Кудрат вошел в комнату. Здесь все было знакомо. В нише стоит крепкий железный ящик с большим замком, на столе - фарфоровый чайник и пиала. Переставив пиалу на подоконник, мальчик приподнял до блеска вытертую локтями крышку стола и из углубления в ножке вынул печать. Об этом тайнике Кудрату рассказал сам Махкам-ака. Он знал, что мальчик не проболтается, и объяснил так:
«Ящик хотя и тяжелый, его воры могут унести, а здесь никто никогда не найдет. И не потеряется. И место сухое. Чем плохо?»
Кудрат знал еще одну тайну. Ключ от железного ящика лежал точно в таком же углублении в другой ножке стола.
Он проверил, на месте ли ключ, сунул печать за пазуху, поставил пиалу и чайник на прежнее место и вскоре не спеша шел домой, неся под мышкой короткую доску.
Едва он переступил порог своего дома, мать спросила:
- Принес редьку?
Редьку он, конечно, не принес. Забыл. Пришлось идти за редькой. Потом его усадили обедать. А когда он пообедал и вышел на улицу, там его ждали ребята. Невысокий, коренастый Садык, большеглазый Закир, Эсон-головотяп - длинный, с длинной шеей, которая переходила в длинную голову. У Эсона были большие уши и раньше его все звали Ушастым, но в последнее время кличку ему переменили, потому что Эсон усиленно учился драться головой и достиг в этом больших успехов. Он закалил свой лоб и научился таким точным движениям, что, придерживая у столба двумя пальцами орех, мог ударом головы расколоть его. Эсон пришел со своим братишкой Рахимом, который совсем недавно стал играть в футбол и был голкипером, потому что у него вот уже месяца три болела нога.
- Вот, - сказал Кудрат и показал ребятам справку. Печать на ней была яркая, все буковки видно.
- Пошли, - сказал Садык, - а то магазин закроют.
- Не закроют, - сказал Кудрат, - он до темноты работает.
- Нет, не до темноты, - сказал Садык. - Магазин работает до шести часов.
- А сейчас еще трех нет, - сказал Кудрат. Ему нужно было полчаса, может быть двадцать минут, для того чтобы избавиться от ребят, особенно от Садыка, и положить печать на место, пока не вернулся из исполкома председатель махалинской комиссии. - Я сейчас не могу, - сказал Кудрат. - Мне нужно еще деньги отнести, мать велела. Вы меня подождите, я сейчас вернусь.
- Нет, - сказал Садык, - мы все пойдем. Мы и так долго тебя ждали.
- А на обратном пути не можешь деньги отнести? - спросил Закир. - Вдруг другие организации бутсы возьмут.
- Можно и на обратном пути, - сказал Кудрат. Он незаметно пощупал за пазухой печать и решил, что они вернутся из города раньше, чем Махкам-ака из исполкома.
Они шли и разговаривали, впятером загораживая всю улицу. Когда проходили мимо конторки махалинской комиссии, увидели табличку: «Пошел в исполком».
- Когда же ты успел печать поставить? - спросил Садык.
- Я его по дороге встретил, он мне на ходу поставил, - соврал Кудрат и рассердился: все Садыку надо, ничего и соврать нельзя!
У трамвайной остановки они увидели Азиза. Он шел им навстречу. В крепких ботинках, в полосатых брюках, на голове большая, плоская, как блюдо, корзина с крупными оранжевыми абрикосами. Он придерживал ее левой рукой, а в правой нес ведро, полное желтой моркови.
- Эй, вы, куда направились? - спросил он, не потому, что действительно интересовался, а для того только, чтобы обратить на себя внимание.
Не объяснять же ему, куда и зачем они идут…
- В город, - ответил Садык.
- Погулять, - сказал Кудрат.
- Гулять, голытьба? Как же вы это без денег гулять будете?
Не показывать же ему деньги…
- А то приходите к нам на плов, - продолжал Азиз, - к нам гости приехали издалека. Вы любите вчерашний плов?
Эту шуточку и Кудрат и Садык знали. Они промолчали.
- Ты любишь вчерашний плов? - опять спросил Азиз у маленького Рахима.
- Люблю, - ответил тот.
- Тогда приходи завтра… если останется.
Азиз добился своего и захихикал. Придерживая рукой корзину с абрикосами, он ни разу не оглянулся.
В спортивном магазине пахло бутсами и мячами. А может быть, просто колеей и резиной. Было пусто. Продавец скучал. Только над застекленным прилавком стоял один покупатель - светловолосый молодой человек в вельветовой куртке. Под стеклом прилавка лежали увеличительные стекла, какие-то коробочки, пачки бумаги с надписью «Ред стар». Там же лежал небольшой и удивительно красивый фотоаппарат с гармошкой. Надпись на фотоаппарате была не русская и не узбекская.
Бутсы стояли на полках. Они были черные, с белыми шнурками. Распяленные на деревянных вешалках, висели белые и красные нитяные футболки, белые спортивные трусы, окаймленные синим, висели волейбольные сетки, похожие на гамак, лежали связки каких-то веревок. А между полками на одинаковом расстоянии друг от друга парами висели боксерские перчатки. На самой верхней полке рядами были расставлены полированные кегли. Их никто не покупал, и стояли они только для красоты.
- Нам нужно пять пар бутсов, - сказал Садык и выложил на прилавок мятые бумажки и мелочь. Тут было ровно шесть рублей. Четырнадцать копеек они оставили дома.
- Пять пар бутсов, - сказал продавец, - стоят сорок рублей. - Он даже не взглянул на деньги.
- А мы по справке, - сказал Кудрат.
- Ну и что? - возразил продавец.
- Мы - организация, - объяснил Кудрат.
- По перечислению, что ли? - спросил продавец.
- По какому перечислению?
Кудрат положил перед продавцом справку:
- Вот справка. Мы организация. Нам надо пять пар бутсов.
- Пожалуйста, хоть сто пар - по восемь рублей.
- У вас написано - организациям отпускается. И цену я видел. Там, где написано «организациям», там рядом бутсы лежат и написано: рубль двадцать копеек.
- Ты что-то путаешь, - засомневался продавец.
- Вот там, на улице, - сказал Кудрат.
- Пойдем посмотрим, - сказал продавец.
Все вышли к витрине.
- Вот смотрите, - показал Кудрат. - Здесь написано: «Организациям и предприятиям». И вот здесь написано: «Рубль двадцать копеек».
- Грамотный очень!.. - рассердился продавец. - Рубль двадцать стоит шахматная доска.
- Извините нас, - сказал Садык. - Значит, мы просто ошиблись.
Эсон обиделся:
- Вечно ты, Кудрат, что-нибудь путаешь!
Закир рассердился:
- Ты только справки писать умеешь! Трудно было зайти спросить?
А Садык засмеялся. Не над Кудратом, а просто так.
- Ребята, а зачем нам бутсы? Ни на одной улице ни у каких ребят бутсов нет, все босиком играют. Если мы будем в бутсах, мы им ноги поломаем, мяч порвем.
- И действительно, зачем нам бутсы! Рахим - голкипер, он руками играет, Эсон-головотяп - головой…
Так они стояли и разговаривали около витрины.
Посовещавшись, ребята опять вошли в магазин. Теперь они внимательно осматривали все, что там было. А там было много всего, кроме бутсов. Были деревянные точеные кегли, крокетные молотки, черные мячи для лапты, которые почему-то назывались арабскими.
Блондин в вельветовой куртке все еще стоял у прилавка.
- Ребята, - сказал он неожиданно, - сколько у вас денег?
- Шесть рублей, - сказал Закир.
- Знаете что? - сказал парень в вельветовой куртке. - У меня есть к вам предложение. Хотите купить фотоаппарат?
- Этот? - спросил Закир.
Все видели, что фотоаппарат стоит двадцать пять рублей.
- Не этот, - сказал парень. - Этот я сам хочу купить. У меня дома есть фотоаппарат. Он хуже этого, но хороший. Я вам продам его за пять рублей. И пластинки давать буду. И проявлять буду. И учить снимать буду. Дайте мне сейчас пять рублей, и пойдем ко мне домой за фотоаппаратом. А если не понравится, я за те же деньги его у вас выкуплю.
- А зачем нам фотоаппарат? - спросил Кудрат, пряча за пазуху ненужную теперь справку. - Мы же футбольная команда.
- Как зачем? - сказал парень. - Фотографироваться. Все вместе и сфотографируетесь. На память.
Мысль о фотоаппарате никому из ребят в голову не приходила, по крайней мере до сих пор, и никто бы не решился так быстро переменить планы. Но Садык сказал:
- По-моему, фотоаппарат купить надо.
- Конечно, надо, - обрадовался парень. - Вот скажите, у ваших знакомых или у знакомых ваших знакомых у кого-нибудь есть фотоаппарат? Ни у кого нету! А у вас будет настоящий фотоаппарат. И еще я вам в придачу собаку дам. Доберман-пинчер.
- Нет, - сказал Садык, - собака нам не нужна. У нас на улице много собак.
- Ребята, - сказал парень в вельветовой куртке, - ни о чем я вас не прошу, только пойдем ко мне домой и посмотрите, какой фотоаппарат. Понравится - купите, не понравится - не купите. Пойдете?
- Нет, - сказал Эсон.
- Далеко? - спросил Закир. - А то у Рахима нога болит.
- Недалеко, недалеко! - уговаривал их парень. - У Воскресенского базара.
Это было по дороге домой.
- Пошли, - сказал Садык, - посмотрим.
Иван Кустов - так звали парня в вельветовой куртке - жил в глубине большого зеленого двора. Двор этот внутри был разделен штакетником на маленькие дворики. В каждом маленьком дворике был свой маленький цветничок и маленький виноградничек, и только у двери, которая вела в комнату Ивана, не было палисадничка, не было цветов, зато было огромное ветвистее дерево.
В комнате было пусто. Там стояла железная кровать, покрытая серым одеялом, посреди комнаты - табуретка, в углу на фанерном ящике - примус, на стене - гитара.
Парень выдвинул из-под кровати большой сундук и, откинув крышку, сказал:
- Смотрите…
Половину сундука занимал полированный ящик. Парень вытащил ящик, закрыл сундук и сказал:
- Вот это фотоаппарат. Почти камера-обскура. Честное слово, он стоит десять рублей. Если бы не были нужны деньги, никогда б его не продал. Отлично снимает. Годится как для пейзажных, так и для групповых фотоснимков. Очень прост в эксплуатации. Смотрите, это вот объектив. Он закрывается крышечкой.
Парень очень волновался. Но и ребята тоже. Именно такие фотоаппараты видели они у фотографов города Ташкента. К ним приникали дяденьки и, накрывшись черным, долго целились и наконец говорили: «Смотри, сейчас оттуда вылетит птичка». Потом они снимали крышечку. Птичка, конечно, не вылетала. А через неделю можно было прийти за фотографией.