Змее и те три корабля, которые шли за ним. Им было сказано то же самое, и они тогда тоже убрали паруса и стали ждать Олава конунга. Но когда конунг подошел к острову, то вся вражеская рать выплыла на веслах в пролив. Увидев это, люди конунга стали просить его плыть дальше своим путем и не вступать в бой с такой огромной ратью. Конунг громко крикнул, стоя высоко на корме корабля:
— Уберите паруса, не должны мои люди думать о бегстве! Я никогда не бежал из битвы. Пусть бог распорядится моей жизнью, но я никогда не обращусь в бегство.
Было сделано, как велел конунг. Халльфред говорит так:
Олав конунг велел трубить сбор всем своим кораблям. Корабль конунга стоял в середине. С одной его стороны стоял Малый Змей, с другой — Журавль. Когда стали связывать носы кораблей, то связали и носы Великого Змея и Малого Змея. Увидев это, конунг громко крикнул, приказывая продвинуть вперед его большой корабль, чтобы он не оказался сзади всех других кораблей. Тогда Ульв Рыжий отвечает:
— Если Змей будет настолько дальше выдвинут вперед, насколько он длиннее других кораблей, то здорово будет доставаться тем, кто стоит на его носу!
Конунг говорит:
— Не знал я, что тот, кто стоит на носу моего корабля, не только рыж, но и труслив.
Ульв говорит:
— Попробуй-ка защити так спиной корму, как я буду защищать нос!
Конунг схватил лук, положил на него стрелу и стал целить в Ульва. Ульв сказал:
— В другую сторону стреляй, конунг, туда, куда нужнее. Ведь для тебя делаю я то, что делаю.
Олав конунг стоял высоко на корме Змея. Он возвышался над всеми. У него был позолоченный щит и обитый золотом шлем. Его было легко отличить от других людей. Поверх кольчуги у него был короткий красный плащ.
Когда Олав конунг увидел, как стали строиться вражеские корабли и как стали поднимать знамена перед предводителями, он спросил:
— Кто предводитель на кораблях, которые прямо против нас?
Ему отвечают, что там конунг Свейн Вилобородый с войском датчан.
Конунг говорит:
— Этих трусов мы не боимся. Нет духа у датчан. А кто предводитель там за теми знаменами дальше направо?
Ему отвечают, что там Олав конунг с войском шведов. Олав сын Трюггви говорит:
— Лучше было бы шведам оставаться дома и лизать свои языческие жертвенные чаши, чем идти против Змея и подставлять себя под наше оружие. А чьи это большие корабли, что стоят слева от датчан?
— Там, — отвечают ему, — ярл Эйрик сын Хакона.
Тогда Олав конунг говорит:
— У него есть причина сражаться с нами. С этим войском битва будет жестокой. Они — норвежцы, как и мы.
И вот конунги велят начинать бой. Свейн конунг поставил свой корабль против Великого Змея. Дальше в сторону моря поставил свои корабли Олав Шведский, и они двинулись на крайний корабль конунга Олава сына Трюггви. А с другой стороны поставил свои корабли Эйрик ярл. Разгорелась ожесточенная битва. А Сигвальди ярл отошел со своими кораблями назад и не участвовал в битве. Скули сын Торстейна[467] — он был тогда при Эйрике ярле — говорит так:
А Халльфред говорит об этих событиях так:
Княжии надежды
В дожде дротов трёнды
Обманули. Силы
Вождя поредели.
В одиночку в сече
Князь с двумя князьями
— Чуден нам сей подвиг —
Сталь сшибал, и с ярлом.
Битва была очень ожесточенной и кровопролитной. Те, кто стояли на носу Великого Змея, Малого Змея и Журавля, бросили якоря и абордажные крюки на корабли Свейна конунга и разили людей на этих кораблях сверху. Они очистили от людей все те корабли, которые они могли удержать крюками, и Свейн конунг с теми его людьми, которые уцелели, бежал на другие корабли, и после этого они держались вне досягаемости метательного оружия. Так оправдалось то, что конунг Олав сын Трюггви сказал об этом войске.
Тогда Олав конунг шведов подошел на их место. Но когда шведы приблизились к большим кораблям, с ними произошло то же самое: они потеряли много народу и несколько кораблей и вынуждены были отступить.
Между тем Эйрик ярл поставил свой корабль борт о борт с крайним кораблем Олава конунга и очистил его от людей. Затем он перерубил канаты, связывавшие этот корабль с другими, подошел к следующему кораблю и бился до тех пор, пока и этот корабль не был очищен от людей. Тут люди Олава конунга стали бежать с малых кораблей на большие, а ярл рубил канаты, связывавшие корабли, по мере того, как он очищал их от людей. Датчане и шведы тем временем со всех сторон настолько приблизились к кораблям Олава конунга, что могли пустить в ход метательное оружие. А Эйрик ярл все время становился борт о борт с кораблями и завязывал рукопашный бой, и по мере того как люди на его кораблях гибли, их заменяли другие — датчане и шведы. Халльдор говорит так:
Вкруг Змеи Великой
Долго сталь плясала
Льдяная. Дружины
Принесли немирье.
Говорят, что в ветре
Острых косторубов[470]
С ярлом рядом свеев
И данов видали.
Битва была очень ожесточенной, и много народу гибло, и в конце концов все корабли Олава конунга были очищены от людей, кроме Великого Змея. На него перешли все те из людей Олава конунга, кто еще мог сражаться. Тут Эйрик ярл поставил свой корабль борт о борт со Змеем, и разгорелся рукопашный бой. Халльдор говорит так:
Эйрик ярл стоял на корме своего корабля, и вокруг него стояли его люди, сомкнув щиты. В битве рубили мечами, разили копьями и пустили в ход все оружие, какое только было. Одни стреляли из лука, другие бросали руками. Натиск на Змея был настолько силен, что люди на нем едва могли оборонить себя щитами. Копья и стрелы так густо летели в Змея потому, что вражеские корабли со всех сторон окружили его. Люди Олава конунга в исступлении вскакивали на борт корабля, чтобы оттуда разить врагов ударами меча. Но многие из врагов не приближались настолько к Змею, чтобы можно было завязать рукопашный бой. А многие из людей Олава шагали за борт, не замечая, что они сражаются не на гладком поле, и шли ко дну со своим оружием. Халльфред говорит так:
Сколько их, героев,
Крепкодушных, в рети
Кидалось с гадюки[476],
От ран умирая!
Чья бы длань в сраженье
Не водила Змея,
Боле не дождётся
Он мужей подобных.
Эйнар Брюхотряс стоял сзади на корме Змея и стрелял из лука. Он был самый меткий стрелок в войске. Эйнар пустил стрелу в Эйрика ярла и попал в верх руля над самой головой ярла. Стрела глубоко вонзилась в дерево. Ярл увидел стрелу и спросил, не знают ли его люди, кто пустил стрелу. Но тут же другая стрела пролетела так близко от ярла, что прошла между его бедром и рукой и насквозь пронзила спинку сиденья кормчего. Тогда ярл сказал человеку — он был отличным стрелком, — о котором одни говорят, что его звали Финн, а другие, что он был финном:
— А ну-ка пусти стрелу в того ражего детину на корме Змея.
Финн выстрелил, и стрела попала в середину лука Эйнара в то мгновение, когда тот натягивал свой лук в третий раз. Лук с треском разломился надвое. Тогда Олав конунг спросил:
— Что это лопнуло с таким треском?
Эйнар отвечает:
— Лопнуло дело твое в Норвегии, конунг.
— Никогда не бывало такого громкого треска, — говорит конунг. — Возьми-ка мой лук и стреляй.
И он бросил ему свой лук. Эйнар взял лук, натянул тетиву на острие стрелы и сказал:
— Слаб, слишком слаб лук конунга.
И он бросил лук, взял свой щит и свой меч и стал сражаться.
Конунг Олав сын Трюггви стоял высоко на корме Змея в тот день и то стрелял из лука, то метал копья, и всегда два сразу. Он смотрел вперед и видел, как люди на его корабле рубят с размаха мечами, но он видел также, что мечи плохо режут, и громко крикнул:
— Что же вы так вяло рубите? Я вижу, что мечи ваши не режут!
Кто-то отвечает:
— Мечи наши притупились и очень зазубрились.
Тогда конунг спустился с кормы, открыл рундук под почетным сиденьем, вынул оттуда много острых мечей и раздал людям. И когда он опускал вниз правую руку, то люди видели, что кровь текла у него из рукава кольчуги. Но никто не знает, куда он был ранен.