– Так вы его найти хотите?
– Хочу. Боюсь, что долго искать придется… Вот если бы знать, какой это друг – школьный, армейский… Ладно, мы сами узнаем. Надо будет, в часть поедем, где Егор служил…
– В часть надо ехать, – кивнула Ася. И ладошкой прикрыла рот. Но поздно уже – вылетело слово. Да и Полина ничем не лучше, такая же болтливая. Но с Аси хоть польза есть, а чем обернется откровение Полины с Пашей, пока не ясно. Нехорошее предчувствие тревожило душу Ильи, но нет у него времени заняться этим парнем.
– Значит, армейский дружок у Егора был?
– Он Юре так сказал. Юра мне признался. Егор медбратом в санчасти служил, а этот его друг приходил к нему в процедурную, чай они там пили, разговаривали. Только Егор сомневался, что этот друг его примет. Во всяком случае, Юре так показалось…
– Ну, спасибо вам, Ася Михайловна.
– Значит, с Полиной у вас все серьезно? – заулыбалась женщина.
– Серьезно.
– А как вы познакомились?
– Вас искал, и познакомились.
– Значит, не зря меня искали…
– Значит, не зря.
– И что меня ждет? Только честно, как родственник родственнику?
– Если как родственник родственнику… – весело улыбнулся Илья. – Результаты экспертизы надо ждать. Если на пузырьке пальцы Верховцева, значит, он яд в чашку подмешал. Вопрос, кто чашки поменял? Если Павельев, то статья по нему плачет, если вы, то по вам…
– А откуда я знала, что в чашке яд? – скороговоркой и взбудораженно проговорила женщина. – Просто мне Егор приснился, он меня предупредил, что яд в кружке может быть. Да и Верховцев себя подозрительно вел. Я же видела, что он делиться со мной не хотел.
– Чем делиться? Газетами? – с торжествующей иронией спросил Илья.
– Газетами?! – всколыхнулась она. – Ну да, газетами…
– Ася, ну мы же с тобой почти родственники, а ты меня обманываешь. Не хорошо. Тем более мы знаем, что были деньги…
– Откуда? – спросила женщина и оставила рот буквой «о», как у снятого с крючка окуня.
– Я мог бы сказать, что старший Павельев раскололся, но зачем я будут тебя обманывать? Мы же, считай, родственники…
– Ну, наверное… Значит, Юра ничего не сказал?
– А он знал?
– Э-э…
– Знал, знал, – снисходительно усмехнулся Илья. – Потому что деньги были. Были да сплыли. Максим Павельев их увез, правильно я говорю?
– Тебе видней…
– А ты что скажешь? Так, по-родственному, без протокола. И диктофона у меня нет. И телефон не включен.
Илья вытащил из кармана свой мобильник и демонстративно отключил его.
– Если без протокола… Да, были деньги… У Макса они… Только под протокол я ничего не скажу…
– Почему?
– Потому что это деньги Юры. Он за них пострадал. Он из-за них без ноги остался… Он себя мужиком перестал чувствовать, а-а! – отчаянно махнула рукой Ася.
– Но деньги же у Макса?
– Да, но Макс его не обидит… В общем, не было никаких денег!
– А как насчет бриллиантов?
– Были бриллианты. Только никто не знает, где они. Татуировка есть, а бриллиантов нет…
– И бриллиантов в танке нет.
– Может быть, они в другом танке…
– Макс их ищет?
– Да.
– И как успехи?
– Пока никак… Был он у нас на днях, сначала с Юрой в машине беседовал, потом на меня насел, спрашивал, что я про бриллианты знаю. Он думал, что Егор мне что-то очень важное про это сообщил. Но я без понятия. А он сказал, две наколки у него, в одной деньги, а в танке – бриллианты. И еще признался, что любит меня. Егор сказал…
Взгляд у Аси затуманился, заслезился, из груди вырывался вздох, похожий на стон:
– Он правда меня любил. И он мне был дорог… Теперь вот Юра… Только не думай, что я не постоянная. – Ася жалобно глянула на Илью. – Просто старею я, скоро совсем стану никому не нужна… А Юре буду нужна… Что еще спросить хотел? Размякла я, – хлюпнула она носом. – Пользуйся моментом.
Романов и не прочь был воспользоваться ее покладистостью, но в замочную скважину стукнулся ключ, послышался щелчок, и дверь с легким скрипом и тяжелым гулом открылась. За порогом стоял Шульгин. Стоял молча, в позе Наполеона, смотрящего на горящую Москву.
Илья попрощался с Асей и вышел к нему.
– Что, будущую родственницу бутербродами кормишь?
– Не просто кормлю, а прикармливаю, – усмехнулся Илья, глянув на дежурного полицейского, закрывающего дверь в камеру.
– И что, прикормил?
– Армейский друг у Сошникова был. В санчасти у него лежал.
– Как зовут? – оживился Шульгин.
– Не знаю. Ничего больше не знаю.
– Надо в Серпуховской военкомат ехать, узнавать, где и в какой части Сошников служил.
– А смысл переться в такую даль? Тебе Тульской области мало?..
Они вышли из подвала, где размещался изолятор, Шульгин увлек Илью в их кабинет. Там он сначала включил чайник, затем открыл свою записную книжку, нашел номер старшего Сошникова.
– Олег Алексеевич, доброе утро! Капитан Шульгин, из Битово… Не разбудил?.. Ну, извините. Работа у нас такая, людей будить. Дурная работа, не спорю… Мы к вам собирались ехать, но думаю, необходимости в этом нет. Если, конечно, у вас сохранился военный билет Егора… Это хорошо, что сохранился! – Дима глянул на Илью и вытянул в его сторону руку с выставленным вверх указательным пальцем. – Вы не могли бы глянуть, в какой части он служил, где?
Минуты через три Шульгин уже записывал данные:
– Спасибо вам, Олег Алексеевич, вы нам очень помогли…
Он вернул телефон на место и, смачно зевнув, потянулся:
– А ты говорил, в Серпухов ехать надо.
– А ты разве не в Серпухов ездил? Гляжу, нету тебя, исчез куда-то, через пять минут появился. Это что, телепортация?
– Как ты догадался? – принял шутку Шульгин.
– Да уха у тебя нет, – изображая страх, посмотрел на Диму Романов. – Может, при депортации транклюкировалось?
Шульгин засмеялся, приветствуя шутку, но как бы невзначай провел пальцами по правому уху.
– Нет, левого уха нет, – мотнул головой Илья.
– Да иди ты знаешь куда!..
– Что там за часть?
– Судя по номеру, армейская. Да и Сошников сказал, что это мотострелки. В Екатеринбурге… Думаю, нам туда ехать не надо, – задумался Шульгин. – Будем рассуждать логически. Если Сошников деньги в Битово спрятал, то и камушки где-то здесь. И если его друг с этим как-то связан, то и сам он из Битово. Потому что Сошников к нему ехал. А если этот друг из Битово, то надо в наш Битовский военкомат обращаться. Насколько я знаю, в военкомате карточки по алфавиту разбросаны и по военно-учетным специальностям…
Какое-то время Шульгин раздумывал, а потом снова позвонил Сошникову-старшему.
– Мотострелковая это часть, – сказал он. – Летных специальностей там быть не может, хотя залетчиков везде хватает. Ракетчиков там тоже не может быть… Хотя не факт… В общем, работы много будет, возможно, всю картотеку перелопатить придется. Номер части будем искать… Сошников с девяносто третьего по девяносто пятый служил, а друг его мог и дедом для него быть, и молодым, значит, диапазон поиска для нас увеличивается с девяносто первого по девяносто седьмой год, хотя крайности маловероятны… Во сколько у нас там военкомат открывается?
– С девяти, кажется.
Шульгин глянул на часы, неторопливо потянулся, зевнул во весь рот и вдруг резво подскочил к единственному в кабинете дивану:
– Это мой плацкарт. До Серпухова… Извини, кто не успел, тот опоздал. – Он лег на бок, с выражением неземного блаженства на лице закрыл глаза, скрестил на груди руки.
Сначала он вытянулся во весь рост, а затем, подобрав под себя ноги, принял позу эмбриона. Шульгин свято исполнял первую заповедь оперативника. А заповедь эта проста: если есть возможность поспать – спи, ни о чем не думая.
Глава 24
Не бывает некрасивых женщин – бывает мало косметики. Утверждение спорное, но в данном случае его можно было принять за истину. Далеко не самые красивые черты лица у девушки, грубоватые, заостренные, нос большой, но при этом она умудрялась выглядеть очень эффектно за счет грамотного и щедро наложенного макияжа. Губы очень сочно накрашены, не будь у Ильи Полины, он бы наверняка захотел попробовать на вкус, а так желание шевельнулось едва-едва.
– Не знаю, кто вы по званию, но нас направили к вам, – весело улыбнулся ей Шульгин.
– Ну что вы, какие у нас звания! – защебетала девушка. – Нет у нас больше званий, сейчас все гражданские. Это раньше полковники были, майоры. А я и раньше гражданской была…
Илья кивнул. Он был в курсе реформ, что не просто коснулись военных комиссариатов, а в корне поменяли весь уклад. Раньше призывом на военную службу занималось второе отделение, а сейчас первое. Прежние первое, третье и четвертое отделения заменили одним – вторым. Но, в любом случае, учет отслуживших свое солдат и сержантов здесь велся в том же режиме. И заведовала этим учетом эта рыжеволосая накрашенная милашка.
– А мы вот не гражданские, служивые мы. Человечка нам надо найти. Из солдат и сержантов.
– Фамилия? – спросила девушка, подходя к большому шкафу, где хранились небольшие алфавитные карточки.
– Если бы мы только знали…
– А учетная специальность?
Девушка подошла к ящикам, занимавшим чуть ли не половину комнаты. Здесь уже карточки побольше, как по размеру, так и по содержанию.
– Мы только номер воинской части знаем.
– По номерам частей мы не учитываем.
– Придется все перелопачивать… Какие у нас там учетные специальности в мотострелковых частях? Там ведь не только стрелки, там танкисты, артиллерия, войсковая ПВО…
– У нас одних мотострелков полкартотеки… А какая часть вас интересует?
Шульгин назвал номер части.
– Да вы не переживайте, Марина, мы сами все лопатить будем…
– Да я не переживаю. Просто вчера эту воинскую часть уже искали. Из ФСБ человек был.
Шульгин в недоумении глянул на Илью, тот ответил таким же взглядом:
– А что за человек? Как фамилия?..
– Он не представился… – смутилась девушка. И краска на ее щеках выступила отнюдь не от жеманства.