Он поставил свечу на резной сундук, стоящий в ногах кровати. То ли благодаря освещению, то ли под воздействием выпитого вина, но Стивену показалось, что Юлиана никогда не выглядела такой очаровательной. Вуали не было, волосы спускались вниз, как блестящая мантия: темные, шелковистые, отливающие янтарем в свете свечи. Щеки ее порозовели, словно усталость после танца и веселье пошли ей на пользу.
Она казалась язычницей, созревшей для исполнения запретного желания. Глаза ее сверкали, как бриллианты, даже ярче и глубже, и все же он не мог понять их выражения. Чего она хочет? Чего ждет от него?
Ведь Юлиана говорила о своем желании аннулировать брак. Но Стивен цинично полагал, что она могла и передумать, увидев его богатое поместье. Девушка вздохнула, и монисто слегка зазвенело на ее груди. Стивен взглянул на Юлиану и увидел, что руки ее опустились вниз и сжались в кулаки так, что даже суставы побелели.
Вид этих маленьких ручек, так искренне выражавших ее волнение, заставил его забыть свой скептицизм. Стивен схватил Юлиану в свои объятия, и в этот раз вокруг них не было цыган, наблюдавших представление. Сейчас здесь была только Юлиана, а он был мужчиной, давно мечтавшим коснуться ее. Стивен гладил ее волосы у висков и заглядывал в широко раскрытые сияющие глаза, рассматривал ее мягкие нетронутые губы. Юлиана прильнула к нему, тело ее было податливым, и он вспомнил, как она танцевала для него – ее соблазнительные, грешные движения, жар и огонь в ее взгляде – и свое желание обладать ею.
Он поцеловал ее в губы и услышал, как она издала слабый стон. Затем руки Юлианы скользнули по его камзолу и обвили его за шею. Сила его страсти оторвала девушку от пола, тело ее растаяло и обволокло Стивена. Она была незаполненным сосудом, а он жидкостью, наполнявшей его.
Проклиная себя и называя глупцом, Стивен опустил Юлиану на постель и придавил своим телом. Он впился в нее жадными губами. Голова его шла кругом. Одной рукой Стивен нащупал подол ее юбок, и мгновение спустя его ладонь гладила ее ногу, поднимаясь от колена по внутренней стороне бедра и выше, и тут он с удовлетворением обнаружил, что на Юлиане не было нижнего белья.
– О, Стивен, Стивен, – прошептала она ему прямо в губы, – не это ли ты называешь мгновениями счастья?
Слова Юлианы заставили Стивена вернуться на землю. Его брак был фиктивным и таким должен остаться. Медленно, неохотно, ненавидя себя и стараясь ненавидеть ее, он оторвался от ее губ, руки его замерли. И вдруг увидел, что блузка Юлианы расстегнулась, приоткрыв округлость груди.
Проклиная себя, Стивен отвел взгляд.
– Стивен? – смущенно прошептала девушка в полумраке комнаты.
Стивену потребовались все его силы, чтобы выстоять.
– Я с самого начала сказал тебе, что наш брак будет чисто формальным. Никогда ничто не изменит этого. Ни цыганская свадьба, ни танцующая невеста, ни сливовое вино.
Стивен заставил себя взглянуть на Юлиану, в ее широко раскрытые глаза, и в них он увидел боль, которую причинил сам.
– Ты понимаешь меня, Юлиана? – через силу спросил он.
– Да, мой господин, – ответила она, старательно выговаривая слова. – Я прекрасно все понимаю.
Стивен проехал уже миль двадцать, без конца прикладываясь к бутылке с элем, стараясь забыть выражение лица Юлианы, когда он ее оставил.
Он проиграл. Даже находясь в грязных тавернах города Бата, среди ловких и жуликоватых картежников и проституток, Стивен не мог избавиться от воспоминания о глазах Юлианы, сначала полуприкрытых и туманных, а затем блестящих от слез и удивленных, когда он отверг ее.
Я сказал тебе с самого начала, что это будет чисто формальный брак.
Что она испытала, услышав такие слова от мужчины, который только что возбудил в ней страсть?
Стивен хмуро смотрел на утоптанный земляной пол таверны, пока тень не упала на него.
– Я бы заказал еще эля, – произнес Джонатан Янгблад, – если бы был уверен, что это принесет облегчение. Но я сомневаюсь, что лишняя пинта поможет твоему горю.
Стивен поднял покрасневшие горящие глаза на своего друга.
– Что ты здесь делаешь? Уходи отсюда.
Устало вздохнув, Джонатан опустился на стул напротив Стивена.
– Думаю, что останусь, – он положил на стол монету. Заметив монеты, к нему поспешил слуга с глиняной кружкой, обещая наполнять ее по мере опустошения.
Стивен хмуро уставился на своего друга. Как ни пытался Джонатан казаться безразличным, он не смог скрыть своего сочувствия.
– Как ты меня нашел? – язык у Стивена с трудом ворочался.
– Я знал, что ты поехал в Бат. Это ближайшее место, где полно пивных. Приехав сюда, я просто стал расспрашивать окружающих. Ты не простой пьяница, Стивен.
– А-а, значит я необычный пьяница.
– Тебя очень трудно не заметить, а уж когда ты на коне...
– Итак, тебе удалось меня найти, – проворчал Стивен. – Я не ранен, не лежу мертвый в грязи, поэтому можешь спокойно уезжать.
Джонатан вздохнул и вытер усы.
– Я еще не прикончил свой эль. А ты еще не рассказал мне, чем расстроен.
– Мне составить список? Это займет довольно много времени.
Джонатан улыбнулся. Его доброта бесила Стивена. Легко злиться на человека, которого презираешь.
– Кит рассказал мне, что ты принял участие в довольно странной цыганской свадьбе.
Стивен мрачно кивнул, глядя в свою кружку с элем.
– Это успокоит их и заставит быстрее покинуть наши места.
– А вместо этого уехал ты. Почему?
Стивен поднял кружку, неуверенно держа ее в руках, затем, найдя ртом край, осушил ее.
– Из-за нее.
Джонатан поднял бровь.
– Из-за нее? Ты имеешь в виду Юлиану?
Стивен горько улыбнулся и поднял пустую кружку.
– Юлиана Романова, родившаяся на Руси. Знатная восточная княжна, которую принудили выйти замуж за какого-то подлого и отвратительного английского барона.
Джбнатан, пощипывая кончики усов, хмуро смотрел на друга.
– Разве ты не оценил ее достоинств? Она говорила со мной на прекрасном французском языке.
– Tant pis pour elle.[17]
– He издевайся над девушкой. У нее прекрасные манеры, она очень умело отдавала распоряжения слугам. Разве могли цыгане научить ее такому утонченному поведению, умению вести беседу, прекрасному французскому?
– Вовсе несложно научить женщину иностранному языку, – с трудом выговорил Стивен, – а вот научить женщину молчать непросто.
– О-о! Она слишком много говорит? И поэтому ты уехал от нее?
– Я уехал от нее, – ответил Стивен, посмотрев прямо в глаза другу, – потому, что хочу ее.
Джонатан ударил ладонью по столу.
– Какая безупречная логика. В такие моменты, мой дорогой Стивен, я вспоминаю, почему я дружу с тобой. Временами ты бываешь очень забавен. – Он расстегнул верхнюю пуговицу камзола. – Итак, ты сбежал из своего дома, потому что испытываешь желание к своей жене.
– Да, все до смешного просто. – Стивен разозлился. – Черт возьми, Джонатан, тебе известны обстоятельства моей женитьбы. Король вынудил нас к этому. Я обручился с ней, чтобы ублажить короля. Я едва ли намерен признать этот брак.
– А почему бы нет? – Джонатан поставил локти на стол. – Неужели ты все не можешь забыть Мэг?
Мрачные воспоминания нахлынули на Стивена. Джонатан был прав... и одновременно ошибался.
– Когда я решу жениться, – ответил Стивен, – я не выберу ни цыганку, ни мнимую аристократку.
– Твоя жена будет чопорной и ужасно скучной.
Как Мэг. Но об этом Стивен никогда никому не говорил.
– Джонатан, ты не можешь оставить меня в покое? Я намерен сам решать свои проблемы.
Джонатан откинулся на спинку стула и широко расставил руки.
– Да, ты славно их решаешь.
– Если я запутался, то это касается только меня.
– Запутался, да так, что только чудо может тебе помочь. – Он наклонился вперед вместе со стулом. – Послушай, Стивен. Эта девушка – загадка. Она прекрасна, она совершенна. Позволь ей войти в твою жизнь. Ты сам не представляешь, что из этого может получиться. Возможно, она сумеет развеять тоску, которая владеет тобой все эти годы. Чего ты боишься? Разве ты этого не хочешь?
– Чего я боюсь? – ответил Стивен, хмуро глядя в свою пустую кружку. – Так это, что... что... – он замолчал, не в силах выразить словами чувства, которые вызвала в нем Юлиана. Стивен также не хотел признаваться в истинных причинах своих страхов, хотя Джонатан был лучшим его другом. – Я боюсь, что приеду домой и увижу, что дом разграблен, а мои слуги дрожат от ужаса перед друзьями моей жены.
– А что говорит леди Юлиана в свою защиту? Ручаюсь, она тоже испытывает к тебе нежные чувства. Ты довольно грубый мужчина, но женщинам, кажется, нравишься.
– Это была бы глупость с ее стороны. – Стивен умел устоять перед женщинами, желающими подарить ему свое сердце. Много раз ему уже приходилось это делать, и сердце его оставалось холодным.
– Ты будешь глупцом, если отвергнешь ее.
Стивен отвел взгляд в сторону и стал лениво наблюдать за человеком, игравшим в карты за соседним столом. Тот явно жульничал, успевая при этом нюхать табак по моде, завезенной из Новой Испании.
В таверну проскользнул нищий, незамеченный слугой. Одетый в невообразимое старье и рванье, с незаживающими язвами, он прошмыгнул мимо шумных столов с игроками в карты и остановился прямо перед Стивеном де Лассе.
Стивен глянул в здоровый глаз нищего – второй глаз был перевязан черной повязкой – и подавил вздох. Хотя внешне он был суровым и неприступным, нищие всегда вызывали в нем чувство жалости.
Стивен заглянул в жестяную миску нищего. На дне лежало несколько медяков.
– Подайте милостыню, сэр, – попросил человек сиплым пропитым голосом.
Джонатан хотел отогнать нищего, но Стивен схватил друга за руку, достал кошелек, но вдруг остановился. В голову ему пришла одна идея.
Возможно, если все, как следует обдумать, ему удастся сделать так, что сама Юлиана захочет покинуть Лунакре.