– Но обман скоро раскроется.
– Когда он раскроется, мы с вами будем далеко от здешних мест. Как вы давеча сказали? Пущай ищут.
– И сколько же вы хотите?
– 250 тысяч.
– Ого! А может быть, вам все отдать?
– Торговаться я не буду. Времени на раздумье у вас – до завтрашнего утра. Если в девять часов вы не постучитесь в мой номер и не объявите о своем согласии, я умываю руки. После этого вам останется разве что Богу молиться. Я понимаю, что вы выросли в Одессе, но… Не будьте жадиной, Борис Викторович, сто тысяч – весьма неплохие деньги. Мне бы даже этой суммы до конца дней хватило бы. А я ненамного вас старше.
Поднебесный постучал в номер Кунцевича в половине девятого:
– Я согласен, но у меня условие: деньги я вам отдаю в здешних кронах, по курсу этого проклятого банка.
– Хорошо. Но у меня тоже будет условие: деньги в банке получит мой человек, которому вы дадите доверенность.
– Нет, нет, нет, – Борис Викторович аж замахал руками, – это неприемлемо! Получив деньги, вы с ними тут же скроетесь.
– Пока мой человек будет в банке, я буду сидеть в этом номере вместе с вами, а чтобы вы чувствовали себя совершенно спокойно, я отдам вам свой револьвер. Если мой приятель не вернется – сможете меня пристрелить.
– Мне от этого легче не станет.
– Неужели вы думаете, что я положу жизнь ради финансового благополучия своего приятеля?
Поднебесный покусал губу.
– Хорошо. Когда снимут арест с денег?
– До закрытия банка управимся.
Кунцевич складывал пачки купюр с изображением двух каких-то норвежцев в старинной одежде и цифрой «100» в уголках в дорожный саквояж, Вельшин стоял в углу номера с револьвером в руке, Поднебесный, с револьвером же – у двери.
– Ну вот и все, – сказал Мечислав Николаевич, захлопнув замки саквояжа. Это нам, а это, – он показал рукой на стоявший рядом другой саквояж, – вам. Попрошу выдать расписку в получении.
Поднебесный вытаращил на него глаза.
– Шучу, – рассмеялся титулярный советник, потом кивком головы изобразил поклон. – Я вас больше не задерживаю. Мы тоже задерживаться не станем – на одном из островов фьорда нас ждет судно, на котором нам с Петром Павловичем предстоит совершить увлекательное морское путешествие в сторону, противоположную от нашей Родины. Честь имею.
– Судно? – заинтересовался Поднебесный, – а почему на острове, а не в порту?
– А чтобы избежать всяких малоприятных таможенных формальностей. Да и о конченой цели нашего путешествия ни местному, ни нашему начальству совершенно не нужно знать.
Когда дверь за бандитом закрылась, Вельшин спросил:
– А вдруг не вернется?
– Не вернется – ваши коллеги проследят за ним, и мы возьмем его в другом месте. Но он должен воротиться.
Титулярный советник отказался прав – скоро в дверь раздался осторожный стук.
– Кто там? – громко спросил по-французски Кунцевич.
– Это я, Мечислав Николаевич, Поднебесный, – человек, находившийся за дверью говорил свистящим шепотом.
– Какого лешего?!! – Титулярный советник рывком открыл дверь, схватил Поднебесного за ворот пиджака и приставил к его щеке револьвер. – Неужто соскучиться успели?
– Можно мне с вами на корабль, Мечислав Николаевич? А то они уже здесь.
– Кто они?
– Эсеры! Я только что видел у рецепции некоего Ефимычева. Это страшный человек! Он чуть не убил меня прямо в доме моего отца!
– Билет на корабль будет стоить вам десять тысяч.
– Крон?
– Рублей.
– Давайте сойдемся на пяти?!
– Я полагаю, что в сложившихся обстоятельствах торг неуместен.
– Поедем порознь, чтобы местные полицианты не подумали, что мы вас хотим похитить. Мы выезжаем первыми, прямо сейчас, вы – на следующем пароходе, через час после нас.
– Я один не останусь! – аж взвизгнул Поднебесный.
– А кто сказал, что вы будете один?
Кунцевич подошел к окну, отдернул штору и поманил Бориса Викторовича пальцем:
– Видите вон тех двух господ? Это мои здешние коллеги. За вами установлен негласный полицейский надзор. Эти господа и сопроводят вас до места назначения, и помощь окажут, если таковая потребуется. Сейчас идите в номер и запритесь, двери здесь крепкие. А на пароходе вас бывшие друзья вряд ли тронут. Во-первых, там многолюдно, во-вторых – с движущегося парохода не особо сбежишь. Билет возьмете до Дробока, а выйдете на Аспонне. Причем уже после того, как уберут сходни, – прыгнуть в длину на полтора аршина вам труда не составит. Встретимся на пирсе. И я бы на вашем месте оставил багаж в номере и не стал бы выписываться из гостиницы. Таким образом, вы введете в заблуждение и полицию, и революционеров, – они подумают, что вы просто решили прогуляться, здешняя публика любит кататься на острова.
– Багаж я оставлю, а деньги?
– Семнадцать пачек по десять тысяч крон легко разместить на теле, надобно только изготовить специальную сетку. Могу помочь. А еще проще будет, если вы отдадите деньги мне.
– Еще чего! Давайте делать сетку!
Поднебесный едва не упал в воду – несколько секунд балансировал на краю пирса, но удержался-таки.
– Скорее сюда, Борис Викторович! – крикнул ему Кунцевич из подходившего к самой воде соснового леса. Несостоявшийся норвежский эмигрант мешкать не стал и кинулся на голос сыщика. По верхней палубе парохода заметались две фигуры, одна из которых бросилась в капитанскую будку.
– Я надеюсь, они пароход не развернут? – спросил Вельшин.
– Не думаю, – успокоил его Кунцевич, – вряд ли капитан будет менять курс по команде нижнего полицейского чина. Да и даже если повернут, нам боятся нечего, успеем. Бегом за нами, Борис Викторович, – крикнул титулярный советник Поднебесному, и троица в сгущающихся сумерках гуськом побежала на противоположный берег острова. Островок не превышал ста пятидесяти саженей в самой широкой своей части, и через несколько минут беглецы оказались у деревянного причала, вдавшегося во фьорд саженей на двадцать пять. Но никакого судна, даже самой маленькой лодки, у причала не было.
– Где ваш корабль? – закричал Поднебесный, поворачиваясь к Кунцевичу. – Вы меня обма…
Договорить он не успел – Вельшин ударил Адвоката рукояткой револьвера по затылку, и тот без чувств свалился на холодный песок.
Глава 13Без покаяния
Когда Борис Викторович очнулся, то никак не мог понять, где находится. Он полусидел, прислонившись спиной к холодной металлической стене, которая отчего-то вибрировала. Руки Адвоката были связаны за спиной, вокруг царил полумрак, воздух был наполнен влагой, дышать было тяжело. Поднебесный покрутил головой, осматриваясь. Помещение, в котором он находился, представляло собой металлическую камеру, не более полутора саженей ширины, и на вид было таким низким, что в нем вряд ли было возможно выпрямиться во весь рост. Та стена, к которой он прислонился, и противоположная имели какую-то непонятную изогнутую форму, а в двух других находились двери, но не обычные, а овальные, с большими колесами вместо ручек. Не успел Борис Викторович осмотреться, как колесо на одной из дверей начало вращаться, дверь медленно отворилась и на пороге появился офицер во флотском мундире, а за ним – улыбающийся в усы Кунцевич.
– Очнулись, Борис Викторович? – радостно спросил сыщик.
– А вы надеялись, что отправили меня к праотцам? Чем вы меня? Камнем? Дубиной? Хорошо, что у меня череп крепкий.
– За свое здоровье не извольте беспокоиться, вас бил профессионалист. Представляете, я только третьего дня узнал, что мой Вельшин в войну в разведке служил и за линию фронта лазал – языков добывал. Там он людей обездвиживать без всякого вреда их здоровью и навострился. Сказал, что надобно просто особую точку на голове знать, куда удар наносить. Так что ничего страшного с вами случиться не могло. Поболит головушка денек-другой, да перестанет.
– Где мы?
– Мы на подводном миноносце «Белуга», который со скоростью тринадцать верст в час мчится к транспорту «Хабаровск», находящемуся уже вне территориальных вод Норвегии. Через пару часов мы всплывем и далее пойдем не на электрическом моторе, а на бензиновых, что, однако, сильно не ускорит наше передвижение. Поэтому на «Хабаровск» мы с вами попадем при самом благоприятном положении вещей не ранее как часам к пяти утра. Сейчас – полночь, так что времени побеседовать у нас предостаточно.
– Какая к черту «Белуга», какой миноносец? Что за бред вы несете?
– Борис Викторович, вы изволили оскорбить меня уже несколько раз. И только ваше болезненное состояние и незавидная дальнейшая участь сдерживают меня от ответных действий.
– Послушайте, вы можете объясниться толком? От удара вашего специалиста у меня голова буквально раскалывается, посему я не в состоянии разгадывать ваши загадки.
– Извольте, объяснюсь. Еще по дороге в Норвегию, из газет, я узнал, что наша подводная лодка, приписанная к Либавскому учебному отряду подводного плавания, в сопровождении корабля обеспечения направилась с дружественным визитом к берегам Норвегии. Позже от русского посланника мне стало известно, что на самом деле визит этот носил иной характер – норвежцы повадились ловить треску у самых наших берегов, и им нужно было продемонстрировать возможности русского военного флота, престиж которого за последнее время сильно подорван. Демонстрация Андреевского флага, так сказать. Вычитанной в газете новости я значения никакого не придал, но в памяти она у меня сохранилась. А когда я узнал, что норвежские власти отказали в вашей экстрадиции, в мою голову пришла мысль использовать подводную лодку для вашего похищения. Я заручился поддержкой русских военных и морских властей, и вот вы здесь.
– Все вы врете! Да если бы я не увидал в отеле Ефимычева, я бы никуда с вами не поехал! Откуда вам было знать, что я попрошу вас о помощи и послушаюсь вашего совета сесть на пароход до островов?
– Конечно, не поехали бы. Поэтому я и попросил начальника столичной охраны организовать вояж господина Ефимычева в Христианию. Ефимычев доведен нами до полного сознания и дал о вас и других участниках вашей банды подробнейшие показания. За это его обещали не вешать.