– Мой человек будет сидеть на скамейке спиной к зданию Дома Офицеров, – сообщил Инглемаз. – Рядом будут стоять две бутылки пива «Балтика», номер два и номер три, зелёная и синяя этикетки. И предупреждаю: без глупостей. Я всё контролирую!
С досадой Лис поймал себя на том, что слегка нервничает: хотелось, чтобы всё началось (или закончилось?) как можно скорее. Тогда, по крайней мере, можно будет быстрее понять, осталась ли возможность спасти Монру и Терпа.
«Спокойнее», – сурово приказал себе Лис, – «скоро только кошки родятся, как любил говорить Остап Бендер, мифический мастер импровизации, великий комбинатор».
Учитель Ли По, у которого Лис почти полтора года осваивал азы кунг-фу во время своего второго визита на грань Азии, учил его медитировать. Сесть должным образом в салоне «девятки» не представлялось возможным, но Лис сложил руки ладонями друг к другу, прижал их к груди и приподнял локти.
Заметив состояние Лиса, Сварог предложил поставить машину и немного побродить, постепенно приближаясь к месту встречи.
«Куратор» выехал на хорошо знакомую Лису по прошлым временам улицу Первомайскую, пересёк улицу Восточную и свернул налево в некоторое подобие двора у здания, раньше являвшегося то ли проектным институтом, то ли ещё какой-то организацией.
Сейчас площадка перед зданием оказалась плотно заставлена машинами, но им повезло, и Сварогу удалось припарковаться. Они немного посидели, лишний раз повторив расположение нужных помещений в резиденции, и Лис снова спросил, где, по мнению Сварога могут держать Терпа и Монру.
– Я же говорил, у меня там есть несколько помещений, легко приспосабливаемые под своего рода камеры, я тебе их показывал на плане. Центр позволяет применить некий набор модулей, трансформируемых на месте по необходимости. Создавая с помощью подобных модулей систему резиденции, я использовал и те, которые мне показались пригодными для таких целей.
– А была необходимость? – насмешливо подмигнул Лис.
– Чего у меня только не было за тысячи лет, – уклончиво ответил Сварог. – Необходимость же в тюремной камере может возникнуть всегда.
– Но, главное, у тебя несколько таких помещений, – не унимался Лис. – Ты собирался держать там кого-то не одного?
– Знаешь, не тебе меня судить, а рассказать и объяснить всё – времени не хватит. Имей в виду, что Инглемаз, да и тот же Терп, не первые из Творцов, кто пытались вычислить меня, и был период, когда меня это даже забавляло.
– Значит, – сделал вывод Лис, – ты этими, так называемыми, камерами пользовался!
– Да! – достаточно резко ответил Сварог. – Несколько раз.
– Догадываюсь, что стало с теми, кто там оказался!..
– Идём! – Сварог вылез, хлопнув дверцей.
Лис замолчал и последовал за Сварогом.
Машина пискнула и мигнула фарами, отзываясь на нажатие кнопочки на маленьком пультике, вроде брелока для ключей. Щёлкнули, опускаясь кнопки дверей. Лис покачал головой и только хмыкнул – ему уже попадалась реклама о центральных замках и прочих премудростях современной автомобильной охранной сигнализации. Ещё раз криво усмехнувшись, он двинулся вслед за Сварогом.
На стоянку, откуда они выходили, въехал тёмно-зелёный, почти чёрный джип «Grand-Cherokee». Водитель на мгновение задумался и, не видя свободного места, просто поставил машину немного в угол площадки, перекрывая возможность выехать сразу нескольким другим автомобилям. Хотя Лис уже насмотрелся подобного, он невольно задержал взгляд.
Из джипа вылезли двое молодых мужчин, на вид не более двадцати пяти-тридцати лет, в светлых брюках и рубашках без ворота. Оба коротко стриженые, с массивными золотыми цепями на шеях, с барсетками под мышками и сотовыми телефонами. Казалось, парни одеты и экипированы по некому уставу. Различие, правда, существовало: у одного мобильник висел на поясе в специальном чехле, а второй вертел аппаратик в руке.
Конечно, Лис понимал, что бизнесмену, считающему каждую минуту, просто необходимы средства мобильной связи и автомобили, компьютеры, умножающие человеческий интеллект, а равно и самолёты, могущие быстро доставлять на далёкие деловые встречи, и прочие атрибуты технической цивилизации. Правда, у личностей, подобных выползшим из «Grand-Cherokee», не просматривался могучий ум, скажем, Генри Форда или Рокфеллера, который в принципе можно было на что-то умножить.
Квадратные жирноватые для возраста обладателей подбородки, бычьи шеи с затылками, плавно переходящими в крутые плечи, уверенный, всё знающий, но в то же время тупой взгляд, тем не менее, пронзающий окружающих насквозь. Весь вид парней демонстрировал хозяйское отношение к окружающей действительности и готовность по любому поводу и в любой ситуации идти напролом. Умение идти напролом Лис в целом считал хорошим качеством, но лишь тогда, когда к таким действиям вынуждают обстоятельства. Судя по молодым людям, обстоятельства прислуживали им, но уж никак не они – обстоятельствам.
Буквально в первые часы, проведённые в родном городе, Лис успел заметить большое число подобных личностей. Потом, присмотревшись, он, конечно, понял, что в процентном отношении они явно составляли не так и много. Однако, демонстративно выставляя на показ вырванное у жизни (или – награбленное?) благосостояние, подчёркивающееся дорогими машинами, броской экипировкой и пренебрежением к находящимся рядом лохам, а по-простому – «средним людям», они бросались в глаза настолько, словно весь город кишел ими и принадлежал им. Последнее, наверное, в значительной степени так и было.
Лису это положение дел очень не нравилось. В подобных личностях виделась смесь беспринципности дикаря, уже расставшегося со страхами перед обожествляемыми силами природы, и худших качеств прагматика-торгаша, согласно Марксу, готового продать собственную руку, коли будет выгодно. Правда, бородатый Карл, судя по всему, имел в виду каких-то других торгашей-капиталистов: гладя на эти доморощенные «будки», не возникало и тени сомнения, что их обладатели собственные руки продавать ни за что не будут, а вот чью-то другую отрежут и продадут, ни мало не раздумывая об этичности подобного акта. И даже если в современном российском бизнесе такие не все, а только половина, то и это просто страшно.
Лис чуть дольше, чем следовало, смотрел парням вслед, и Сварог окликнул его:
– Эй, знакомых увидел?
– Да нет… – Лис сплюнул и, вздохнув, двинулся за Сварогом.
Несколько секунд он шёл молча, а потом сказал вслух всё, что думает по данному поводу.
– Тебе, наверное, непонятны такие рассуждения, но эта часть Земли – моя Родина, страна, где я родился. Я отсутствовал тут пятнадцать лет. Конечно, во многом стало лучше, по крайней мере, товаров по сравнению с прошлыми годами навалом. Но у меня почему-то возникло чувство неудовлетворённости переменами, и, прежде всего потому, что слишком много вижу явных ублюдков. Ублюдков на обоих полюсах социума: с одной стороны какие-то дебилы, дети-попрошайки, бродяги-бомжи. С другой – мордовороты, вроде тех, что вот только что подъехали на джипе. Я не много пока увидел, но даже то, как они ездят, где машины ставят, как просто ходят по земле и смотрят вокруг, даёт повод думать, что они не меньшие, если не большие подонки, чем бомжи. Первым наплевать на материальные блага, вторым – на всех остальных людей.
Сварог внимательно посмотрел на Лиса и кивнул:
– Довольно образно. Но ты не совсем прав: и на джипах ездит достаточно приличных людей. В целом же, всё, что ты наблюдаешь, есть неизбежные издержки произошедших перемен. Кое-что и я проглядел, каюсь: отрицательных моментов могло быть меньше. А вообще место, которое ты называешь своей страной, чрезвычайно интересное. Не знаю, какое точно стечение исторических обстоятельств и фактов истории, спровоцированных тем же Инглемазом, привело к такому положению дел, но развитие здесь идёт настолько непредсказуемо…
– М-да, – согласился Лис, – непредсказуемо, это точно.
– По моим расчётам, – продолжал Сварог, – эта страна к концу первой трети эпохи технологической цивилизации… ну, чтобы тебе стало более понятно, к концу двадцатого века, – так вот, она должна была занять лидирующее положение в культуре и производстве Европы и всего развитого мира, а получилось совсем не так. Инглемаз, разумеется, нагадил здорово, без него не случилось бы той великой смуты, называемой Октябрьской революцией. Такой поворот дел затормозил включение страны в мировую систему технологий, уменьшил население, разобщил многие другие страны по идеологическим принципам. Но, возможно, даже чётче высветил феномен, наблюдаемый здесь.
– И что за феномен? – Лис вопросительно посмотрел на Сварога.
– Феномен личностей, человеческих личностей. В двух словах можно сказать так: количество возникающих в процессе развития общества интересных, скажем так, индивидуумов, на территории, называемой Россией, существенно больше, чем где-то ещё.
– А в каком смысле, интересных, и что значит «больше»? – поинтересовался Лис, останавливаясь.
– А во всех отношениях, – Сварог тоже остановился и отошёл к краю тротуара, чтобы не стоять на пути у случайных прохожих. – Интересная ситуация: за последние сто лет из страны эмигрировали сотни выдающихся деятелей науки и культуры, власти гробили народ как могли. Кстати, как я узнал позже и уже говорил тебе, многие лидеры властей подверглись воздействию специальных психотропных препаратов.
– Инглемаз? – уточнил Лис.
– Разумеется! Он не только ввёл эти вещества многим, так называемым, видным большевикам, ты таких должен знать, но даже распылял определённое количество соответствующих препаратов над большими районами. Так создавалось буквально массовое спонтанное помешательство в общем-то на примитивных идеях, в основе которых лежал принцип «отнять и поделить». Люди стали думать, что, если не будет богатых, то можно построить «счастье» для оборванцев.
– Немного непонятно, но те принципы, о которых ты сейчас говоришь, остались в ходу и намного позже Октября семнадцатого года. Ну, он распылил там что-то, но почему такое длительное действие?