«Тургенев просветлел». На тяжелое душевное состояние Тургенев часто жалуется в своих письмах к разным лицам за январь-март 1857 г. Толстой писал В. П. Боткину 10(22) февраля 1857 г. из Парижа: «Они оба [Тургенев и Некрасов] блуждают в каком-то мраке, грустят, жалуются на жизнь. Тургенева мнительность становится ужасной болезнью…»
Тургенев говорил о своей любви к Полине Виардо. Истории этой любви посвящена книга И. М. Гревса (изд. «Совр. проблемы». М. 1927 г.).
«Я написал в Петербург, чтоб вам дали денег». Некрасов писал 7(19) мая И. А. Панаеву: «Да еще граф Л. Н. Толстой просит вперед денег 300 р. сер. Он вам пришлет адрес, куда их послать — деньги эти надо будет ему дать».
В Лондон Тургенев приехал из Парижа 12(24) мая 1857 г.
На это письмо Некрасова Толстой ответил 9(21) мая. Под этим числом в дневнике Толстого записано: «Получил письмо от Некрасова. Ответил Некрасову религиозное письмо». Последнее неизвестно.
1857 г. 27 июля. [Петергоф.]
Деньги Вамъ посланы Вульфомъ тотчасъ по-полученіи депеши, а письмецо Ваше, любезный другъ, получилъ я только вчера. Я также имѣю к Вам просьбу: Бога ради, пришлите повѣсть Вашу на IX № Современника, то есть, вышлите ее не болѣе, как через недѣлю или 9 дней по полученіи этого письма. Это необходимо. Ни от кого из участниковъ ничего нѣт — 1-е отд. Совр. из рук вон плохо, а между тѣм при 9 кн. нужно выпустить объявленіе о подпискѣ на 1858 год. Съ какими глазами?.. Пожалуйста выручите, а то ей Богу окончательно руки опустятся. Да и не сдѣлаешь ничего одинъ!
Еще имѣю к Вам слѣдующее предложеніе, наперед оговариваясь, что, если, не найдете удобнымъ или выгоднымъ, то можете отказаться, ни мало не огорчивъ меня. — Дайте мнѣ три ваши повѣсти Двух гусаровъ, Метель и Утро помѣщика — для Легкого Чтенія, а я Вам дамъ тысячу франковъ. Увѣдомьте о вашемъ рѣшеніи поскорѣе — изданіе это остановилось за недостаткомъ хороших матеріаловъ. Ежели не найдете удобнымъ дать мнѣ эти три повѣсти на предложенномъ условіи, то дайте хоть одну (небольшую, Мятель или Утро — за 75 р. сер.) для VI книжки, которая уже печатается, и которую мнѣ хотѣлось бы скрасить.
Будьте здоровы и напишите мнѣ — что вы думаете дѣлать: ворочаться сюда или еще долго останетесь за границей? Говорят, воротился Дружинин, но я еще не видалъ его.
Прощайте.
27 Iюля 1857.
Приехав из Швейцарии в Баден 12 (24) июля 1857 г., Толстой в четыре дня проиграл в рулетку не только все бывшие при нем деньги, но и занятые у какого-то француза 200 р. 15 (27) июля он написал письма В. П. Боткину в Люцерн, гр. А. А. Толстой в Женеву и Некрасову в Петербург, с просьбой выручить его присылкой денег. На другой день, заняв у приятеля Я. П. Полонского, Кублицкого (у самого Полонского денег тоже уже не было) еще сколько-то, Толстой проиграл и эти деньги, почему и послал Некрасову уже телеграмму о высылке денег.
Вульф — Карл Иванович, старший конторщик «Современника».
Повесть, которую Некрасов просит для 9-ой кн. «Современника», и под которую, очевидно, просил денег Толстой — рассказ — «Люцерн. Из записок кн. Д. Нехлюдова», написанный в Люцерне 27 июня (9 июля) — 6(18) июля. Рассказ был напечатан в 9-ой кн. «Совр.» 1857 г.
Объявление о подписке на 1858 г. Некрасов имеет в виду объявление об обязательстве Григоровича, Островского, Тургенева и Толстого помещать свои произведения исключительно в «Современнике».
Под редакцией Некрасова книгопродавцем, занимавшимся и изданием книг, А. И. Давыдовым в 1856–1859 гг. было издано 9 томиков сборников «Для легкого чтения. Повести, рассказы, комедии и стихотворения современных русских писателей». Для этого издания Некрасов и просит у Толстого «Двух гусаров» (были напечатаны в номере 5 «Совр.» за 1856), «Метель» (была напечатана в № 3 «Совр.» за 1856 г.) и «Утро помещика» (было напечатано в № 12 «Отеч. зап.» 1856 г.). Толстой отказал в этой просьбе.
А. В. Дружинин, выехав из Женевы 19 июня (1 июля) 1857 г., 1(13) июля был в своем имении Чортове (Петербургской губ.), откуда незадолго до 27 июля приехал в Петербург.
1857 г. 29 августа. [Петергоф.]
Некогда писать много — я ѣзжу на охоту и очень устаю. До сей поры не рѣшился доѣхать ни въ какую деревню, но если поѣду, то вѣрнѣе всего къ Вамъ. Останавливает меня вопросъ — буду ли я чувствовать себя хорошо на холодѣ, потому что жить въ деревнѣ, запершись въ комнатахъ — дѣло плачевное. Этот вопросъ скоро рѣшитъ наступившая осень.
Отец мой еще въ Москвѣ, — о собакахъ я ему писалъ; какъ только он попадетъ въ деревню, тотчас обѣщает отправить. От Тургенева я получилъ письмо: он 15 Окт. обещает непремѣнно быть сюда. — Пріѣхал П. В. Анненковъ — я еще не успѣлъ съ нимъ поговорить.—
Жаль, если Вы все еще хвораете рецептъ былъ Вамъ посланъ на другой же день (только сданъ на почту въ Петергофѣ, отчего и могъ произойти день разницы).
Деньги Шипул[инскому] я еще не отдалъ, потому что не видалъ его — но это все равно — вина уже не ваша.
Так вамъ многое не понравилось вокруг васъ. Ну, теперь будете вѣрить, что можно искренно, а не из фразы ругаться, — и такихъ посылок: «он потому на сторонѣ освобожд[енія] крестьян, что у него нѣт таковыхъ» не будете дѣлать даже и въ шутку. Океанъ нелѣпости на которомъ плавают двѣ-три умныя лодейки здравоумія и гуманности, удивляющія тѣмъ, как давно не перевернутся — вотъ что такое мать[?] и прочее. Я написалъ длинные стихи, исполненные любви (не шутя) къ Родинѣ. Пришлю их к Вамъ на дняхъ, если Вы не прочтете, то утѣшаю себя надеждой, что прочтет Ваша сестра, которой пріемлю смѣлость засвидѣтельствовать мой поклонъ.
29 Августа.
Ответ на неизвестное нам письмо Толстого от 12 августа, о котором есть запись в дневнике.
Из-за границы Толстой приехал в Петербург 30 июля с. с. и в тот же день поехал к Некрасову в Петергоф, где он жил на даче. Во время этого свиданья, судя по этому письму, Толстой приглашал Некрасова в Ясную Поляну охотиться.
Отец Некрасова, Алексей Сергеевич, приехал в Москву лечиться у Иноземцева. Вероятно, Н. А. Некрасов упоминает письмо отца от 3 августа, полностью не напечатанное (В. Евгеньев. «Н. А. Некрасов и его отец» в «Голосе минувшего» 1913 г., N 10, стр. 32, 34, 37).
Письмо от Тургенева, о котором пишет Некрасов — письмо от 12 (24) августа из Куртавнеля. Хотя оно и кончается словами: «Я непременно желаю иметь квартиру [в Петербурге] с 15 октября — теплую», Тургенев, вместо Петербурга, в октябре уехал из Куртавнеля в Италию. П. В. Анненков приехал из Симбирска в Петербург числа 20 августа. О чем должен был поговорить с ним Некрасов — неизвестно.
Шипулинский — Павел Дмитриевич (1808–1872) — известный врач, лечивший Некрасова. Толстой советовался с Шипулинским по возвращении из-за границы.
По приезде в Россию Толстого охватило чувство глубокой угнетенности грубой отечественной действительностью. 8 августа он записал в дневнике: «Россия противна, и чувствую, как эта грубая лживая жизнь со всех сторон обступает меня», а 21 октября писал В. П. Боткину: «Про отвращение, возбужденное во мне Россией, мне страшно рассказывать». Такое же чувство было и у Некрасова при возвращении на родину. 27 июля он писал Тургеневу: «А надо правду сказать, какое бы унылое впечатление ни производила Европа, стоит воротиться, чтоб начать думать о ней с уважением и отрадой. Серо! Серо! глупо, дико, глухо — и почти безнадежно!» (А. Н. Пыпин. «Н. А. Некрасов», Спб., 1905, стр. 179).
Стихи, исполненные любви к родине — стихотворение «Тишина», впервые напечатанное в N 9 «Совр.» за 1857 г.
В письме Толстого к Некрасову от 11 октября 1857 г. («Архив села Карабихи», стр. 204) о стих. «Тишина», состоявшем из пяти отрывков, находим такой отзыв: «Первое [т. е. первый отрывок] превосходно. Это самородок и чудесный самородок, остальные все по моему слабы и сделаны, по крайней мере такое произвели на меня впечатление, в сравнении с первым». Толстым забракованы наиболее «гражданские» отрывки.
1857 г. 16 декабря. Петербург.
Милый, душевно любимый мною Лев Николаевичъ, повѣсть вашу набрали, я ее прочелъ и по долгу совѣсти прямо скажу Вамъ, что она нехороша, и что печатать ее недолжно. Главная вина вашей неудачи въ неудачномъ выборѣ сюжета, который, не говоря о томъ, что весьма избит, труден почти до невозможности и неблагодаренъ. В то время, как грязная сторона вашего героя так и лезет в глаза, какимъ образомъ осязательно до убѣдительности выказать геніальную сторону? а коль скоро этого нѣт, то и повѣсти нѣт. Все, что на второмъ планѣ, очень впрочемъ хорошо, т. есть Делесовъ, важный старик и пр., но все главное вышло какъ-то дико и не нужно. Как Вы там себѣ ни смотрите на вашего героя, а читателю поминутно кажется, что вашему герою съ его любовью и хорошо устроеннымъ внутреннимъ міромъ — нуженъ докторъ, а искусству съ ним дѣлать нечего. Вот впечатлѣніе, которое произведет повѣсть на публику, ограниченные резонеры пойдут далѣе, они будут говорить, что Вы пьяницу, лѣнтяя и негодяя тянете въ идеал человѣка и найдут себѣ много сочувствователей… да, это такая вещь, которая дает много оружія на автора умнымъ, и еще болѣе глупымъ.
Если Вы со мной не согласны, и вздумаете отдать дѣло на суд публики, то я повѣсть напечатаю. Эх! пишите повѣсти попроще. Я вспомнилъ начало вашего казачьяго романа, вспомнилъ двух гусаровъ — и подивился, чего вы еще ищете — у вас под рукою и въ вашей власти ваш настоящій родъ, род, который никогда не прискучитъ, потому-что передает жизнь, а не ея исключенія, къ знанію жизни у васъ есть еще психологическая зоркость, есть поэзія въ талантѣ — чего же еще надо, чтоб писать хорошія — простыя, спокойныя и ясныя повѣсти?