— Эти ребята, — Лис кивнул в сторону кустов, где валялись трупы аборигенов, — ничего из себя не представляют как военная сила. Я ворвусь в их стойбище, нагоню страху и освобожу Монру и Терпа, после чего вернусь, и мы продолжим наш поход к сказочно прекрасным мирам, куда ты откроешь нам дорогу.
— И тогда ты меня отпустишь? — уточнил Инглемаз.
— Думаю, что у Монры и Терпа будет особое мнение по данному вопросу, но я тебе обещал: если я их вытащу отсюда, то тебя, так и быть, отпущу. Я ведь не такая сволочь, как ты. — Лис скорчил идиотскую улыбку и пошёл прочь от берлоги, куда уже залез Инглемаз.
Отойдя метров десять, так, чтобы его закрывали кусты, он подрезал дёрн под корнями раскидистой азалии и спрятал там управляющий браслет «поводка», после чего двинулся в сторону предполагаемого стойбища или посёлка, ориентируясь на направление, откуда пришли аборигены, и откуда потягивало дымком.
Опасаясь стрелы, которая могла быть пущена из засады, Лис заранее опустил на лицо щиток и взял лучемёт наизготовку. Ему очень хотелось избежать столкновения и затеять переговоры, но теперь, после инцидента с убитыми воинами это было вряд ли возможно, если вообще было возможно изначально.
Про многие дикие племена хорошо читать в приключенческих книжках: занимательно, романтично, экзотично. На деле же первобытный уклад жизни редко граничил и граничит с дипломатией в принципе, что бы ни писали восторженные полусумасшедшие путешественники, которых чудом не прибили за пустую пачку из-под сигарет или вообще не съели в дебрях Амазонки или Африки. В первобытном племени чужой — это нечто непонятное, а непонятное на таком уровне развития — почти всегда зло, которое нужно встречать соответственно. Даже у многих вроде бы в меру цивилизованных представителей homo sapiens непонятное вызывает раздражение и неприятие, а что уж говорить о дикарях.
Примерно через полтора километра Лис наткнулся на стайку таких же низкорослых, кривоногих и практически голых женщин и девочек, которые собирали какие-то ягоды, коренья и плоды дедае. Собирательниц охраняли три воина, которые при появлении Лиса приготовились стрелять из своих арбалетов. Ему ничего не оставалось, как свалить всех троих. В момент, когда он открыл огонь из лучемёта, женщины с криком разбежались, побросав пучки собранных трав и плетёные корзинки. Лис на мгновение замешкался, стоил ли позволить им убежать, но махнул рукой: стрелять в женщин ему не хотелось, а для его плана не играло никакой роли, даже если они и доберутся раньше его до деревни.
Лис продолжал идти вперёд, и запах дыма становился всё отчётливее. Наконец, он увидел впереди частокол из заострённых брёвен высотой метра три, над которым кое-где торчали соломенные крыши построек, напоминавших круглые африканские хижины. Лис некоторое время рассматривал посёлок из-за кустов, а затем осторожно двинулся в сторону тропы. В любом случае он хотел лишний раз удостовериться, что отряд, захвативший Творцов, пришёл именно сюда.
В некоторых местах частокола виднелись сторожевые вышки с навесами от дождя, сильно напоминавшие вышки охранников в земных «зонах» или концлагерях. На вышках маячили фигуры часовых. Лиса сильно удивило такая организация охраны поселения, которую, насколько он знал, редко можно было встретить у практически дикого племени, а вышки были уж очень знакомой формы. Хотя недавно увиденное им оружие, особенно арбалеты, свидетельствовало о некотором уровне развития.
Кусты и деревья на расстоянии метров двадцати от забора были вырублены, так что подобраться незамеченным вплотную было просто невозможно. Однако, необходимо было как-то попытаться определить, в какой части посёлка, имевшего форму не совсем правильного круга диаметром метров четыреста, держат пленников, если их вообще держат здесь. В последнем, правда, Лис почти не сомневался.
Осторожно прокравшись к тропе, он убедился, что отпечатки копыт знакомого конного отряда ведут именно в данный посёлок. Несколько раз он видел группы пеших охотников по пять-шесть человек, возвращавшихся с добычей. Среди трофеев были похожие на зайцев зверьки, антилопы и даже нога слона-кровопийцы, вполне возможно, того, которого ранее вспугнул Лис.
В последнем случае отряд уж слишком поспешно возвращался в посёлок, и с воинами бежало несколько женщин, похоже, из тех, с которыми уже сталкивался Лис. Значит, тревога будет поднята в любом случае.
Лис присел за кустами и задумался. Он не рассчитывал, что территория поселения совершенно не будет просматриваться с земли. Можно было попробовать забраться на дерево и осмотреться с высоты, благо высоких деревьев хватало, но наличие стражей на сторожевых вышках делало невозможным использование деревьев, растущих на самом краю вырубленного пространства: его наверняка заметят. Влезать же на дерево, стоящее в глубине леса, скорее всего не имело смысла, поскольку оттуда мало что можно разглядеть. Если бы Лис мог точно определить, где держат Монру и Терпа, то он даже не колебался бы в тактике действий: резкий бросок, прокладка пути лучемётом и освобождение пленников. Но сейчас он не знал, куда точно двигаться. Врываться же в деревню и крошить всё подряд тоже было не самым разумным, поскольку пока он будет занят на одном конце поселения, пленники могут оказаться как раз на другом, и если их стражи сообразят, что всесильный нападающий пришёл именно за ними, они, чего доброго, могут принять решения, которые не устроят Лиса, а он не сможет этому помешать.
Конечно, пленников могли держать в какой-то закрытой хижине или сарае, и даже если бы Лис имел возможность свободно обозревать территорию, он мог не увидеть их сразу, но вот так, совершенно не представляя расположения деревни, врываться туда тоже не следовало. Лис отошёл в глубь леса и, найдя более или менее подходящее дерево, начал осторожно взбираться по веткам вверх. Как он и думал, густая листва мало, что позволяла увидеть. Тем не менее, он разглядел, что деревня имеет концентрическое расположение своих основных построек. В частоколе диаметрально противоположно располагалось двое ворот. За первым забором шёл второй, отстоявший от первого метров на семь. Судя по всему, такое двойное ограждение опоясывало всю деревню. Загоны для какой-то живности чередовались с хижинами и снова с загонами для скота, но рассмотреть общий план поселения с этой точки было просто невозможно. Однако, в целом, сквозь мешавшие ветви и листву Лис подметил некоторые моменты, не вязавшиеся с его представлениями об обычной деревне дикарей.
Больше всего его поразили два здания. Первое, похоже, являлось чем-то вроде кузницы, сложенной из блоков, напоминавших кирпичи, а второе, стоявшее в самом центре, служило, вне всякого сомнения, домом вождя или главного шамана, в зависимости от того, кто заправляет в данном социуме. Это комбинированное бревенчато-кирпичное строение, двухэтажное, с двускатной крышей, вполне могло сойти за дачный коттедж, причём явно европейского стиля. Лис даже не очень удивился, если бы у дома стояла какая-нибудь легковая автомашина.
Но, конечно, никаких автомобилей здесь не было. Единственное, что мог предположить Лис, так это то, что в этот мир случайно каким-то образом забросило человека с Земли, так же как и его самого когда-то в мир Терпа. «Если это так», — подумал Лис, — «то всё-таки стоит попробовать вступить в переговоры, а начать боевые действия я всегда успею».
Он спустился с дерева и также крадучись, чтобы не привлекать преждевременного внимания часовых, выбрался к тропе, ведущей прямо к воротам.
Едва часовые у ворот заметили приближающегося Лиса, они подняли шум. В воротах распахнулась калитка, выпуская ещё человек десять стражей, вооружённых арбалетами с бронзовыми стрелами. Несмотря на опасность схлопотать стрелу в лицо, Лис поднял щиток шлема, чтобы воины видели его европейское лицо, и улыбнулся, стараясь показать, что дурных намерений у него нет. При этом он сильно надеялся, что вожди ещё не отдали приказания, исходя из рассказов уже видевших его женщин.
Несколько мгновений стражи стояли и смотрели на Лиса. Затем они визгливо затараторили между собой. Лис знаками, как мог, стал показывать, что он хотел бы переговорить с главным человеком в племени, то есть с вождём. Воины ещё раз что-то сказали друг другу и, наведя на Лиса арбалеты, тоже знаками стали показывать, чтобы он сложил свои вещи на землю и шёл с ними. Лис усмехнулся и помотал головой, собираясь дать понять, что пойдёт только так, как пришёл. Реакция, как и в первом случае, тоже была очень скорой: один, видимо старший охраны, крикнул и в землю рядом с ногами Лиса вонзилось две стрелы. Остальные арбалетчики стояли и целились в него.
Лиса стало ясно, что переговоров не получится, а времени убеждать дикарей, у него не было. Да и большого желания, честно говоря, тоже.
Он медленно, чтобы не вызвать непроизвольного выстрела из арбалета, поднял руку и надвинул на лицо щиток шлема. Сейчас же три стрелы ударили ему в грудь, и воины бросились на Лиса, очевидно желая скрутить его.
Действие луча, установленного на разрезающую мощность, на практически голые тела с расстояния нескольких метров можно было сравнить с раскалённым ножом, входящим в масло, да и то не в плотное консистентное, а в жидкое. Лис мотнул стволом, охватывая весь сектор, в котором стояли стражи, и половинки тел попадали на землю. Луч срезал также половину ворот, которая, покосившись, провисла на одной петле. Машинально Лис отметил, что петли тоже были бронзовые. Стоявшие на стенах воины закричали.
Что ж, теперь точно остался один вариант действий, и в этом племени прозвище «Благородный» ему явно не дадут.
Короткими ударами лучом он пробил брешь в воротах и вошёл внутрь ограды. По нему пытались стрелять, но стрелы отскакивали от брони. Новые подбегавшие защитники деревни выпускали новые стрелы, не причинявшие непонятному для них пришельцу никакого вреда. Самые смелые из тех, кто уже убедился, что ужасного воина стрелой не возьмёшь, пытались бросаться в рукопашную, но Лис просто не давая приблизиться к себе. Он не стрелял зря налево и направо, а укладывал только тех, кто не мог умерить свою агрессивность. Вскоре, дикари, поняв, что их оружие в данном случае бесполезно, стали просто разбегаться, кто куда. Кое-где от выстрелов лучемёта вспыхнули соломенные плетёные стены и кровли, хотя Лис и старался как мог избегать этого.