Болезни, переносимые комарами, терзали французские гарнизоны на Гаити, Гваделупе, Мартинике и других мелких островах. Французские войска были истощены, и было решено направить им подкрепление из Квебека. В результате карибские комары лишили Канаду солдат и вооружений, а все платежи по канадским счетам были отложены. Ценные военные ресурсы – люди, оружие и деньги – были перенаправлены в Европу и на Карибы. Маркиз де Монкальм не сумел организовать эффективную оборону Канады – ему не дали этого сделать карибские комары.
В то же время в Квебеке разразилась эпидемия оспы. Болезнь была одинаково безжалостна к французам, канадцам и их местным союзникам-индейцам. К 1757 году каждый день умирало 25 человек, а 3000 находились в больницах. За год умерло 1700 французских солдат. Эпидемия еще более подорвала силы и без того слабой французской коалиции в Канаде. Канада осталась без защиты.
Британцы же, желавшие обезопасить северный фланг драгоценных и очень прибыльных Тринадцати колоний, перебросили в Канаду значительное количество солдат и ресурсов. Британские и колониальные командиры и солдаты с радостью отправлялись в Северную Америку – болезни, переносимые комарами, на Карибах вселяли настоящий ужас. Обычные солдаты и моряки предпочитали получить тысячу ударов плеткой-девятихвосткой, лишь бы не отправляться на Карибы. Солдаты бунтовали, офицеры откупались или подавали в отставку, морские конвои «терялись» по дороге. Игнорировать смертность от болезней, переносимых комарами, было невозможно, и британское верховное командование приняло решение элитные войска в тропики не отправлять. Отправка на Карибы была наказанием.
Американские колониальные собрания не спешили выполнять приказ о сборе полков для экспедиционных сил. Поток добровольцев иссякал, когда речь заходила о карибских кампаниях. До окончательного завоевания Канады в 1760 году большая часть колониальных войск, включая и полк полковника Джорджа Вашингтона, действовала в Северной Америке, укрепляя позиции Британии в этом театре боевых действий. «Сбор армий в Америке для ведений войн на других территориях был обычной практикой, – пишет Эрика Чартерс в подробном исследовании болезней в период Семилетней войны. – Последней экспедицией, в которой были использованы такие армии, стала катастрофическая картахенская кампания 1741 года… Опыт Картахены стимулировал развитие самоосознанного американизма». Учитывая смертность от болезней, переносимых москитами в период той злополучной экспедиции, британский офицер Уильям Блейкни пророчески предвещал, что американские колонисты «начинают высоко ценить себя и считать, что им все обязаны, особенно в силу той помощи, какую они способны оказать родине в подобных ситуациях; сила их нарастает, и если они будут разочарованы в том, что им обещано и чего они ожидают, то будущие предприятия подобной природы могут серьезно пострадать». Провидец Блейкни остро осознал происходящий в американском сознании сдвиг. Он чувствовал, что революция не за горами.
В Америке Британия вела две географически различных, но стратегически сходных кампании против французов – в Канаде и на Карибах. К 1758 году британцы под командованием генерала Амхерста захватили французские приморские владения на Атлантическом побережье, колонию Акадия. Около 12 000 акадийцев были взяты в плен и депортированы. История изгнанных акадийцев печальна – в конце войны они оказались на острове Дьявола близ Гайаны, где комары вынесли им окончательный смертный приговор. В январе 1759 года британцы предприняли безуспешную попытку вторжения на французский карибский остров-крепость Мартиника. Затем они обратили внимание на Гваделупу, которую им удалось захватить в мае 1759 года. Но комары отплатили им за эту и без того непростую победу, убив 46 процентов из 6800 солдат и офицеров. Из крохотного гарнизона в тысячу человек, оставленных на острове, к концу 1750 года 800 умерли от желтой лихорадки и малярии. В этот период война Франции против Британии поддерживалась огромными займами у нейтральной Испании. Потеря доходных плантаторских колоний обрекла Францию на поражение – не только в Америке, но и в Европе тоже. Французы перебрасывали силы из Канады на Карибы, где непривычные к тропическим болезням солдаты мгновенно погибали. В результате Канада осталась совершенно беззащитной.
Хрупкому господству французов в Канаде пришел конец в сентябре 1759 года. Генерал-майор Джеймс Вулф, молодой, талантливый и высокомерный, решил взять Квебек любой ценой. «Если из-за случайностей на реке, сопротивления врага, болезней или резни или по любой другой причине мы обнаружим, что Квебек не собирается сдаваться (будет упорствовать до последнего момента), – писал страдающий от лихорадки Вулф генералу Джеффри Амхерсту, – я предлагаю поджечь город снарядами, уничтожить урожай, дома и скот обстрелом и наземными действиями, отправить как можно больше канадцев в Европу и посеять голод и разрушения. Красивое и очень христианское решение! (Belle resolution & tres chrétienne!) Мы должны научить этих каналий вести войну по-джентльменски». Подобная воинственная и бескомпромиссная тактика не понадобилась. Вулф без труда победил уступающую по численности армию маркиза де Монкальма на равнине Абрахам близ Квебека, после чего в Канаду хлынули британские поселенцы. Так возникла современная Канада. Сам Вулф (как и Монкальм) был убит на этих равнинах, и его дело продолжил Амхерст. В следующем году он вынудил Монреаль покориться ему.
Карибские комары сделали Канаду официально британской.
После завоевания Канады британцы направили все свои ресурсы на Карибы. В 1761 году в войну официально вступила Испания, стремившаяся защитить драгоценную колониальную собственность и поддержать истощенного в военном и экономическом отношении союзника, Францию. У Британии появились новые цели, в частности Гавана, центр испанского владычества в Америке. Но сначала британцы во второй раз попытались захватить французскую Мартинику. В феврале 1762 года Мартиника капитулировала, и британцы переключились на французские острова Сент-Люсия, Гренада и Сент-Винсент. Предполагалось сделать эти мелкие колонии орудием дипломатического давления в процессе предстоящих мирных переговоров. Теперь британские стратеги нацелились на Гавану, ключ к Вест-Индии.
На Барбадосе собралась большая британская армия численностью 11 000 человек. Амхерст ожидал прибытия 4000 солдат из колоний. Хотя ему настоятельно рекомендовали набрать людей в американских колониях по причине того, что «они были бы очень желательны и необходимы для сокращения и облегчения нашей работы, так как это время года неблагоприятно для здоровья европейцев», колониальное пополнение так и не прибыло. Люди прекрасно представляли, какие опасности и болезни ожидают их на Карибах, и добровольцев не находилось. Губернатор Нью-Хэмпшира сообщал, что не может набрать должного количества, если «не сможет заверить людей, что они будут служить в полках в Галифаксе, Квебеке или Монреале, поскольку народ страшится службы в Вест-Индии». Представители Нью-Йорка также подчеркивали, что добровольцы готовы «служить только на континенте Северная Америка и должны вернуться в провинцию, как только служба будет окончена». После угроз генерала Амхерста удалось призвать 1900 не обладавших иммунитетом колонистов, преимущественно из северных колоний, и 1800 британских солдат. Экспедиция генерала Амхерста отплыла на Кубу.
Британская армада достигла Гаваны в июне 1862 года и осадила город, где проживало 55 000 человек. Гавану защищало 11 000 гвардейцев, и они прекрасно осознавали, что успех обороны зависит от болезней, переносимых комарами, поскольку «лихорадки и малярии будет достаточно, чтобы уничтожить европейскую армию». Куба уже имела долгий и суровый опыт общения с комарами. За пределами Африки экосистема этого острова оказалась одной из самых благоприятных для размножения комаров Aedes и Anopheles. Малярия свирепствовала здесь еще со времен Колумба. Желтая лихорадка впервые была отмечена в 1648 году, и с тех пор вспышки ее отмечались ежегодно, хотя некоторые годы были тяжелее других. Самыми тяжелыми были двенадцать эпидемий желтой лихорадки, причем одна из них убила более 35 процентов населения острова.
Но во время британской операции в июне – июле 1762 года комары-наемники покинули Гавану без предупреждения. Они попросту не появились. Сезон дождей, который обычно начинался в начале мая и достигал пика в июне, не пришел из-за Эль-Ниньо. Такая отсрочка заставила комаров медлить с размножением – и сезон эпидемий тоже отсрочился. Аномально сухая весна позволила относительно здоровой британской армии высадиться на острове и захватить пригороды Гаваны. Тем не менее британская победа все еще оставалась гонкой со смертью. Участник осады писал, что в конце июля «прибыли американские подкрепления, и это сильно подняло наш упавший дух». Прибытие подкреплений из колоний пробудило голодных комаров от спячки, и они принялись за дело.
К тому времени губернатор Гаваны уже эвакуировал город. Он понимал, что без обычного защитного периметра, обеспечиваемого комарами, его дело проиграно. «Время – дожди, комары и вирусы – это все… Если бы он знал, что запоздавший сезон дождей, пришедший в августе, будет способствовать активному размножению комаров и эпидемии желтой лихорадки, то продержался бы подольше, – пишет Дж. Р. Макнил, поразительно тщательно описывая эти события. – Но он не знал… Он предпочел пойти на переговоры. 14 августа 1762 года он сдал город». Через два дня после капитуляции Гаваны службу могли нести лишь 39 процентов британских солдат. «Наша болезнь не ослабевает, а с каждым днем усиливается, – писал старший офицер в начале октября. – С момента капитуляции мы похоронили более 3000 человек. Как это ни печально, но многие все еще в госпиталях».
Комары не насытились и к середине октября. Потери от связанных с ними болезней уже граничили с абсурдом. Из 15 000 британцев и американских колонистов живы и способны нести службу были лишь 880 человек, то есть 6 процентов.