— Ты так и не делаешь.
— Хотела бы я так думать, — она заправила выгоревшую на солнце прядь волос за ухо. — Я не могу сказать ничего, что компенсировало бы страх, который я тебе причинила.
Он подошел ближе, все еще держа руки за спиной. Если он отпустит их, он боялся того, что он сделает. Вместо этого он сказал:
— Я могу придумать способ, как ты загладишь эту вину передо мной.
— Действительно? — спросила она. — Что угодно.
— Выбери платье. Укрась себя драгоценностями, которые я собирал на протяжении столетий жизни. Распыли на себя лучшие духи и позволь мне отвести тебя в оперу, где мы проживем ночь так, как могут только такие существа, как мы, — одна рука высвободилась и поймала ее ладонь там, где она задержалась у уха, заправил сам прядь сильнее. — Позволь мне показать, каково на вкус бессмертие.
Ее глаза пристально следили за его ртом.
— Кажется, я уже пробовала это.
О, она разгромит его, если продолжит так говорить. Мартин убрал руку с ее лица и отошел, его спина уперлась в дверь. Он был хорошим, или, по крайней мере, пытался таким быть. Но он не мог не смотреть, как она раздевается.
Мэв двигалась с гибким изяществом опасного существа. Женщина, которая знала искусство обольщения и умело его использовала.
К его величайшему удовольствию, она выбрала малиновое платье. Ее кожа казалась бледнее в этом цвете, а губы — еще более красными. Она закрутила волосы и вплела в длинные пряди гребни, наполненные рубинами. Она надела прекрасное рубиновое ожерелье и такие же серьги, которые стекали по горлу, как кровь.
И, наконец, она выбрала единственные духи, пахнущие как яд. Мэв не торопилась и обращала внимание на каждую милую деталь.
Закончив, она снова обратила внимание на него и улыбнулась.
— Как я выгляжу?
Восхитительно.
Поразительно.
Очаровательно.
Он кашлянул и ответил:
— Будто ты готова пойти в оперу.
Мэв еще раз закружилась.
— Тогда пойдемте в оперу, ваша светлость.
ГЛАВА 21
Никто никогда не делал такого для Мэв. Она взяла Мартина за руку, и он повел ее в дом оперы, а она размышляла о том, что мужчины-люди не стали бы делать все это, чтобы стереть плохое воспоминание.
Она расскажет другим эту историю. Она говорила слова, которые до сих пор обжигали ее душу. И все же это никого не волновало.
Один мужчина утверждал, что все женщины слышали эти слова от других женщин. Другой утверждал, что все женщины хотели соревноваться друг с другом, поэтому ей это могло показаться лестным. Но никто из них не подумал о том, какие чувства у нее вызвали эти слова. Как они задерживались в течение многих лет после того, как были сказаны.
Этот мужчина, этот вампир видел боль в ее душе. Он почувствовал рану, которая все еще гноилась, и предпринял шаги для ее излечения.
Словно услышав ее мысли, Мартин остановился у входа в оперный театр и повернулся к ней. Он поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал пульс на запястье.
— Ты выглядишь божественно. Нервничаешь?
— Всегда.
— Не стоит. Ты будешь самой красивой женщиной в этой комнате, и ни один человек не сможет убедить меня в обратном, — его глаза горели страстью, которую она чувствовала в глубине души. — Для меня большая честь идти под руку с вами, мисс Винчестер. Никогда не забывай, что я счастливчик.
О, она могла растаять. Если он продолжит так говорить, пока на ней были все эти красивые вещи, Мэв знала, что бросится в его объятия и будет настаивать, чтобы они покинули это место, прежде чем она устроит сцену.
Это было неправильно. Он был вампиром, а она охотницей на вампиров, которая должна бежать в Церковь и сказать им, что он — опасное существо с ужасными намерениями.
Но это было не так. Он не показал ей, что он плохой или что он причиняет вред другим.
Церковь должна была ошибаться насчет его вида.
Должна была.
Вместе они снова вошли в оперный театр в последнюю секунду. Музыка уже играла, и она наполнила душу Мэв светом. Как одному человеку удавалось вместить столько талантов в горло?
Они прошли в ту же ложу, что и в прошлый раз, хотя его подруги Анны там не было. Но это было к лучшему. Мэв могла прижаться к Мартину, пока они смотрели новую историю, такую же душераздирающую и прекрасную, как и предыдущая. Она прильнула к нему, ее ладонь лежала на его груди, где должно было биться его сердце, и ни на секунду она не почувствовала, что тишина была странной.
Он был прав. Странные существа созданы друг для друга, и прямо сейчас она знала, что в этом мире ничто не могло бы изменить ее мнение.
Финальная ария звенела на весь зал, пока последняя капля звука не сорвалась с губ оперной певицы. В толпе повисла глухая тишина, и Мэв поклялась, что ее сердце билось слишком громко. Затем волной вся толпа встала и зааплодировала.
Мэв погрузилась в прилив счастья, который исходил от каждого человека в зале. Все остались довольны выступлением. Да и вышедшие на сцену оперные певцы явно были впечатлены собой. Все поклонились, прижав ладони к спине друг друга, и на этом все было кончено.
Как это могло уже закончиться? Все только началось.
Выражение лица Мартина смягчилось, и он посмотрел на нее так, словно она была подарком небес.
— Ты так увлечена музыкой. Не думаю, что когда-либо видел кого-то, кто любит оперу так же, как ты.
— Я просто… — у нее не было правильного ответа. — Я никогда раньше не видела таких, как они. Я слышала, как люди поют на улицах за деньги, но это? Это что-то другое. Они такие талантливые. Такое ощущение, что их песня проникает в мою душу.
Он кивнул, глядя с их балкона на людей, которые уже выходили из оперного театра.
— Возможно, это потому, что так оно и есть, моя дорогая.
Ее сердце остановилось. Он говорил, что оперные певцы не были людьми?
— Что, прости?
— Я же говорил, что собираюсь познакомить тебя со своим миром, Мэв. Это включает в себя демонстрацию того, что мы, сверхъестественные существа, умеем прятаться у всех на виду, — его пальцы сомкнулись на ее, и Мартин притянул ее к себе. — Идем со мной.
Она не совсем поняла, о чем он просил.
— Но спектакль окончен.
— Это не значит, что мы здесь закончили, — он ярко усмехнулся в тени их ложи. — Ты думала, что сверхъестественные существа держатся подальше друг от друга? Мэв. Дорогая. Мы знаем все, что нужно знать об этом городе и всех окружающих дебрях. Тени — это то, где мы живем. Почему мы должны держаться подальше друг от друга?
— Потому что вы редко ладите? — возразила она, пока он уводил ее по коридору. Дальше от входной двери. — Это все равно, что ожидать, что собака и кошка будут дружить друг с другом. Они, естественно, не ладят.
— Церковь сказала тебе это, не так ли? — его смешок разлетелся по воздуху. — Кажется, они всегда думают, что мы должны ненавидеть друг друга, потому что они ненавидят друг друга. Посадите бедняка и богача на один этаж, и ни один не взглянет на другого. Сверхъестественные существа намного умнее этого. Мы видим силу во всех остальных.
Мы.
Она поняла, что он все это время говорил «мы», пока тянул ее к задней части оперного театра. И это было его признанием. Как бы он ни старался не говорить ей, кто он такой, он уже невольно признал это.
Она получила доказательство. Церковь поверила бы ей, если бы она сказала им, что он признался в том, кем он был. Конечно, это не обязательно было доказательством. Но они вешали других за гораздо меньшую сумму.
— Можешь поскорее, а? — Мартин со смехом бросил через плечо.
И в этот момент она поняла, что никогда не сможет рассказать Церкви, кем он был. Луна была права. Мэв была в этом гораздо глубже, чем она думала.
Она поспешила за ним через маленькую дверь, ведущую в заднюю часть оперного театра. Они нырнули в нечто похожее на шкаф с сотнями разных костюмов, и ей пришлось поднять руки к лицу, чтобы бархат и кружева не царапали щеки. Мартин не переставал смеяться. Звук его веселья был зовом сирены, за которым она должна была следовать.
Вместе они прошли в комнату, заполненную реквизитом. Гигантский слон, ростом с двух мужчин. Бижутерия свисала с деревянных фигур и лестниц, ведущих вглубь оперного театра.
Все исполнители устроились здесь. Некоторые из них отдыхали на грудах подушек, сложенных по углам, другие стояли перед зеркалами в полный рост с трещинами и потертыми краями. Перед ее взором была тысяча цветов. Казалось, там было сто человек, все в гигантских париках и с напудренными лицами, которые вблизи выглядели нелепо.
— Мартин! — позвал молодой человек.
В этот вечер он был ведущим певцом. Она узнала ярко-рыжий парик, хотя не помнила, чтобы видела с балкона два алых пятна на его щеках. Ни темный макияж, обрамлявший его глаза.
— А, Луи, — Мартин протянул руку другому мужчине. — Впечатляющее выступление сегодня.
— Когда я был слабее? — Луи рассмеялся, сверкнул двумя клыками, достаточно острыми, чтобы прорезать плоть. Его взгляд упал на Мэв, и она увидела, как его глаза стали багровыми. — А это кто?
— Друг. Она здесь, чтобы встретиться с некоторыми из нас, — тон голоса Мартина стал серьезным. — Я надеялся, что мы сможем убедить ее, что жизнь на нашей стороне мира лучше, чем альтернатива.
— Ах. Конечно.
Почему Луи так посмотрел на Мартина? Будто они делились секретом, которого Мэв не могла знать?
Она коснулась рукой ожерелья на шее и обратила внимание на остальных в комнате. Сердцебиение грохотало в ушах, и она знала, что это нехорошо. Если они были в комнате с вампирами, то она лишь искушала их своей кровью. Ее сердце. Та самая жизненная сила, которую они все, вероятно, желали.
Ладонь Мартина легла на его шею, возвращая ее внимание к нему.
— Ты в безопасности со мной, — он посмотрел ей в глаза с серьезностью, которая развеяла ее тревогу. — Не нужно сомневаться, Мэв. Ты со мной.