– Тебе сколько лет?
– Мне? Через три месяца будет девятнадцать.
– Надо же, выглядишь моложе.
– Да, я такой. – Он усмехнулся. – А тебе сколько?
– Только что восемнадцать исполнилось.
– Супер, – обрадовался Богдан. – Мы почти ровесники. А что с лицом? Откуда царапины?
– Да так. Пустяки.
Он больше не приставал с расспросами.
– Ну что будем делать?
– В каком смысле? – не поняла Мира.
– Ну не сидеть же нам все время здесь? Можем прогуляться немного.
– Прогуляться? – Мира тотчас вспомнила Тимура и мрачно усмехнулась.
– Ты чего? – удивился Богдан.
– Так, ничего. – Она махнула рукой. – Давай, конечно, прогуляемся. Мне, правда, еще целый этаж мыть. Но не беда, успею.
– Вот и отлично. – Богдан легонько тронул коляску под подлокотником, и та плавно тронулась с места. – Идем, покажу тебе интересное место.
Он покатил по дорожке. Мира шла рядом.
– Ты давно тут обитаешь?
– Давно. А ты надолго приехала?
– Нет, на пару недель.
Богдан вздохнул.
– Жаль.
– Почему? – лукаво осведомилась Мира.
– Потому. Тоска здесь. Ты первая, с кем я наладил контакт. Остальные сразу шарахаются при виде инвалидной коляски.
– Ты не можешь ходить? – осторожно спросила Мира.
– Не могу. Если бы это было самым плохим…
– А что еще? – испугалась она.
– Да ничего особенного. – Он усмехнулся. – Я на таблетках. Утром четыре, днем четыре и вечером шесть. Без них мне крышка. Есть еще уколы, на случай, если таблетки не помогут.
– Да ты что! – Мира, пораженная, остановилась посреди тропинки. – Отчего так?
– Вот так. – Богдан развел руками. – Заболевание с рождения.
– Господи, бедный. Я думала, ты под машину попал или свалился откуда-то.
– Нет, все гораздо прозаичней. – Богдан взъерошил льняные кудри. – Ладно, не будем о грустном. Смотри, мы пришли.
Они стояли у крошечного прудика, заросшего зацветающими кувшинками. По берегам торчала высокая и острая осока, у самой воды громоздился огромный серый валун.
– Какая красота! – с восторгом выдохнула Мира.
– Да, мне тоже нравится. – Богдан подъехал поближе, насколько позволяли колеса коляски.
– Тут никогда никого нет. Местные считают этот пруд обычной лужей. А мне он кажется чем-то сказочным.
Громко заквакали лягушки. Мира и Богдан переглянулись и, не сговариваясь, весело рассмеялись.
– Сядь на камень, – сказал он. – Будешь как андерсоновская русалка.
Она кивнула, осторожно ступая по мокрой траве, добралась до валуна и уселась на него. Камень был теплый и слегка пах тиной, но запах был приятный.
– Ну как я тебе? – весело спросила она Богдана.
– Невероятно, – ответил тот очень серьезно. – Можно, я тебя сфотографирую? – Он достал из кармана телефон.
– Зачем? – Мира кокетливо наклонила голову.
– Буду смотреть и любоваться, когда мне станет одиноко.
– Тебе бывает одиноко? – Мира сказала это и тут же пожалела о своих словах.
Какая она бестактная. Ясно же, в таком положении, как у Богдана, одиночество частый гость.
Однако он ничуть не обиделся.
– Конечно, мне бывает одиноко. В сущности, мой единственный друг – это компьютер. Иногда хочется завыть от скуки. Но не бери в голову. – Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Так можно фоткать?
– Можно, – разрешила Мира.
Он кивнул и сделал несколько кадров. Ее охватило странное чувство. В обществе Богдана ей было настолько комфортно, спокойно и легко, словно она надела удобные и мягкие тапочки после целого дня хождения на каблуках. Нет, он не волновал ее, как недавно Сергей, кровь не приливала к щекам от его взгляда. Но на сердце делалось так тепло и хорошо, что хотелось замереть и наслаждаться, забыв обо всем на свете.
– Я бы сорвал для тебя кувшинку, но боюсь, не сумею, – виновато проговорил Богдан.
– Не надо, – мягко произнесла Мира. – Пусть себе цветет.
Она вдруг спохватилась, что ушла из отеля в разгар работы, подведя Михалыча. И Лизавета будет неистовствовать. Однако уходить отсюда ей не хотелось. Богдан тут же заметил ее волнение.
– Что-то случилось? Ты вдруг стала грустной.
– Я должна вернуться в гостиницу. У меня еще целый этаж не помыт. И кстати, в каком ты номере живешь? Я тебя вчера не видела.
– Я живу в дополнительном крыле. Это недалеко отсюда, старое здание за каменной оградой. Там всего несколько комнат, одна из них моя. Горничная туда не ходит.
– Кто же там убирается? – удивилась Мира.
– Я сам, – просто произнес Богдан, поколебался немного и добавил смущенно: – Так выходит чуть-чуть дешевле.
Мира уже и сама поняла, что к чему. Одно дело – остановиться в отеле, даже таком захудалом, на неделю или две, и совсем другое – жить там постоянно. Выходит приличная сумма. Вот Богдан и экономит как может.
– Если тебе пора, пойдем, – проговорил он, и Мира уловила в его голосе печаль.
Значит, он тоже не хочет расставаться, ему хорошо в ее обществе!
– Пошли. – Мира встала с камня.
Она не удержалась, наклонилась и дотронулась до одной из кувшинок. Та была прохладной и влажной. Не спеша, по той же тропинке они вернулись в садик.
– Что ты делаешь вечером? – спросил Богдан.
– Ничего. Свободна.
– Тогда приходи сюда. Посидим, поболтаем.
Он ласково взглянул на нее голубыми глазами.
– Приду, – пообещала Мира.
Она с трудом заставила себя повернуться и пойти в отель. Всю дорогу ей хотелось побежать назад. Она чувствовала, что Богдан еще не уехал, продолжает сидеть в садике, возможно, работает на своем ноутбуке. Никогда еще Мира так не ненавидела грязные полы и все, что с ними связано: ведра, тряпки, швабры и прочее. Провались они в тартарары, ей хочется гулять, а не работать!
Искушение вернуться было настолько сильным, что она невольно остановилась перед самым крыльцом. Может, и правда не мыть сегодня третий этаж? Сказать Михалычу, когда тот вернется, что ей нездоровится после вчерашнего. Он поймет. В конце концов, он же не работать ее сюда привез! А Лизавета пусть заткнется со своими грязными кастрюлями и переваренными макаронами. Если бы не Мира, у нее бы наверняка червяки в буфете завелись.
Однако совесть не позволила ей откосить от своих обязанностей. Она вспомнила любимую поговорку отца: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Так он с детства говорил Мире, приучая ее доводить любое начатое дело до конца. Она вздохнула и принялась подниматься по ступенькам.
Глава 13
Едва Мира открыла дверь в вестибюль, на нее набросилась Лизавета.
– Где это ты бродишь? Мало тебе вчерашнего? Работа стоит, а она гуляет себе.
– Сейчас все сделаю, – сквозь зубы проговорила Мира.
Она принялась за дело с утроенным рвением. Ее постепенно охватывало радостное возбуждение. Произошедшее с ней на корабле вдруг перестало казаться таким уж ужасным и трагичным. Не подсунь ей Анжела наркотики, она бы не очутилась здесь, не познакомилась с Богданом. Они будто из одного теста слеплены. И понимают друг друга без слов.
Душа у Миры пела. Все спорилось в руках. Она быстро покончила с коридором на третьем этаже, убралась в номерах и даже полила цветы, стоящие на подоконниках. После этого Мира решила немного отдохнуть. Перекусив, она ушла к себе и прилегла, предварительно, помня о вчерашнем, стребовав у Лизаветы ключ и накрепко заперев дверь.
Встреча с Богданом выбила у нее из головы мысли о неизвестном преследователе. Кто бы он ни был, ей-то какое дело? Спасибо, что спас от Тимура, а дальше пусть поступает как знает. Хочет тайком следить за ней – пускай, ей не жалко.
На этот раз Мира не заснула. Она отыскала в интернете фотографии с видами Ярославля и Костромы, сделала скрин и отослала матери. Пусть думает, что путешествие в разгаре. Пообщавшись с родителями и вволю повалявшись на кровати, Мира ощутила себя отдохнувшей. Ноющая боль в теле после вчерашней борьбы с Тимуром почти прошла. Мира залезла в сумочку, вынула оттуда косметичку и внимательно оглядела себя в зеркальце. Ссадины, конечно, портили весь вид. Зелень с них так и не сошла, и выглядела Мира забавно – точно разрисованный индеец, ступивший на тропу войны. Она немного припудрила боевые раны, слегка прошлась блеском по губам, подкрасила ресницы и снова посмотрелась в зеркало. Ей показалось, что стало немного лучше. Мира надела сарафан, купленный ей Михалычем, босоножки, прошлась пару раз от порога до окна и обратно. Пожалуй, неплохо, сойдет для свидания…
Свидание! Она остановилась посреди тесной комнатушки, пораженная своей мыслью. Неужели у нее свидание, здесь, в этой заброшенной дыре, где она вынуждена прятаться от полиции и играть роль горничной? Ну да, конечно, а что же еще! Богдан пригласил ее погулять, она с радостью согласилась. Красится, наряжается, маскирует болячки…
Мире ужасно захотелось поделиться с кем-то своим замечательным настроением. Хоть с Ясей. Она решила проигнорировать запреты Михалыча и набрала ее номер. Та взяла трубку почти сразу.
– О! Наконец-то! Куда пропала? Я уж решила, тебя украли с корабля.
Мира молча ухмыльнулась. Знала бы Яська, как близка к истине.
– Ну давай, рассказывай, как там у тебя? Познакомилась с кем-нибудь? Не ври, я чувствую, что познакомилась.
– Ну… да… – неопределенно и загадочно проговорила Мира.
– И кто он?
«Инвалид», – хотела сказать она, но вовремя опомнилась. Вздохнула и тихо проговорила:
– Просто парень. Айтишник.
– Айтишник – это хорошо, – одобрила Яся. – Они отлично зарабатывают. Сколько ему лет?
– Девятнадцать.
– Такой молодой? Фи. Тебе нужно кавалера посолидней.
– Почему это? – обиделась Мира.
– Потому. Ты не от мира сего, с тобой рядом должен быть тот, кто твердо стоит на ногах и имеет опыт.
– Вовсе не обязательно.
– О, как ты заговорила! – Яся уважительно присвистнула. – У тебя прямо голос стал другим. Молодец. Что у вас, серьезно все? Уже было?