– Не твоего ума дело, жалкий смертный, – невнятно рявкнула из угла Юстрица, и я понял, что рот ее забит. Мерзость. Пава виновато потупила взгляд, и я понял, что больше она не скажет ни слова.
Я с тоской осознал, что скоро умру. Конечно, мысли о смерти посещали меня время от времени. Такая уж работа. Но, оказавшись здесь в окружении сумасшедших сектанток, я понял это четко и ясно. Что мой момент наступит сейчас, в ближайшие минуты. Я подивился, как мало чувствую по поводу скорого конца. Может быть, сознание выталкивает страх или же мне помогает Жара, подавляя ужас силой своего дара…
– Как ты избежала?.. – я попытался сказать длинное слово «инициация», но это было слишком сложно. Я вновь почувствовал перемену чужой воли, как в самом начале. И понял, что Алконост уже закончила кормиться.
– Оказалась самой слабой в выводке, – презрительно выдала Юстрица, подкатываясь к Паве. – Не смогла шагнуть из Гнезда.
Они сделали всё это с собой сами. Они еще более ненормальные, чем я думал.
– Ты же не такая, – горячо зашептал я Жаре, по ее лицу снова лились слезы.
– Они моя семья, – ее голос дрожал. – Я была рождена для этого.
– Так! – решительно припечатала Юстрица, снова выезжая на середину гнезда. Она повернулась ко мне и злобно зашипела, с каждым словом делая небольшой толчок рукой в мою сторону. – Ты недостоин узнать истинный замысел отца! Ты всего лишь пища, жалкий человек. Убить тебя – это и не жестокость вовсе, а милость. Это всё, что тебе суждено узнать! А ты! – Юстрица крутанулась на дощечке и ткнула в Жару искривленным пальцем: – Хватит тянуть время! Делай свое дело. Пора бы уже решить, кто ты такая!
Жара задрожала под взглядом сестры. Я не видел выражения лица Юстрицы, но девушка, которую я одновременно любил и ненавидел, мгновенно изменилась. Полыхнул магическим зеленым огнем взгляд, и под одобрительный смешок злобной сестры Жара двинулась ко мне. Я застыл в ужасе. Вот теперь стало страшно. Но Жара лишь ласково подтолкнула меня, и я вдруг осознал, что секунду назад стоял, а теперь лежу на спине на чем-то мягком. Казалось, эти ветки должны впиваться и колоть, но мне было хорошо и уютно.
Жара склонилась надо мной, занося руку. И я увидел, что ее изящные пальцы удлиняются, превращаясь в страшные когти. Не нужно никакого ножа, когда ты сама по себе оружие. Я мог поклясться, что вижу, как за спиной девушки распахнулись два оранжево-красных крыла, а черты лица заострились и сделались хищными. Я попытался отползти. Этого не может быть, не может быть. Просто дурной сон. Она смотрела на меня, как зверь смотрит на добычу.
– Спой мне… – взмолился я, чувствуя дыхание смерти на щеке.
Она вскинула голову, будто очнувшись ото сна. В глазах на мгновение мелькнуло узнавание, и на кончиках ресниц повисли прозрачные слезы, в которых я увидел отблеск свечи.
– Мне очень жаль… – пропела она. А после была только боль. И чей-то протяжный долгий крик.
IV. Чемпионы
1. Год 857 от Сотворения Столпов
Компания была небольшой, но все лица собравшихся выражали одновременно тревогу и жадное любопытство, которое они безуспешно пытались скрыть. Сложно сказать, что это за помещение: всё вокруг наполнено белесым туманом и едва видным свечением, словно встреча проходила вне времени и пространства. Все нервно перешептывались, но не слишком часто. На всякий случай раз в несколько минут кто-то из группы оглядывался по сторонам, проверяя, не пришло ли время сменить любопытство на раболепие.
Но, конечно, за сплетнями и пересудами они всё проморгали. Громовержец появился будто бы из ничего и некоторое время, грозно нахмурившись, разглядывал сподвижников, пытаясь углядеть эмоции и мысли, которые появляются на лицах глупцов, когда они думают, что на них никто не смотрит. Неясно, принесло ли наблюдение за Молодыми богами нужный результат Верховному Богу, но внезапно он открыл рот, и его голос громким властным эхом прокатился повсюду:
– Братья! Сестры! Не могу сказать, что рад вас видеть!
Боги вскинулись, незаметно отодвинулись друг от друга на безопасное расстояние, будто бы не стояли кучкой до этого момента и не шептались.
– Слава тебе, Повелитель миров! – раздался нестройный хор голосов, и каждый преклонил колено.
Верховный Бог недовольно оглядел это представление и, помрачнев еще больше, небрежно махнул рукой – мол, полноте, поднимайтесь.
– Как я и сказал, сегодня у нас нерадостный повод для встречи, – голос громовержца сделался мягким и перекатывался, как раскаты далекого грома, вселяя обманчивое чувство безопасности.
Собравшиеся вжали головы в плечи, все как один. Они слишком хорошо знали своего повелителя. Верховный Бог обвел сподвижников тяжелым взглядом, задерживаясь на каждом. Никто не мог вытерпеть тихого гнева, что плескался в серебристых глазах повелителя. Молодые боги виновато отводили глаза, будто бы каждый лично провинился перед громовержцем.
– До меня дошли слухи, что по миру Яви прокатилась череда ужасающих преступлений, – продолжил Верховный Бог. – Преступлений не слишком простого толка. Может, кто-нибудь слышал об этом… Например, прекрасная Сва?
– Я… – красивая белокожая богиня подняла затравленный взгляд на повелителя и тут же отвела глаза. – Ничего не слышала такого…
Крылья, что Сва покорно сложила за спиной, вздрогнули, но не раскрылись. Высокий статный бог с золотыми, словно само солнце, волосами, что обнимал Сва, нахмурился.
– Неужто… – прищурился Верховный Бог. – А давно ли ты видела старших своих дочерей?
Златовласый бог побледнел и сжал кулаки, Сва же только судорожно сглотнула и ничего не ответила.
– Видимо, давненько… – внезапно рявкнул громовержец. – А то бы знала, что почти все они мертвы!
Сва страшно – по-птичьи – закричала, крылья ее раскинулись во всю длину, разметав Молодых богов, что неосторожно выбрали место рядом с богиней, и лишь обнимающий ее муж остался на ногах, хотя его и откинуло от Сва. Но златовласый бог смело шагнул к деве-птице и крепко обхватил ее, стремясь утихомирить истерику. Он бросил гневный взгляд на Верховного Бога.
– Не гневайся, солнцеликий брат, – насмешливо протянул Перун. – Две из них таки выжили, чтобы рассказать очень интересную историю.
Сва затихла в руках бога-мужа и затравленно посмотрела на громовержца. Лицо ее заливали алые слезы. Златовласый что-то успокаивающе зашептал ей на ухо, и через пару мгновений богиня сложила крылья и успокоилась.
– Вот и славно, – казалось, Верховный Бог наслаждался разворачивающейся перед ним сценой, а потом бросил куда-то в пустоту: – Приведите их…
Из белесого тумана показались две фигуры. Вначале казалось, что это взрослый и ребенок, но вблизи стало ясно, что это две девушки. Одна из них была нечеловечески прекрасной, стройной и рыжеволосой. Вторая же ехала на деревянной дощечке на колесах, была искалечена, страшна и угрюма.
– Жара, Юстра! – снова забилась богиня Сва в руках златовласого мужа. Тот сжимал жену лишь по инерции, раскрыв рот и наблюдая, как девушки, словно заколдованные, подходят к Верховному Богу.
– Да, вот это встреча! – преувеличенно радушно вымолвил громовержец. – Будто бы давно не виделись, да? Какая ложь!
Он повернулся к девушкам. Глаза рыжеволосой красавицы были пусты, а изувеченная гневно и презрительно щурилась, глядя на Верховного Бога.
– Говори! – приказал он.
Искалеченная злобно зыркнула и упрямо поджала губы. Рыжая смотрела прямо перед собой, абсолютно отстраненная. На мать они даже не взглянули, да и та застыла в полном шоке, перестав выкрикивать имена дочерей, словно не понимая, что здесь происходит.
– Повтори то, что рассказала мне и моей Богине! – грозно повторил Верховный Бог.
Пленницы молчали. Одна угрюмо и с ненавистью, вторая равнодушно.
– Хорошо, – Бог наклонил голову, окинул взглядом пленных дев и повернулся к Молодым богам. – Дорогая, тебе придется вновь помочь мне.
От сбившихся в кучу Молодых богов отделилась фигура статной черноволосой женщины. На слове «дорогая» она бросила на Верховного Бога гневный яростный взгляд, но тот примирительно ей улыбнулся. На Богине была светлая тога, подчеркивающая фигуру, а гладкие волосы были убраны в сложную прическу. Она имела вид одновременно покорный и своевольный. Возможно, последнее удавалось ей из-за горящих праведным огнем черных глаз. Пальцами она перебирала длинную нить, по инерции наматывая ее на запястье и разматывая вновь, как умелая пряха, которая без работы не знает, чем же занять руки.
– Муж мой, – поклонилась она, а после, повернувшись к пленницам, сверкнула очами и промолвила обвинительно: – Говорите правду.
– Мы совершили всё во имя отца нашего… – одеревеневшими губами начала та, что носила имя Юстрица.
– Нет, – поморщился громовержец. – С самого начала!
– С самого начала, – в приказном тоне повторила его жена, глядя в глаза Юстрице.
– Мы росли в поселении нашего отца и матери, – послушно заговорила изувеченная, лицо ее разгладилось и стало даже отчасти милым. – Детство было наполнено любовью и миром. Но когда мы вступили во взрослую пору, то отец рассказал нам о страшном происшествии. Бог-громовержец возжелал нашу мать и взял ее силой. Отец сказал, что мир не будет в безопасности с таким правителем. И мы задумали свергнуть Верховного Бога.
– Ложь! – взревел златовласый. – Что ты делаешь, брат? Какую силу применяешь на моих дочерях?
– Твоих дочерях? – вкрадчиво прошипел громовержец Молодому богу, а после, повернувшись к девам, спросил: – А знали ли вы, что Даждьбог не является вашим отцом?
– Нет, – всё так же ровно и умиротворенно пропела Юстрица. Видно было, что мыслями она не здесь, а погрузилась глубоко в прошлое. – Отец сказал, что мы должны опорочить имя Верховного Бога и развязать новую войну между Молодыми богами, а после отойти в сторону и пожинать плоды.
– Это правда? – спросила Богиня в светлой тоге рыжеволосую красавицу Жару.