– Ого, – произнесла Эстелла, придя в себя. Ей больше не было нужды прикидываться покорной и услужливой. – А ты и впрямь психопатка.
– Спасибо, – сказала Баронесса. – Как мило, что ты заметила. Ты подаёшь надежды. Как и Эстелла. – Эстелла увидела, что Баронесса сжимает в руке её рыжий парик.
Эстелла перевела взгляд с Баронессы на друзей. Они наблюдали за развернувшейся сценой взволнованно и не без страха. И она не могла их в этом винить. Им всем было известно, на что способна Баронесса, но Эстелла не сдастся без боя.
– Это наши личные счёты, – сказала она. – Отпусти Джаспера и Хораса... придурков, которые не заметили за собой хвост. – Она услышала, как парни замычали, но никак на это не отреагировала. Они должны понимать, что она на них не сердится. Она боится.
Баронесса пожала плечами.
– О, непременно, – бросила она. – Они отправятся за решётку.
– За что? За то, что похитили собак? – усмехнулась Эстелла.
Уголок рта Баронессы приподнялся, глаза недобро сверкнули. От её взгляда Эстелле стало не по себе. И недаром.
– За то, что убили тебя, – поправила её Баронесса.
– Никто в это не поверит, – неубедительно заметила Эстелла.
– Что ж, твоё обугленное тело послужит лучшим доказательством, – ответила Баронесса, поведя плечами. Пока она говорила, один из телохранителей отошёл от Джаспера и Хораса и схватил Круэллу. Она вырывалась что было сил. Пока его напарник оттаскивал стулья с Хорасом и Джаспером из комнаты, телохранитель вдавил совершенно беспомощную Эстеллу в стул и крепко привязал её к нему верёвкой.
Позаботившись об Эстелле и парнях, телохранители подняли большие канистры с бензином и расплескали жидкость по полу, мебели и стенам Берлоги. Одна спичка – и всё здание охватит огнём в считаные секунды.
– Ты убьёшь меня за то, что я тебя превзошла? – спросила Эстелла, пытаясь высвободиться.
– Именно, – ответила Баронесса. Стоявшие рядом далматинцы натягивали поводки, пытаясь добраться до Бадди и Мигуна. Зрелище было душераздирающим, и Эстелле на мгновение стало жаль собак. Они не были злыми (в отличие от их хозяйки). Прикрикнув на них, Баронесса дёрнула поводки и велела псам сесть.
Эстелла мотнула головой. Её вот-вот подожгут. Ничто не мешает ей выложить все карты на стол.
– Я знаю, что ты убила мою мать, – сказала она. Эстелла ждала, что на лице Баронессы отразится изумление.
Но та лишь посмотрела на неё пустым взглядом.
– Говори точнее.
– Что? – поразилась Эстелла. Неужели она приложила руку и к другим смертям?
Очевидно, да.
– Поконкретней, – попросила Баронесса. – Мне нужны подробности.
– На утёсе, – пояснила Эстелла. – Ты приказала собакам наброситься на неё.
Баронесса кивнула, припоминая события той ночи.
– Вот теперь я вспомнила, – сказала она. Затем пожала плечами. – Так ты поэтому затаила на меня обиду? Отсюда весь этот фарс?
Эстелла часто заморгала. Она-то думала, что Баронесса не может упасть в её глазах ещё ниже, как та доказала обратное. Она ужасный человек. Чудовище. Чудовище, у которого нет совести. Ярость и печаль наполнили сердце Эстеллы в равных пропорциях. Насколько иначе сложилась бы её жизнь, если бы они с мамой никогда не появлялись на пороге дома Баронессы? Ярость взяла верх, и Эстелла дёрнулась, пытаясь порвать верёвку, которая связывала её руки.
– Я убью тебя! – Закричала она. – И твоих собак!
Баронесса запустила руку в карман и вытащила зажигалку. Одним плавным движением она чиркнула колёсиком, и вспыхнул язычок пламени.
– Посмотрим, – сказала она.
Чувство покоя наполнило Эстеллу. Она смотрела, как Баронесса держит в руке зажигалку.
Мысль о том, что уже неважно ни то, что она говорит, ни то, что она делает, зачаровывала и одновременно с тем отрезвляла. Её жизнь так и так сгорит во огне. Так почему бы, пока ещё есть время, ей не позлить Баронессу?
Эстелла посмотрела на охранников.
– Джентльмены, не отвяжете меня ненадолго? – спросила она. – Уверена, начальница из неё невыносимая. Предлагаю вам двоим новую должность. Медицинская страховка. Четырёхнедельный отпуск. – Ничего удивительного, что телохранители призадумались над её словами.
Увидев выражения их лиц, Баронесса крикнула.
– Довольно! – Она пристально посмотрела на Эстеллу. Её взгляд остановился на чёрно-белых прядях девушки. – Хочу кое-что уточнить. Это твой натуральный цвет?
– Да, – подтвердила Эстелла. – А что?
– Да так, – бросила Баронесса. Затем лёгким движением руки она запустила зажигалку в лужу бензина. Пламя вспыхнуло мгновенно. – Прощай, Круэлла. – Она повернулась к одному из охранников и велела ему оповестить прессу. Затем, глядя, как пламя ширится и растёт, добавила: – Я не позволю им пропустить гибель Круэллы на пике её популярности. – Махнув рукой и потянув за поводок, Баронесса покинула помещение, таща за собой далматинцев и оставляя Эстеллу умирать.
Эстелла кашляла и задыхалась от дыма, наполнившего помещение. Одно дело было бравировать и храбриться перед Баронессой и совсем другое – когда она осталась один на один с огнём. Берлога превратилась в преисподнюю. Сквозь сгущающуюся черноту Эстелла в ужасе наблюдала, как её творения пожирает огонь. Костюмы, которые она сшила за эти годы. Эскизы, которые она придумывала по ночам. Мебель, которую они с парнями постепенно притаскивали сюда, чтобы добавить жилищу уюта. Всё уничтожено. И вскоре её постигнет та же участь. Она подумала о Джаспере и Хорасе, о Мигуне и Бадди. О своей семье. Их тоже уничтожат. Парни отправятся в тюрьму, а собаки – на тот свет.
И всё из-за неё.
Кашляя, Эстелла изо всех сил пыталась оставаться в сознании. Но задача была не из простых. Глаза слезились, дыхание становилось всё более поверхностным. С трудом разлепив веки, она увидела, что Бадди и Мигун просунули головы между прутьев и пытаются ей помочь, грызя и жуя связывающие её верёвки. И тут она заметила что-то в огне. Оно мерцало внутри собачьей кучки. Тряхнув головой, она попробовала приглядеться получше, но на это движение ушли остатки её энергии.
Эстелла потеряла сознание. Но прежде чем тьма окончательно поглотила её, чьи- то руки обхватили и подняли её на ноги. Она попыталась заговорить, но не смогла вымолвить ни слова. Она позволила тьме сомкнуться вокруг неё.
У Эстеллы саднило горло. Жгло глаза. Ныло тело. Лёгкие словно горели. Эстелле казалось, будто по её лицу проводят мокрой тряпкой.
Медленно и осторожно девушка открыла глаза. Бадди стоял рядом, облизывая её лицо, а Мигун сидел на спинке дивана, на котором она лежала. У него была взволнованная мордашка, и он заскулил, увидев, что она очнулась. Она села. Свежая волна боли пробежала по её телу и лёгким, когда она судорожно вдохнула.
Где она?
Точно не в Берлоге. Она вспомнила пламя и злорадный смех Баронессы, бросившей её умирать. Так что же произошло? Комната, в которой она очутилась, уютная и тёплая, интерьер выполнен в приглушённых и явно мужских цветах.
Услышав шаги, Эстелла поспешила откинуться обратно на подушки. Она слишком ослабла, чтобы бороться или бежать. В следующее мгновение в дверях гостиной с кружкой в руке возник камердинер Баронессы Джон.
– Чаю, мисс Круэлла? – спросил он, когда увидел, что она пришла в себя.
Эстелла покачала головой. Может, она всё ещё в обмороке?
– Вы? – Она присела, вцепившись в свой жакет, которым её укрыли вместо одеяла, и прижимая его к груди. – Но как? Почему я жива?
– Потому что я вытащил вас из огня и дыма прежде, чем вы сгинули в пожаре, – ответил он просто. Словно это всё объясняло. Но его ответ лишь вызвал у Эстеллы новые вопросы.
– Зачем? – снова спросила она. – Вы ведь на неё работаете.
Джон вздохнул, садясь на стул напротив Эстеллы. Он откинулся на спинку, закидывая ногу на ногу. В своей уютной квартире он казался другим человеком. Эстелла вдруг поняла, что он куда мягче, чем она думала, и отнюдь не такой страшный. Она ждала от него ответа, мысли лихорадочно носились в её голове, застигнутые врасплох внезапной переменой обстоятельств.
Наконец он заговорил.
– Я знал твою мать и... – Голос Джона напрягся. Эстелла уставилась на него. Он знал её мать? У неё возникли новые вопросы, но она позволила мужчине продолжить. – Я не мог этого допустить. У меня кое-что для тебя есть. – Запустив руку в карман, он вынул ожерелье её матери. Оно сверкнуло, свисая между пальцев, когда он протягивал его Эстелле.
– Вы его нашли! – ахнула Эстелла, аккуратно беря ожерелье.
Он кивнул.
– В огне. Смею тебя заверить, оно прошло многоступенчатую очистку. – Он улыбнулся Эстелле. – Позволь, я тебе кое-что покажу. – Он выставил ладонь вперёд.
Эстелла вернула ожерелье Джону. Он принялся осторожно раскручивать медальон. В следующее мгновение раздался щелчок, и Джон вытащил крошечный, тоненький ключ.
– Я не знала, что внутри ключ, – изумилась Эстелла. – От чего он?
Джон ответил не сразу. Вместо этого он взял ключ и направился к камину. Он снял с полки старинную шкатулку и поставил её на кофейный столик перед Эстеллой. После чего протянул ей ключ.
– Вот от этого, – ответил он.
Немного помедлив, Эстелла вставила ключ в замочную скважину. Она повернула ключ, и замок открылся. Подняв крышку, Эстелла нашла внутри свидетельство о рождении. Пробежав по документу глазами, она увидела слово «девочка», а рядом со словом «мать» – имя Баронессы фон Хеллман.
– У Баронессы есть ребёнок? – поразилась Эстелла.
Джон кивнул.
– Да, – сказал он. – Ты.
– Что «я»? – переспросила Эстелла, пытаясь выиграть время на переваривание этого заявления. Джон водит её за нос? Это часть плана Баронессы? Заставить Эстеллу думать, что она умрёт, а затем отправить лакея, чтобы тот сообщил ей, что вся её жизнь – ложь? Но, подняв взгляд, она увидела, что лицо Джона очень серьёзно. Никакая это не шутка. Во всяком случае, не смешная.
– Позволь, я всё тебе объясню. – Закрыв крышку, Джон глубоко вдохнул. – Баронесса никогда не хотела детей, – начал он. – Она истинный нарцисс, не способна любить никого, кроме себя. Обманом и хитростью она добилась, чтобы старик-барон женился на ней. – В это Эстелла могла поверить. Она представила, как Баронесса, юная и прекрасная, обаянием пробивает себе дорогу к сердцу (и кошельку) барона. Джон продолжил: – Поэтому, когда она узнала, что беременна, это её отнюдь не обрадовало. Барон же был так счастлив от того, что скоро у него родится наследник, что изменил своё завещание. Переписал всё на ребёнка. – Эстелла понимала, что такое положение дел пришлось бы Баронессе не по вкусу. Не то чтобы ей хотелось забрать все деньги себе. Но поверить в то, что она дочь барона и Баронессы фон Хеллман? Это какая-то чушь. Такого просто не может быть. Джон заметил сомнение в её взгляде. – Ты её дочь, – повторил он. – Я был там, когда ты родилась. – Он видел, как тёмной, неспокойной ночью, Эстелла пришла в этот мир, толкаясь и крича. Барон в то время уехал по делам, и Баронесса воспользовалась его отсутствием. Она едва взглянула на дитя, после чего приказала Джону «позаботиться» об этом. И он подчинился. Он вынес плачущего младенца из комнаты и сделал то единственное, что пришло ему на ум: отдал ребёнка, Эстеллу, одной из служанок – молодой женщине по имени Кэтрин. Когда Эстелла услышала имя матери, её глаза наполнились слезами. Ночью Джон отдал Кэтрин все свои скромные сбережения (и ожерелье) и сказал, чтобы та