Нравился ей Юра. Не самый лучший, конечно, вариант, но на безрыбье сгодится. И она совсем не прочь была поселиться у него на правах хозяйки. Ведь лучше с ним жить, чем без него, но в тюремной камере. Он и сам от кого-то прятался долгое время, и не нашли его – значит, место это безопасное, и никакая полиция ее здесь не найдет. К тому же дом у Юры действительно превосходный, да и брат хорошо помогает.
– Баба мне нужна, – уныло глянул на нее Павельев. – Только я бабам не нужен.
– Почему?
– Да потому что ноги у меня нет.
– И что с того?
– А то, что вместе с ногой сила моя ушла. Был у меня стойкий оловянный солдатик, – с горечью во взгляде усмехнулся Юра. – Солдатик остался, только он уже не стойкий…
Ася поняла, о чем речь, но сдержала себя, не засмеялась, даже не хихикнула:
– Что, и никакие припарки не помогут?
– Не знаю, – пристально посмотрел на пленницу Юра.
– А вдруг?
Взгляд его неожиданно стал злым, однако Павельев взял себя в руки, и взгляд у него смягчился.
– Все, закончен ужин, – поднимаясь со своего места, сказал он. – Пошли, я тебе комнату покажу.
– Ты что, обиделся? – попыталась удержать хозяина дома Ася.
Но бесполезно. Он ушел, а она осталась на месте. Выпила, закусила.
Она не стала смотреть свою комнату. Не дождавшись ее, Юра заперся в своей спальне, а женщина продолжала сидеть и молча накачиваться водкой. В конце концов поднялась, пошатываясь, стала убирать со стола, сложила в мойку посуду, вышла в каминный зал, а оттуда в маленький холл, откуда на второй этаж тянулась лестница. Но кроме лестницы здесь были еще две двери: одна вела во двор, другая – в спальню хозяина дома. Павельев заперся в своей комнате, но входная дверь почему-то осталась открытой. И собака по двору не бегала…
Ася постучалась в дверь к Юре. Тишина. Или спал он, или притворялся. Может, он потому и входную дверь отворил, чтобы проверить ее на вшивость? Но ведь она и не думала сбегать…
Ася закрыла входную дверь и поднялась на второй этаж, где в самой большой из двух спален ждала ее расправленная постель с чистым бельем. Немаленькая комнатка, с хорошей модной мебелью и телевизором. Здесь хотелось жить. И она будет жить – добровольно и без принуждения. Не станет она сбегать, и пусть Юре станет стыдно за свои подозрения насчет нее.
Глава 19
«Владимирский централ, ветер северный…»
Заскорузлые пальцы ловко перебирали гитарные струны, голос у Мартына громкий, и он легко брал высокие ноты. Правда, чем выше он забирался, тем больше фальшивил.
«Этапом из Твери, зла немерено…»
И Владимирский централ в его жизни был, и северные ветра насквозь продували. Правда, этап не из Твери шел, а из Москвы. Пять лет отмотал он за наркоту, которую менты нашли у него в кармане. Если бы подбросили дурь, тогда бы не так обидно было, а то ведь реально с поличным попал. Целый пакет с кокаином у него забрали, там на сотню чистых, не разбавленных доз было. Мартын этот товар на точку вез, а тут вдруг менты… Семь лет строгого режима, пять реально отмотал. Ишим бы убил его, если б узнал, что он освободился условно-досрочно. Правильный пацан не должен принимать поблажки от администрации, он обязан мотать до самого звонка… Но Ишима больше нет, и от его бригады остались одни воспоминания. В Ростоке сейчас совсем другие люди масть держат, Мартын к ним даже соваться не стал, потому что раньше в контрах с ними был. Он сейчас в Битово живет. Подругу здесь себе нашел, женился на ней, с работой у него все устроилось, быт наладился. В криминал больше не тянет, хотя иногда накатывает ностальгия. Раньше он за один день поднимал столько, сколько за месяц в своем автосервисе не заработать. Но тогда он в струю попал, у Ишима организация серьезная была, а сейчас за Мартыном никакого прикрытия. Если той же наркотой заняться, быстро прогоришь, а у него жена беременная, второго ребенка ждет. И хочется рискованным и прибыльным делом заняться, а ситуация не велит…
Рабочий день сегодня, машины в гараже стоят – на одну сигнализацию надо ставить, с другой внутреннюю обшивку снимать, чтобы звукоизоляцию потом сделать. Работы много, но сейчас перерыв на обед. Перекус они уже с Пашкой сделали, еще немного посидят, и вперед.
Мартын отложил гитару, закурил. Не так уж и плоха у него жизнь. Да, вкалывать приходится, зато вечером домой можно пойти, к семье, да еще с деньгами. Жена у него, может, и не красавица, зато все на месте, как у всякой справной бабы. Она и на кухне хорошая хозяйка, и вообще – любой голод утолит. Это в зоне их после работ в столовую вели на гнилую баланду, потом хата, где все друг друга ненавидели, где не жить приходилось, а выживать… Нет, не хочет он больше на зону. Поэтому надо идти работать.
Но Пашка не торопился спускаться вниз, к машинам. Хмурый он сидит, взгляд тусклый, голова опущена.
– Ты чего такой кислый, братан? – спросил Мартын.
Паша парень крепкий, накачанный, удар у него будь здоров, но Мартын его нисколько не боится. Он и сам ломом подпоясанный. К тому же Паша никогда в настоящих переделках не бывал, а ему приходилось махаться на разборках, где не только зубы ломались, но и глаза из орбит выскакивали от убойных ударов. И стрелять ему приходилось, и даже убивать. Он не рассказывал Паше о своих подвигах, но тот сам догадывался, потому относился к нему с уважением.
– Вот ты скажи мне, Мартын, я на лоха похож? – угрюмо глянул на него Паша.
– Не похож ты на лоха, братан. Но если ты вопрос так ставишь, то ты и есть лох, – беззлобно, но с чувством собственной правоты сказал Мартын. – Только без обид, ладно?
Паша косо глянул на него, но ничего не сказал. Все-таки обиделся, хотя из себя не вышел.
– А что случилось? – смилостивился Мартын. – Из-за бабы проблемы?
– Почему из-за бабы? – буркнул Паша.
– Да потому что бабы нас, мужиков, лохами выставляют. И ведь не спросишь с них, потому что бабы… Верней, не со всякой бабы спросишь.
– Вот я и говорю, что не со всякой… – кивнул парень. – Я за ней сколько уже бегаю, а она то с одним, то с другим… А ведь она меня реально лохом выставила. Ну ладно, бизнесмен у нее был, там с ним все в шоколоде. Так нет, она меня с ментом прокинула. С ментом сейчас тусуется…
– Бей ментов, спасай Россию, – хмыкнул Мартын.
– Да нет, он сам такой, что раскидать может. И ствол у него… Да и не в том дело.
– А в чем?
– Да обидно, меня на мента променять.
– Плохой расклад.
– Вот и я о том же.
– А чего ты об этом заговорил?
– Да не любит она меня. Чего я за ней бегаю, а? На меня Катька вешается, а баба она ничего, нормальная. Думаю, ну ее к черту, эту Полину, может, на Катьке жениться?
– Это ты у себя спрашивай.
– Так я у себя и спрашиваю… Я с Полиной говорил недавно, про мента этого спросил, она сказала, что все серьезно… Может, врет?.. Этот мент ее сестру ищет, чтобы посадить, а она к нему на шею вешается. Вот я и думаю, может, она с ним нарочно замутила, чтобы он не очень сестру искал…
– Он что, один ее ищет?
– Ну, не один.
– Со всеми же не замутишь? – усмехнулся Мартын.
– Это точно…
– А сестру чего ищут?
– Так это, там целая история… Ты знаешь, Полина меня не шугается, мы с ней встретились, поговорили с ней нормально, она мне все рассказала… Может, не все еще потеряно, если не шугается, как думаешь?
– Я твою Полину не знаю, что я могу про ваши с ней дела думать?.. Что там за история с ее сестрой?
– Да муж ее бывший мужика на кладбище грохнул, а его самого потом у нее на квартире нашли. Сестра Полины его цианистым калием траванула, ну, или еще чем-то в этом роде. Полина говорит, что сестра не при делах, но сама же сказала, что у нее с этим мужиком роман был. Он ей машину купил, в Крым обещал увезти. Деньги у него были, много денег. И деньги там, и бриллианты…
– Какие бриллианты?
– Ну, мужик только про деньги рассказывал, дескать, зарыл их на кладбище, все такое. А мент ей рассказал, что там еще и брюлики имелись. В девяносто седьмом году история в Ростоке была, там четыре лимона ушли и бриллианты… Короче, сестра Полины в этом увязла. Деньги и камушки ушли, и сама она куда-то пропала. Такая вот история. – Паша глянул на часы. – Ну что, пошли работать?
– В Ростоке история была? – взбудораженно спросил Мартын. – А что за история, знаешь?
– Кто-то там бриллианты продавал, а кто-то покупал, перестрелка была, один ушел – со всем, с деньгами, с камнями…
– А кто ушел, знаешь?
– А зачем это мне?
– А затем, что там бабла на четыре лимона было! И камней на столько же… Павлин, падла, со всем этим наваром ушел! Мы его искали, чтобы все вернуть, но так и не нашли… Это наши деньги, Паша! Это наши камни! – не на шутку разошелся Мартын.
Он хорошо помнил, как на Ишима наехали мезинские, сам на разборку выезжал, стволы с собой брали, думали, что без стрельбы не обойтись, к большой крови на полном серьезе готовились. Но тогда повезло, зато с Павлином не подфартило – конкретно его искали, всех, кого можно, на уши поставили, но так и не нашли. И брат его куда-то потерялся…
– Пятнадцать лет уже прошло, Паша! Братвы уже нет, про Павлина все забыли, а он, значит, всплыл, падла… Значит, грохнули его, да? А деньги куда ушли? Камни где?
– Не слышал я про Павлина, – ошеломленно посмотрел на Мартына Паша. – Полина про какого-то Егора говорила, его грохнули… Может, он и есть Павлин, я не знаю… А чего ты так разволновался?
– Да потому что это деньги из нашего общака. Я же не просто так, я когда-то с очень серьезными людьми работал. Этих людей больше нет, Паша, так что это мои деньги. И камушки мои!
– Так это, деньги ушли, их сестра Полины увела. Ася ее зовут.
– И камни с ней ушли?
– Да нет вроде… Их в каком-то танке искали. Уже после того, как она ушла… Павельев их искал, его менты потом за копчик взяли…
– Павельев?! – вскинулся Мартын.
– Ну да. Полина с ним раньше была… Она сказала, что ее мент к нему разбираться ездил. Из-за нее разбираться. Хвасталась, что этот мент ничего не боится…