— Нет.
Плавным движением соскользнув с кресла, Джабал заходил туда-сюда.
— Каждая воинская часть или школа гладиаторов искренне считает, что ее стиль самый лучший. Это просто необходимо для придания уверенности в бою. Твой отец готовит гладиаторов, и поэтому ты воспитывалась с убежденностью, что гладиатор может победить трех бойцов, не имеющих подобной выучки.
Остановившись, он пристально оглядел ее
— Правда в том, что одни люди приспособлены к боевым действиям больше других. Плохие бойцы умирают первыми, гладиаторы они или просто воины. Уцелевшие, особенно те, кто пережил много сражений, становятся лучшими вследствие естественного отбора, но это заслуга скорее человека, а не его подготовки.
— Мои посланцы получили специальное распоряжение набирать самых опытных гладиаторов, — прервала его Ченая. — Профессионалов, участвовавших в множестве боев. Разве это не обеспечит мне наилучших бойцов?
Джабал уставился на нее ледяным взглядом.
— Если бы ты позволила мне закончить, возможно, ты услышала бы ответ на этот вопрос. Я полагал, что ты хочешь выслушать мои суждения, а не свои собственные.
Сникнув под его взглядом, Ченая молча кивнула, приглашая продолжить.
Помолчав некоторое время, повелитель преступного мира вновь стал ходить туда-сюда.
— Как я уже говорил, только способности каждого конкретного человека диктуют, насколько хорошим бойцом он станет со временем. А школы лишь готовят людей для схваток определенного рода. Мастерство гладиатора прекрасно подходит для индивидуального противоборства на арене, но оно не готовит бойца к тому, чтобы следить за крышами домов в поисках лучников, что необходимо в уличных боях, и не дает умение построения в боевые порядки, что необходимо при сражении в поле. Точно так же, как бесполезны в определенных случаях боевые порядки, например, против скопления толпы во время чумных беспорядков. Каждое знание имеет ограниченное применение.
Что касается твоих так называемых профессионалов-гладиаторов, мне они не нравятся, и я никогда не подвергну опасности свое имя и репутацию, наняв их представлять мои интересы. Независимо от того, что тебе угодно думать, быть гладиатором — профессия не заманчивая. Воин или вор могут заниматься своим делом всю жизнь и ни разу не столкнуться с реальной угрозой. А гладиатор по самой сути своего образа жизни обязан регулярно рисковать собой в открытом бою. Если он раб, каким был я, это просто сомнительный способ зарабатывать на жизнь, но выбрать это занятие по доброй воле, как это сделали твои «гладиаторы-профессионалы», выше моего понимания. Они или дураки, или садисты, а и про тех, и про других нельзя сказать, что они очень-то управляемые.
— Значит, ты считаешь, что я поступила глупо, нанимая гладиаторов?
— Это не единственный критерий. Я посоветовал бы тебе, по меньшей мере, не только обращать внимание на подготовку и послужной список на арене, но и изучать самих людей. Некоторые из находящихся у тебя на службе в настоящее время имеют сомнительное прошлое. Для начала стоило бы поинтересоваться им, прежде чем так доверять. Дальше, я предложил бы тебе нанять наставника, который обучит твоих бойцов тактике, более подходящей на улицах города, нежели на арене. Тогда у них будет больше шансов победить.
— Я… я должна подумать об этом, — медленно проговорила Ченая. — В том, что ты говоришь, есть смысл, но это настолько расходится с тем, чему меня учили верить…
— Всему свое время, — улыбнулся Джабал. — Постарайся думать до, а не после того, как начнешь какое-либо дело. Посылать людей в бой — это не игра. Ченая пристально взглянула на него.
— Если я правильно поняла, в последнем твоем замечании прозвучало скрытое предостережение. Полагаю, ты слышал о моей отличительной особенности: я никогда не проигрываю. И это не просто потенциал. Думаю, это зачтется при выборе мной предводителя… или союзника.
Повелитель преступного мира, избегая ее взгляда, опустился в кресло.
— Я слышал об этом, — подтвердил он. — Но, по-моему, это делает тебя одновременно наглой и уязвимой. Что не является теми качествами, какие я хотел бы видеть в том, кто ведет меня или прикрывает мне спину.
— Но…
— Давай на минуту представим, что ты права… что ты никогда не проигрываешь. Ты побеждаешь в любом испытании. И что? Начни думать как взрослый человек, а не ребенок. Жизнь — не игра. Стрела из темноты, попавшая тебе между лопаток, не состязание. Ты сохранишь идеальный список побед и, тем не менее, будешь мертва, словно какой-нибудь неудачник.
Вместо возражений Ченая загадочно склонила голову набок.
— Вот уже второй раз ты упоминаешь стрелы и лучников, Джабал. Удовлетвори мое любопытство: это ты стоял за стрелой, посланной в Зипа?
Джабал мысленно обругал себя. Надо прекратить недооценивать эту девчонку просто потому, что она молода. У нее достаточно острый ум, чтобы выхватывать несвязанные куски разговора и сплетать их в цельное полотно.
— Нет, — осторожно произнес он, — но я знаю, кто это сделал. Глаз, нацеливший эту стрелу, раньше действительно работал на меня, и если только ее мастерство не деградировало с тех пор, как мы расстались, то раз стрела просвистела мимо, значит, так оно и было задумано.
Отметив внезапно взметнувшиеся брови Ченаи, Джабал слишком поздно понял, что по небрежности выдал пол лучника. Пора перевести разговор на менее опасные темы.
— Мы говорили о твоем неизменном везении. Похоже, ты полагаешь, что если не проигрываешь, то никогда не терпишь неудачу. Такие рассуждения опасны, как для тебя, так и для всех, кто держит твою сторону. Нет таких вещей, как неудержимая атака и непробиваемая оборона. Убежденность в одном или другом приводит лишь к излишней самоуверенности и катастрофе.
— Но я никогда не терпела неудачу в битве…
— …Как, например, в случае нападения на Терона? — улыбнулся повелитель преступного мира.
— Нападение было успешным. Мы просто избрали не ту цель, — упрямо возразила Ченая.
— Избавь меня от отговорок. Каждый, имеющий дело с колдовством и богами, весьма успешно постигает искусство оправданий. Я знаю только то, что сверхъестественное вмешательство требует более дорогой цены, чем готово заплатить большинство умных людей.
— Ты говоришь с уверенностью человека, имеющего большой опыт общения с богами и колдовством.
Вместо ответа Джабал сорвал с лица маску.
Тщеславие заставляло его скрывать свои неестественно постаревшие черты от всех, кроме самых близких сподвижников, но в таких случаях, как этот, его внешность могла оказаться красноречивее слов.
— Я только однажды имел дело с колдовством, — мрачно произнес он, — и вот результат. Потерянные годы жизни — вот цена, которую я заплатил за то, чтобы не стать калекой. Хотя я и не сожалею о сделке, я крепко подумаю, прежде чем заключу еще одну. Тебе вообще-то приходило в голову, что рано или поздно и тебе придется платить за свое везение… за каждый бросок костей, который ты делаешь мимоходом, чтобы показать свой так называемый «талант»?
Увиденное лицо оказало на Ченаю желаемое Джабалом действие. Она покачала головой в молчаливом сочувствии, отводя взгляд от этого старика, которому еще недавно рукоплескала.
— Твое благородное происхождение наделило тебя естественной надменностью, — не останавливаясь, продолжал повелитель преступного мира, сознательно не надевая маску, — и твоя вера в собственную неуязвимость усилила ее до пропорций, утомляющих терпение и вызывающих тошноту. Похоже, ты уверовала, что можешь делать все, что хочешь, со всем, с кем захочешь, без оглядки на последствия. Возможно, верхом твоей наглости является предположение, что твое несдержанное поведение люди не просто принимают, а оно их восхищает. Но правда состоит в том, что люди находят твои выходки попеременно смешными и раздражающими. Если они или устанут быть снисходительными, или тебе действительно удастся собрать воедино что-либо, что покажется настоящей угрозой, истинные силы этого города раздавят тебя словно блоху, вместе со всеми, кто пойдет за тобой. Его обидные намеки вывели Ченаю из шока.
— Пусть только попробуют, — бросила она. — Я смогу…
Джабал улыбнулся, следя за ее лицом, когда она осеклась посреди предложения, впервые почувствовав собственную самонадеянность.
— Вот видишь? И это, сидя здесь, завернутая в одеяло, после того, как тебя швырнули на середину залива. Мое предположение: кто бы ни сделал это с тобой, он был просто раздражен. Если бы этот некто действительно вышел из себя, тебя забросили бы гораздо дальше. И все же ты упорствуешь в том, что не имеет значения, кого ты задеваешь.
Ченая сидела, склонившись вперед, закутавшись в одеяло не только от холода, но и от слов, и мыслей тоже.
— Меня действительно настолько не любят? — спросила она, не поднимая глаз.
На мгновение Джабал почувствовал жалость к девушке. Он тоже пережил время, когда, отчаянно нуждаясь в друзьях, встречался лишь с тем, что все его попытки не замечали или понимали не правильно. Частица его души захотела утешить Ченаю, но вместо этого он неумолимо продолжил, пользуясь ее рухнувшей обороной.
— Ты дала людям слишком мало поводов любить тебя. В город нахлынуло новое богатство бейсибских пришельцев, но жители города еще не забыли, как тяжело зарабатывали на жизнь. Ты бахвалишься своим состоянием, сознательно провоцируя нападение со стороны тех, кто по-прежнему живет в нужде, а затем хвастаешь своим мастерством или везением, чтобы убить их. Если одному из них удастся как-нибудь темной ночью перерезать тебе глотку, сомневаюсь, что тебе хоть кто-нибудь посочувствует. Большинство сочтет, что ты это заслужила, больше того, напросилась сама. Далее осмелюсь высказать предположение: существуют даже такие, кто втайне надеется, что такое произойдет и будет ранканской знати, недооценивающей опасностей этого города, преподан наглядный урок. Потом, твой сексуальный аппетит. Вкусы в этом городе различны, часто пресыщенны, но даже самая последняя шлюха, гуляющая по улицам рядом с Обещанием Рая, может получить себе мужчину, не хватая его прилюдно за промежность.