— А, так это он был нацистом? Как кстати! Она снова засмеялась, на сей раз более весело.
— Вы не знаете? — Я была озадачена. — Я думала, поэтому Борис сказал, что узнал кого-то на ранчо; кого-то, кто был в лагере.
— Не его. — Борис снова затрясся.
Адам медленно повернул голову. Тишина стала напряженной, но Нико продолжал хранить молчание, его голова склонялась к коленям.
— Нико?
— Он — трус, — сказала Грета. — Такой же трус, каким был всегда. Все тот же хозяин гор, надсмотрщик над людьми… Этот монстр продал нашу деревню нацистам. Продал нас в лагерь смерти.
— Я приходил на ранчо только в дневное время, — сказал Борис. — Однажды я задержался из-за того, что спустила шина. Я пришел уже затемно, увидел его среди других и узнал.
Борис повернулся ко мне с глазами, полными слез.
— Затем и вы увидели его. Он прохаживался перед вашей машиной. Вы еще спросили, видел ли я людей. Они — не люди.
То самое мое видение, которого не было… Борис обернулся к Грете:
— Кейра видела. Она знает. У нее было видение, и она видела тот день, когда нас привезли в лагерь.
Я стала задыхаться, так как воспоминание вернулось — сцена, которую я увидела, коснувшись руки Бориса. Мужчина в суконном пальто и шляпе — это был Нико. Тот самый предатель.
— За что, Нико?
Слезы навернулись на мои глаза и потекли по щекам, когда чужие воспоминания, к которым я получила доступ той ночью, вернулись.
— Тысячи дней, проведенные в лагерях. Зная, что нас ждет завтра, моя сестра и я могли быть следующими в очереди за мучениями. Я наблюдала за тем, как изо дня в день начинался безжалостный ад: охотники, перелезающие через заборы с помощью немцев. Они приходили на пир крови и ужаса.
— Даже наши сны не были безопасны. Сны посещали нас каждую ночь… Она видит, Грета, — прошептал Борис. — Она видит все, будто сама была там…
Я слышала монотонный голос Греты за сценами, пронесшимися перед моим мысленным взором.
— Он должен был заботиться о нашей деревне, а вместо этого обрек нас на мучения, сделал пищей. Он дал немцам образцы крови.
Адам закрыл глаза и опустил голову. Затем повернул свое изможденное лицо к товарищу.
— Я спас тебя, Николай. Когда ты был мальчиком, то продавал свое тело на улицах, чтобы заработать на жизнь, — каждому, кто смог бы овладеть тобой. Я нашел тебя и спас, сохранил жизнь и здоровье. Неужели ты все это делал?
— Я не знал.
Его слова были полны отчаяния. Лицо Нико было красным и мокрым от слез, на щеках застыли грязные потеки.
Грета закричала на него:
— Не знал? Монстр! Ты наблюдал за тем, как они пытались меня изнасиловать. Меня спас маленький брат, который предложил себя взамен. И они взяли его. Им было все равно, чьим юным телом удовлетворить свою похоть. Я была слишком худа для любителей женщин.
— Я думал… я думал, что дарую вам безопасность, — прошептал Нико еле слышным голосом. — Они обещали мне присматривать за вами в лагере, не досягаемом для войск СС. Единственный способ сохранить жизнь своим людям.
— Твоим людям, Николай? — прорычал Адам. — Они никогда не были твоими людьми!
— Я сделал все возможное, Адам. Тебя перевели в другой лагерь. Я не нашел тебя, а немцы пришли в деревню. И я сделал, что смог. И ничего не знал до тех пор, пока не стало слишком поздно. Они взяли бы и меня тоже.
— Но ты не остановился, — мягко сказал Борис. — Даже сейчас и здесь ты помогаешь братьям устраивать охоты, прятаться.
Голова Адама поникла на мгновение, будто он потерял сознание. Затем он с видимым усилием развернул плечи.
— Это никогда не кончается, не так ли, Нико? Он говорит правду? — Адам говорил почти шепотом, с трудом поворачивая язык.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь дотянуться до Адама, чтобы определить, в каком он состоянии. Мы делились друг с другом нашей силой и телами, и эта связь была достаточно крепкой, чтобы я могла чувствовать его состояние.
Я наклонилась к нему и почувствовала, что его энергия иссякает. И с кровотоком было что-то не в порядке.
Что-то делало его вялым и слабым. Он нуждался в пище, и как можно скорее.
Адам быстро посмотрел на меня, его веки затрепетали, но он заставил себя вновь открыть глаза.
— Нико?
Младший вампир вздрогнул, повернул голову и заговорил, обращаясь в пустое пространство:
— Мы — охотники, Адам, и не можем жить как люди. Охота — наша суть. Я не сделал ничего особенного.
— Вы — монстры! — С этими словами Грета приблизилась к ним обоим. — Монстры, которые охотятся и убивают. Сегодня вы убили оленей, завтра будете охотиться на нас. Я не могу допустить этого. За все сделанное во время войны вы умрете.
Она остановилась рядом со мной и опустила глаза.
— Сожалею, Кейра, что тебя втянули в это, но от судьбы не уйдешь. Я оставлю вас всех здесь умирать. Когда взойдет солнце, вы умрете в страшных мучениях от ожогов.
— Мы должны забрать Кейру с собой, Грета, — сказал Борис. — Она не имеет к ним никакого отношения. Ей нужен доктор.
— Это невозможно, брат, — ответила Грета таким мягким, увещевающим тоном, будто говорила с маленьким ребенком. — Она — часть этого замкнутого круга. Она — с монстрами. Я вижу это сейчас.
— Но ее можно спасти. Она все еще — человек. Пожалуйста, позволь мне забрать ее отсюда!
— Нет, Борис, это небезопасно. Она скажет шерифу, что мы их убили.
— Возьми ее, Грета, — попросил Адам. — Она невиновна. Наши тела сгорят в солнечных лучах, и никто ничего не узнает.
Я посмотрела на него. Если они заберут меня отсюда, для Адама и Нико не останется ни единого шанса. Если останусь, может, смогу что-нибудь сделать.
— Нет, нет и нет! — Борис затряс головой. — Вы — монстры. Что из того, если мы убьем вас? Но они могут узнать о Мартине Нельсоне.
— Марти? Это вы убили Марти? Я думала…
— Я должна была что-то сделать, чтобы спасти моего брата! — сказала Грета со злобой. — Но ваш кузен… Это был несчастный случай.
— Случайно обескровлен? — Я даже не пыталась скрыть злую иронию.
— Это была передозировка, — пояснила она. — Мой брат должен был только усыпить его, чтобы я могла узнать все насчет монстров. Но мне пришлось выкачать из него кровь, когда я увидела отметины на шее.
Она разразилась смехом, который можно слышать в плохих ужастиках и дрянных видеороликах на тему Хеллоуина: высокий, напоминающий кудахтанье и переходящий в истерическое, сдавленное рыдание. Все эти годы мы были деликатны с Борисом, зная, что он страдал от кошмаров, в то время как его сестра сама была воплощенным ужасом. Темная сторона ее натуры пряталась за маской простой хозяйки магазина…
— Смерть кузена не подействовала на тебя, не правда ли? Ты захотела влезть в это дело.
— Они будут искать нас, — предпринял последнюю попытку Нико. — Те, кто остался на ранчо.
Грета снова засмеялась:
— Ты так думаешь, маленький монстр?
— Что ты наделала, Грета! — воскликнула я.
Холодный ужас охватил меня. Я действительно рассчитывала на то, что Андреа бросит нам на помощь войска и кавалерию. До последнего момента я особенно не беспокоилась за нашу участь. Не было никакого способа продлить жизнь двум этим парням до восхода солнца, которое их испепелит. Адам слаб, в Нико я тоже не была уверена, но я могла надеяться, что с ним все будет в порядке. Хотя не знала, какая доза солнечного света для них смертельна. Сейчас — не время спрашивать.
— Другие монстры тоже умрут, как и вы двое… Борис добавил в последнюю поставку вина наркотики, смешанные со святой водой и болиголовом, установил взрывные устройства в домах. Он многому научился на войне. Ранчо сгорит вместе со своими обитателями и со всем злом.
— Грета, что ты собираешься делать с Кейрой?
В голосе Бориса слышалась просьба. Должно быть, он жалел, что ранил меня. Очень человечно с его стороны…
— Она может остаться здесь со своими монстрами и умереть от ран, — сказала Грета, пожимая плечами. — Мне плевать! Я уверена, скоро сюда придут дикие звери. Пошли, Борис, нам нужно ехать.
— Вы уезжаете из Рио-Секо? — вырвалось у меня. Грета захохотала, даже не потрудившись обернуться.
— Зачем? У нас нет причин покидать насиженное место. Вы все умрете. Они подумают, что вы сгорели.
ГЛАВА 22
Раздалось громкое рычание. В следующую секунду мелькнула темная фигура и прыгнула на Грету, отбросив ее к Борису и прижав обоих к земле. Я рванулась назад, пытаясь защитить вампиров от нападавшего, кем бы он ни был. Адам упал на землю и перекатился на бок, громко застонав. Я увидела, что усилие, которое он предпринял, чтобы остаться в вертикальном положении, окончательно его истощило. Я судорожно пыталась ослабить ленту на своих запястьях.
Грета, борясь с темной фигурой, что-то кричала, но я не могла разобрать ее слов. Борис поднялся на ноги, схватил трясущимися руками ружье и прицелился.
— Такер, внимание! — Конечно, это был мой брат в обличье волка.
Спасаясь от пули, волк метнулся в сторону. Борис уронил ружье и издал душераздирающий крик, эхом прокатившийся по карьеру. В каждой ноте вопля слышались горе и мука. Затем он прижался к земле, закрыв лицо руками.
Грета Найджи лежала на каменистой земле, под ее изуродованной головой растекалась лужа крови.
Волк поддел ружье мордой, двигая его ближе ко мне и подальше от Бориса, который сидел над мертвой сестрой, раскачиваясь и причитая. Он лежал, уткнувшись головой в ее бок, сжимая ее руки в своих.
— Борис, — тихо произнесла я.
Я попыталась вызвать в себе жалость, хоть что-то… но не могла. Я была в оцепенении.
Старик глубоко вздохнул, все его тело сотрясалось от рыданий. Он оттолкнул тело Греты, запачкав руки в крови. Глаза его блестели, он смотрел на нас с укором, стоя на коленях, будто молился…
Молниеносным движением, слишком быстрым, чтобы его можно было заметить, он наклонился и, приставив пистолет Греты к своей голове, выстрелил. Фонтан крови забрызгал мое лицо, а Борис упал на тело своей сестры.