– А уши? – прошептала девушка, словно завороженная смотря на его губы. – Ты сказал, что нос и уши.
Он засмеялся:
– С этим вообще просто.
Завладел второй рукой девушки, поднял до уровня своей головы, поставил ладони перпендикулярно плечам.
– Резкий хлопок по барабанным перепонкам. И тика́ть… Тикать, к слову сказать, лучше в обоих случаях.
– Откуда ты это все знаешь? – Ангелина смотрела с удивлением.
Молодой человек отмахнулся:
– Так я кандидат в мастера спорта по самбо! И вообще я темная личность… Знаешь, что мы сегодня сделаем? Ты переночуешь в моей каюте. А я в твоей. Утром я тебя заберу… Считай, что ты поступаешь под мою неусыпную охрану.
Она вяло улыбнулась, выдохнула:
– Спасибо, Степ.
Он проводил ее до каюты, подождал, пока девушка соберет личные вещи. У двери своей каюты напомнил:
– Завтра в шесть. Сама никуда не ходи. Я за тобой приду, постучу.
– И на сотовый позвони, – добавила девушка толи в шутку, толи всерьез.
Степан на всякий случай кивнул:
– И на сотовый позвоню. Спокойной ночи, – мимолетно поцеловал в щеку и торопливо вышел из каюты.
Уже в Ангелининой каюте, сбросив лонгслив и растянувшись на кровати, он набрал сообщение Форту. «Вы говорили, что вы наша мамочка. Думаю, вам будет интересно то, что зафиксировали видеокамеры в коридоре на третьей палубе».
Через несколько минут, когда Степан уже начал задремывать, – ответное сообщение: «Вы видели запись? В честь чего такая прыть?»
«В честь того, что мою каюту тоже пытались вскрыть», – продолжил продвигать легенду.
«В самом деле? Вы узнали человека на записи?»
Степан подумал, отбил сообщение:
«Конечно. Но вы лучше убедитесь сами».
Бывают выразительные паузы. Они чувствуются даже через расстояния, даже через виртуальную сеть. Сейчас была именно такая. Натянутая, напряженная, звенящая.
«Благодарю вас. Непременно займусь этим завтра».
Утром они, как и сотни других пассажиров «Жемчужины морей», остались завтракать на закрытых палубах, в ресторане европейской кухни, расположенном на третьей палубе.
В этот день было особенно многолюдно – снаружи накрапывал мелкий дождь, немного штормило. Хоть и качка абсолютно не ощущалась, но мелкие брызги и шум ветра могли нарушить любую идиллию. Поэтому гости не вышли на открытые палубы, а расположились в крытых ресторанах и кафе. Степан наблюдал, как Ангелина вяло ковыряет вилкой омлет, как греет холодные пальцы о кружку с горячим кофе.
Конечно, он понимал, что ее тревожит. Подумав, все-таки спросил:
– Мне кажется, ты совершенно напрасно дергаешься. С чего ты вообще взяла, что он на корабле? Ну, похожий мужик. Там, на видео, кстати, одни ноги видно было. Это же нереальное совпадение. – Он резонно заметил. Помолчав, воодушевленно предложил: – Давай ему позвоним и убедимся, что он дома, в Москве.
Ангелина вскинула голову, округлила глаза:
– Ты с ума сошел! Я ему не буду звонить. Я номер сменила, чтобы он меня никак не вычислил.
– Господи, ну не ты, конечно. Я позвоню. – Степан допил кофе, отставил кружку в сторону.
Девушка настороженно молчала, закусив губу.
– И что скажешь? – спросила, наконец. – «Игорь Алексеевич, ваша сбежавшая гражданская жена уверена, что вы на корабле»?
Степан не успел спрятать ухмылку, лукаво прищурился:
– «Гражданская»? То есть вы все-таки не зарегистрированы?
Ангелина прошептала с отчаяньем:
– Какое это имеет значение?.. Нет… Мы не зарегистрированы…
Степан заметно приободрился. Наблюдая исподлобья за девушкой, решительно потянулся в карман за сотовым.
– Чем этот упырь занимается?
– У него строительная фирма.
Пальцы активировали экран, погладили послушное световое табло.
– Чего строит? Дома? Дачи? Мосты? – Взгляд Степана стал колким, тяжелым, и сам он медленно входил в роль, на глазах становился старше, еще шире в плечах, значительнее и начальственней.
Но Ангелина этого не замечала – опустив глаза, она исследовала рисунок на салфетке.
– И дома, и дачи… – отозвалась. – Из клееного бруса.
Степан кивнул, откинулся на спинку стула:
– Диктуй номер, – велел.
Она продиктовала.
Степан приложил аппарат к уху, отмечая, как еще сильнее побледнела Ангелина, как вцепилась в салфетку и скрутила ее до скрипа. И вдруг глаза округлились, в одно мгновение заполняясь ужасом. Рот приоткрылся. Девичья фигура подобралась и обострилась, оголенным высоковольтным кабелем расплескивая напряжение.
– Это его сигнал, – прошептала на выдохе и огляделась по сторонам.
Степан выпрямился: в самом деле, откуда-то из соседнего зала играла мелодия, резкая, непривычно знакомая. Сирена.
– Он точно здесь, – простонала девушка, зажала уши ладонями. – Это его звонок на сотовом.
Сирена все еще играла из соседнего зала, когда в трубке Степана раздалось резкое:
– Да!
Дизайнер легко дотронулся до плеча Ангелины, привлекая ее внимание к себе. Безмолвно показал на трубку:
– Алло, добрый день, Игорь Алексеевич, меня зовут Артем Васильев, коммерческий директор банка «Восточный». Я прошу прощения, что рано. Мне вас Владимир посоветовал. Тоже хочу у вас домик заказать. Для себя… Небольшой, квадратов на триста. Как быстро вы проект сделаете?
Он усмехнулся уголком рта, покосился на Ангелину. В трубке послышалась возня, сопение.
– Добрый, – пролаял хриплый голос из динамиков. – У нас есть несколько типовых проектов…
Степан нарочито небрежно прервал Игоря:
– Ну, типовой не хотелось бы, – он улыбался как Чеширский кот, лениво играл чайной ложечкой.
– Эксклюзив примерно недели две будем делать, плюс согласование.
Степан со знанием дела кивнул:
– М-м, меня бы это устроило… – протянул. – Игорь Алексеевич, вы завтра-послезавтра будете в офисе? Я бы подъехал, перетерли бы с вами эту темку в подробностях? А, что скажете?
Замешательство в трубке.
– Да. Думаю, это хорошая идея. На какое время вам удобно?
– В обед. Часика в три.
– Хорошо, договорились. Буду ждать.
Степан величественно попрощался, нажал кнопку отбоя. Посмотрев на притихшую Ангелину, проговорил:
– Он в Москве, согласился на встречу завтра.
Девушка упрямо покачала головой:
– Он мог и соврать.
– Ну, от клиентов-банкиров редкий дурак откажется… Если бы он был не в Москве, он бы придумал, как перенести встречу или согласовал бы встречу со своим замом. Так что не думаю. Думаю, ты себя просто накручиваешь… Но можешь продолжать прятаться в моем номере, мне не в лом жить в твоем.
Ангелина отмахнулась.
– Зато мне не комфортно. Как бы то ни было, сегодня вернусь в свою каюту.
Парень лукаво усмехнулся, уперся локтями на стол:
– Боишься, что стану приставать?
Ангелина не успела ответить – к ним подошел Форт. Набросился без приветствия:
– Во сколько вы вчера просматривали запись?
Ангелина подняла глаза, посмотрела на Степана с вопросом.
– Около одиннадцати вечера. Примерно пятнадцать минут двенадцатого.
Форт облокотился на их стол, посмотрел строго:
– Что было на записи?
Степан изогнул бровь, прищурился:
– Мне кажется это не очень этичным.
– Запись отсутствует, – вместо объяснений коротко бросил Форт и сел за стол. Подпер кулаком щеку, продемонстрировав алую нить на худом запястье.
Степан выпрямился:
– Не понял. То есть как – запись отсутствует?
– Так. Фрагмент, на котором зафиксирован коридор перед каютами 3140 и 3141 с семи до одиннадцати утра отсутствует. Повреждена. Удалена. Кого вы узнали на записи?
Ангелина и Степан быстро переглянулись.
– Одного из участников шоу. Он остановился около наших кают, похоже, что-то налил на кард-ридер.
– Кто?
Степан отвел взгляд, внимательно посмотрел на Ангелину.
– Думаю, в свете нынешних событий, имя ничего не значит: привлечь к ответственности на основании моих показаний вы не сможете, их недостаточно. Отстранить от участия в шоу – тоже. Более того, мои слова могут быть истолкованы превратно как попытка сведения счетов и избавление от конкурента. Поэтому нет, я не назову вам имя человека.
Форт скривился, перевел взгляд на Ангелину:
– А вы? Вы действуете самостоятельно или повинуетесь решению господина Пасса?
– Действую и не подчиняюсь. Но в данном случае мое решение совпадает с решением Стефана. Я не вижу возможным назвать имя.
Форт раздраженно встал:
– Что ж, – бросил, – новые происшествия будут на вашей совести. Боюсь, придется привлекать полицию…
Степан вскинул голову:
– То есть в том, что будут новые происшествия, вы не сомневаетесь?
Ведущий фешн-шоу в ответ смерил его взглядом, процедил холодно:
– Мне приходится быть реалистом. Очевидно, кое-кто воспринимает эту игру слишком всерьез…
Игорь посмотрел входящий – номер незнакомый. Пожал плечами и, наконец, спустил ноги с кровати. Голова гудела, в висках глухо пульсировала кровь, заставляя ежиться и сглатывать едкий горько-приторный комок. Таково предательство на вкус, он это запомнил.
Он встал с кровати, одернул занавески. Те самые, что она покупала год назад. Подбирала под цвет и рисунок обоев, делала бесконечные наброски, из-за чего изрядно надоела ему и заработала красный треугольник. Это стало для нее уроком.
Тогда он думал, что перегнул палку, что она уйдет. Но почти сразу после этого начались проблемы в ее семье, Лина сникла и надолго потеряла способность к сопротивлению. Ему едва это не наскучило. Сейчас воспоминания давили на грудную клетку, рвали ее изнутри. Злость медленно поднималась, формируясь колким жалящим облаком, закипала, отключая все мысли кроме одной – невероятной, иссушающей. Наказать.
Сегодня почти все его сны об этом.
Как он крадется приглушенно-золотистыми коридорами, медленно подносит ключ-карту к ридеру, и тот загорается зеленым. Он толкает дверь и оказывается в светлом гостиничном номере – то, что он гостиничный Игорь определил безошибочно по казенному уюту и холодному порядку: широкая кровать под синим покрывалом, ковер, безликая мебель. Он шагает внутрь и слышит ее голос. Она поет в ванной. Пошло мурлыкая какой-то навязчивый хит. Он никогда