– Мистер Мекли убедился, что у нас есть хватка. Это хорошо! Теперь ему необходимо удостовериться, что мы способны орудовать серым веществом.
– Какая наивность! Разве он не знал тебя раньше? Какие мысли могут бродить в твоих заплесневелых мозгах?
– А ты для чего? – Джерри выбросил спичку в пепельницу и взялся за новую. – Он прекрасно знает, что я годен только на вторые роли. И не трать на меня свои ядовитые слюни, они тебе сегодня еще пригодятся.
– О'кей. Я тебя больше не перебиваю, но закажи сначала по порции виски.
Джерри выполнил мое условие.
Я выпил свою рюмку сразу, а он сделал небольшой глоток, покатал немного жидкости во рту и лишь после этого проглотил, хрюкнув от удовольствия.
– На этот раз Чарли предложил войти с ним в долю, – в замедленном темпе продолжил мой приятель. – Но он хочет иметь дело с людьми, склонными пользоваться мозгами.
Я с трудом удерживался от очередного выпада.
– Чарли хотел провернуть это сам, но понял, что одному ему такой кусок не осилить.
– Похвально, что понял. Хотя у твоего адвоката глаза больше желудка, хорошо, что он все же решился откусывать столько, сколько в состоянии проглотить. Значит, и нам достанется по куску пирога?
– Тебе нравится число пятьдесят тысяч?
– Допустим. Если это не касается пинков в зад, а речь идет о долларах.
– Это тот фрик, который мы получим. Двадцать тысяч Чарльзу и по пятнадцать нам. Причем без малейшего риска.
– Так не бывает.
– Бывает. Но для этого тебе придется вынуть свои мозги из банки с огурцами, прополоскать и, возможно, воспользоваться ими.
– О'кей. Квиты. Давай ближе к делу.
Джерри достал из бокового кармана пакет и положил его передо мной. Это был тот самый пакет, который мы реквизировали вместе с портфелем.
– Вся основная работа пока ложится на тебя. Я буду выполнять всю ее черновую сторону. Источником информации будет сам Чарльз Мекли. – Джерри говорил с азартом игрока, склонившись над столом.
– Что в конверте? – перебил я его.
– Здесь есть над чем поломать голову. Если правильно воспользуешься содержащейся в нем информацией, то, считай, мы в деле. Так сказал Чарли. Его интересует не окраска наших перьев, его интересует, что мы умеем делать.
Я повертел в руках довольно объемистый пакет.
– Как только придешь к какому-нибудь выводу, позвони Чарльзу по телефону и выскажи свое мнение о конверте.
Джерри встал и взял шляпу.
– Я ухожу. Когда мне зайти к тебе?
– Вечером.
– «Вечером» – понятие растяжимое.
– Вот вечером придешь, и мы его растянем вместе. Он пожал плечами, достал из нагрудного кармана листок и положил его рядом с конвертом.
– Это телефон Чарльза. Но лучше запомни его, а бумажку порви.
Джерри щелкнул языком и удалился, насвистывая какой-то модный мотив.
Я вскрыл конверт. Помимо документов, в нем лежали две фотографии. Больше ничего. Я взял один лист и развернул его. Это было медицинское заключение со штампом городской больницы Пасадины на имя Гарри Формана В нем говорилось, что Форман практически здоров, каких-либо отклонений от нормы не наблюдается. Дальше шел перечень его отменных, без единой помарки, органов. Я позавидовал этому типу. Внизу стояли подписи врачей и дата: май позапрошлого года. Отложив заключение в сторону, я взял следующий документ. Страховой полис компании «Дженерал Лайабелити».
У меня глаза полезли на лоб. Полис был выписан на того же Гарри Формана. В нем говорилось, что этот человек застрахован на сто тысяч долларов. Здесь был указан адрес Формана: 261/4 Франклин авеню, Санта-Барбара, Калифорния.
Этот тип, помимо железного здоровья, обладает еще и кучей денег, раз способен застраховать свою жизнь на такую сумму. Рассмотрев эти бумаги, я так и не понял, что в них может быть интересного. Взявшись за третий лист, я вновь увидел медицинское заключение, но на этот раз из больницы Св. Петра, Лонг-Бич. Имя стояло в нем то же: Гарри Форман, дата выдачи – апрель позапрошлого года. Пробежав его, я не поверил прочитанному. Эскулапы больницы Святого Петра придерживались мнения, прямо противоположного тому, какое вынесли их коллеги из Пасадины: Гарри Форман безнадежно болен. В больничной карточке указано, что ему прекратили выдавать медицинские препараты. Жить обреченному от силы два-три месяца. Я тупо уставился в документ, мне казалось, буквы исчезнут, оторви я хоть на секунду от них глаза. Но все оставалось на своих местах.
Значит, этот ребус мне и придется отгадывать.
Теперь стоит взглянуть на фотографии. На первом снимке был изображен мужчина с высоким лбом и облысевшим черепом. Глаза провалились, острые скулы готовы прорвать кожу, тонкий рот поджат, во взгляде тоска и безнадежность. Второй снимок был полной противоположностью первому. Здесь даже сквозь черно-белую фотографию прорывался яркий румянец щек и здоровая кожа холеного лица. В глазах читались самодовольство и сытость.
Я перевернул снимки обратной стороной и на обоих прочитал: Гарри Форман.
Мне понадобилось несколько минут,чтобы заработала та штуковина, которую я в шутку называю мозгами. Именно этого и ждет от меня Мекли.
Черт бы их подрал, этих Форманов. Два противоположных заключения, две разные физиономии и одна страховка на сто тысяч!
Я взглянул на часы, стрелки показывали без четверти час. Ленч окончился, бар опустел. Еще раз взглянув на адрес, указанный в полисе, я решил, не теряя времени, познакомиться поближе хотя бы с одним из Форманов.
До Франклин авеню, где он (или она) жил, добираться не больше двадцати минут. Я расплатился с барменом и вышел на улицу. На зеленом газоне играло солнце. Я прошел квартал и свернул к отелю. Моя машина на платной стоянке выглядела совершенно невинно, хотя оплаченное время давно истекло.
2
Меня смущало то обстоятельство, что в апреле Форман был безнадежно болен, а уже в мае блистал здоровьем. Если адвокат прислал мне эти бумаги, значит, они подлинные, иначе какой в них смысл.
Дом 261/4 оказался достаточно добротным зданием с квартирами, сдаваемыми внаем, и вывеской на пожелтевшей бумаге, прибитой к входу: «Свободных квартир нет».
Я вошел в подъезд и немного постоял, чтобы привыкнуть к полумраку. У самого лифта мне удалось заметить список жильцов, окантованный деревянной рамкой. Форман в нем не значился.
– Вы кого-нибудь ищете? – раздался гнусавый голос за моей спиной.
Я обернулся. В трех шагах от меня стоял субъект лет шестидесяти с лицом худым и постным, как остатки рыбного обеда, и явными признаками базедовой болезни. Как я мог догадаться, это был привратник.
– Я ищу Гарри Формана, – сказал я невинно. – А разве он здесь больше не живет?
– Он сменил климат.
– Простите?
– Он вообще больше не живет. Форман умер в позапрошлом году.
Меня это не удивило, но я постарался придать своему лицу выражение крайнего изумления.
– А что с ним случилось?
– Он был очень болен. Вышел из больницы, прожил пять месяцев и скончался, он даже за квартиру остался должен за два месяца. А вы кто?
Этого вопроса я не ждал. Но отвечать надо быстро, иначе этот пройдоха что-нибудь заподозрит.
– Мистер Форман когда-то был другом моего отца, – неудачно начал я. – Когда я собрался в ваши края, он попросил меня зайти к старику. К сожалению, он не знал, что мистер Форман скончался.
По его взгляду я понял, что соврал неубедительно. – Сожалею, но ничем помочь не могу. Он повернулся и зашагал прочь. Судя по походке, старик страдает плоскостопием.
– А у мистера Формана не осталось родственников? – крикнул я ему вслед.
Привратник оглянулся.
– Брат, может быть, сестра? – продолжал я.
– Вдова! – при этом слове он сделал такую гримасу, будто обнаружил жабу в собственном ботинке.
– Он был женат? Отец мне ничего не говорил об этом.
– Понятное дело, если они давно не виделись. Мистер Форман женился, как только вышел из больницы. За четыре месяца до смерти.
– Но вы утверждали, что он был смертельно болен! Зачем же ему жениться?
– Почем мне знать? Во всяком случае, он говорил, что с Хельгой проживет еще сто лет.
– С Хельгой? Так звали его жену? Чем же она могла ему помочь?
– Вероятно, своей молодостью. Она была на тридцать лет его моложе.
– Вы хотите сказать, что она была сумасшедшей?
– Разумнее многих других. Она просто дрянь. Мне показалось, поставь Хельгу перед ним сейчас, он бы ее изничтожил.
– Тогда мне непонятно; судя по этому жилищу, нельзя сказать, что мистер Форман обладал приличным капиталом. Значит, расчет на наследство отпадает. Зачем же ей выходить замуж за смертника, да еще на тридцать лет старше себя? Она была не в своем уме, это несомненно.
– Спросите ее об этом сами.
Он опять повернулся и направился к себе в закуток.
– А где ее можно найти?
– Вероятно, в сумасшедшем доме, – ответил он, не оборачиваясь, и скрылся за дверью.
Я сел в машину и доехал до ближайшей аптеки. Просмотрев городской телефонный справочник, я не обнаружил в нем ни одной Хельги Форман. Возможно, она покинула город, сменяла имя или вышла замуж, и теперь ее следы потеряны навсегда.
И тут я вспомнил о конверте.
Страховая компания «Дженерал Лайабелити» находилась в приморском районе, добираться до нее мне пришлось значительно дольше, чем я предполагал.
Когда, наконец, я остановился у ее дверей, часы на приборном щитке показывали четверть четвертого.
Инспектор отдела претензий и исков Джек Болди встал из-за стола и протянул мне руку. Это был высокий худой человек в элегантном костюме песочного цвета, бледно-голубой рубашке и редеющими крашеными волосами. Он выглядел, как преуспевающий сутенер. Дежурная улыбка не сходила с его лица. Его имя я узнал из таблички на двери кабинета.
Я сунул ему старую, дотюремную визитную карточку. Он внимательно прочитал ее.
– Чем могу быть полезен, мистер Дэйтлон?
– Извините, что отнимаю у вас время, мистер Болди, но у меня к вам не совсем обычная просьба. Меня интересуют данные двухгодичной давности. Я достал пачку и хотел закурить.