– Обопрись на мою руку, – скомандовал Джон. И я с облегчением подчинилась. Так хорошо, когда рядом есть тот, кто может взять за тебя ответственность. И тебе не нужно думать самой, как и что сейчас делать.
Если бы мне не было так плохо, наверняка я бы сильно смущалась того, что он держит меня почти обнажённую, касается моей кожи. А так всё своё внимание я сосредоточила на том, чтобы не упасть на лестнице, а затем в коридоре, по дороге к своей каюте. К тому же начала подступать тошнота.
Джон привёл меня сразу в ванную.
– Раздевайся, – велел он, включая воду.
– Что? – пусть я и плохо себя чувствовала, но полностью раздеться перед посторонним мужчиной, который к тому же мне нравился…
– Ладно, я сейчас выйду, а ты полезай в ванну, – кажется, Джон понял мои сомнения.
Он оставил меня одну.
Я опустилась на бортик и потрогала воду пальцами. Она показалась мне ледяной. А может, это потому, что моё тело просто пылало.
Я сняла купальник и полезла в ванну. Точнее попыталась. Вода обжигала стужей. Даже в бассейне, наверное, было не так холодно.
Я опустила в ванну одну ступню и ждала, когда правая нога более-менее привыкнет к леденящему ощущению.
– Я же сказал, полезай в ванну! Что здесь непонятного?! – злой голос заставил меня вздрогнуть почище ледяной воды.
Я подняла голову. Джон смотрел прямо на меня. И тут дошло – я же совершенно, абсолютно, неприлично голая. Ещё и сижу так, что почти все стратегические места открыты его жадному взору. Руки лихорадочно задёргались то вверх, то вниз, прикрывая самое дорогое. По очереди.
– Отвернись! –ультразвук достиг своего максимума, и Джон резко развернулся в сторону выхода.
– Извини, я не подумал… – его голос звучал растерянно, – просто… ты не послушалась. Вот я и…
– Я хотела… Но там холодно… – попыталась оправдаться, но получалось какое-то жалобное блеяние.
– Тебе нужно залезть в эту ванну, пожалуйста, – теперь он уговаривал. – Я помогу.
– Нет! – уже начинавшая было размякать я снова ощетинилась.
– Я не буду смотреть, обещаю.
Джон закрыл глаза и двинулся ко мне. Я наблюдала, как он медленно приближается, шаг за шагом, и меня накрыло ощущение дежавю. Словно это уже было когда-то. Давно. Может быть, даже в прошлой жизни. Но, казалось, я хорошо знаю этого мужчину. И, более того, могу ему доверять.
Я больше не кричала. Лишь молча наблюдала за ним. Когда он подошёл совсем близко, протянула руку и коснулась его ладони. Сильные мужские пальцы тут же обхватили мою кисть.
– Давай, – произнёс Джон сиплым шёпотом. – Я держу тебя.
Я оперлась на его руку и с протяжным стоном опустилась в ванну.
– Вода ледяная, – пожаловалась ему.
– Тебе кажется, – возразил этот изувер, – она комнатной температуры. Просто у тебя жар.
Но жар схлынул буквально через пару минут, зато теперь меня бил озноб. Зубы так звонко и виртуозно выбивали барабанную дробь, что меня сейчас с руками оторвал бы любой оркестр.
– Всё, вылезай, – велел мой мучитель и протянул полотенце. – Не вытирай спину, просто промокни. – поучал он, по-прежнему не глядя на меня.
Ну разумеется, я не собиралась растираться. Любое прикосновение к коже было адски болезненным. Но мне всё равно пришлось обмотаться полотенцем, потому что голой рядом с этим властным боссом я чувствовала себя совершенно беззащитной.
– А теперь – ложись в постель, – последовал следующий приказ.
19
Как же мне плохо.
Всё вокруг кружилось и вертелось. Даже не уверена, что сумею выжить в этом водовороте. Качка, которую поначалу я практически не воспринимала, стала настолько осязаемой, что ощущалась почти живым существом. Врагом, желающим мне зла. Вставшим на пути к моей цели – добраться до кровати. Сейчас она казалась почти недосягаемой.
Одной рукой я придерживала полотенце на груди, а другой – сама держалась за стену. Только бы не упасть. Если я грохнусь на пол в некрасивой позе, полотенце распахнётся, и мой работодатель увидит всё, что принято скрывать от посторонних глаз. Тем более муских.
От его помощи я с возмущением отказалась и теперь пожинала плоды своей гордыни.
Только бы дойти.
Даже смешно. Тут всего шагов десять. Может, пятнадцать. Но сейчас я была такой слабой и беспомощной, что каждый сделанный шаг являлся подвигом, победой моей силы воли над бренным телом.
Наконец повалилась на кровать. Полотенце на спине натянулось, и я взвыла от боли.
– Снимай его, – велел Джон.
А мне захотелось стать маленькой-маленькой, свернуться калачиком в какой-нибудь скрытой от посторонних глаз пещере и издохнуть там. От стыда за свою глупость, которая привела к таким последствиям. От унизительной ситуации, в которой я оказалась.
На месте моего работодателя я бы высадила себя на ближайшем берегу и уплыла, не оборачиваясь.
Подняла глаза на Джона и только потому, что он был каким-то размытым, лишённым чётких очертаний, поняла, что плачу. И эти мокрые дорожки на щеках – мои слёзы.
– София, – он опустился рядом со мной на кровать, – до ближайшей больницы добираться часа четыре. А твои ожоги нужно обработать немедленно, чтобы не подхватить инфекцию. Поэтому прекрати жалеть себя и предоставь мне доступ к своему телу.
– Не могу, – понимая весь масштаб собственной глупости, я всё же помотала головой. – Вы увидите меня голой.
И вдруг остро осознав, что совсем скоро могу умереть от инфекции, зарыдала с новой силой.
Надо отдать должное Джону. Он не начал кричать, не стал обзывать меня дурой или идиоткой, хотя я, как никто, заслуживала этого. Он лишь тяжело вздохнул и медленно, терпеливо, спокойным тоном, как разговаривают умалишённой, сказал.
– Или сейчас ты разденешься передо мной, или я позову ещё пару членов экипажа на помощь, чтоб держали тебя. Выбирай. – и в его голосе звенел металл. Он не шутил.
Выбирала я совсем недолго. Пришлось подчиниться грубой силе и интеллекту. Я зажмурилась, размотала полотенце и, кряхтя, опустилась животом на прохладные простыни.
– Вот и молодец, – в голосе Джона проскользнула улыбка. И я поставила себе «галочку» – запомнить, что он смеялся надо мной в такой момент, когда я была слабой, беззащитной и нуждалась в поддержке.
Загремели какие-то пузырьки, и я повернула голову. Оказывается, на тумбочке в изголовье кровати разместился целый филиал походной аптеки. Джон взял какой-то пузырёк с аэрозолем, и спустя мгновение моей спины коснулся веер мельчайших прохладных брызг, словно капельки тумана.
Как же хорошо. Кожа покрылась мурашками от холода. И это было безумно приятно после горячих песков пустыни, рассыпанных по моей спине. Я даже глаза прикрыла от наслаждения.
Джон не жалел аэрозоля, и вскоре жар немного уменьшился. Он обработал не только спину, но и ноги, ягодицы… Я уже почти не стеснялась. Слишком сильным было облегчение. Теперь я точно знала, что не умру. Джон спасёт меня.
– Прими это, – моей руки коснулись его осторожные пальцы, и я раскрыла ладонь. – Не бойся, это обезболивающее и жаропонижающее, чтобы ты могла немного поспать.
Вслед за таблеткой он протянул мне стакан с водой, терпеливо держал, пока я ловила трубочку губами. Запив таблетку, попыталась отстраниться, но он не позволил.
– Выпей всё, у тебя обезвоживание.
Он продолжал терпеливо держать стакан на весу. Пришлось допивать.
– Молодец, а теперь поспи.
Он накрыл меня прохладной шёлковой простынёй, почти невесомой, не причинявшей неудобств чувствительной коже.
– Это чтобы ты не простудилась, – пояснил мой спаситель. Раздался щелчок, и я почувствовала дуновение прохладного ветерка. О-о, в моей каюте есть кондиционер. Это же просто замечательно.
Почти сразу я провалилась в сон и не слышала, как Джон уходил.
А может, он и не ушёл. Возможно, он остался рядом, чтобы стеречь мой сон от огнедышащего дракона, поливавшего меня струями огня в спину. Я бежала по зелёному лабиринту, стремясь укрыться от потока жаркого пламени, сжигающего всё живое на своём пути. Дракон был намного больше меня и сильнее. Он легко продирался сквозь стену кустарника, настигал меня и плевался огнём. А я всё бежала и бежала, уже ни на что не надеясь. Как вдруг споткнулась и кубарем полетела вниз. Погружаясь в свежие воды прозрачного озера. Я опустилась на самое дно. Здесь было прохладно и спокойно. Я наблюдала за тем, как резвится стайка мелких рыбёшек меж зарослей длинных тонких водорослей. И с умиротворением засыпала, погружаясь в спокойный глубокий сон без сновидений.
Несколько раз я просыпалась, пила воду, чувствовала прохладу спрея на коже. Потом снова засыпала. Но всё время ощущала рядом молчаливое присутствие своего спасителя.
«Но разве не должно быть наоборот? Разве не я должна сидеть у постели больного и ухаживать за ним? Как причудливо играет с нами судьба», – подумала я, снова погружаясь в прохладное озеро снов.
20
Джон уснул тут же, на другой стороне кровати. Уже под утро. Когда температура медленно, но верно начала спадать. София перестала бормотать нечто неразборчивое о каких-то драконах, задышала глубоко и ровно.
Джон ещё ночью, когда не был уверен в исходе, распорядился плыть к берегу. И потом уже не стал менять своё решение. Команде не помешает провести несколько часов на берегу, ведь из-за поломки у них так и не было долгожданного отдыха. Джон слишком спешил оказаться в море, в своей стихии, где, казалось, сам солёный воздух способствовал его излечению.
Решено, пусть команда как следует развлечётся, а он со своей сиделкой выспится. Отправил сообщение капитану Нойлзу и Далтону.
Джон улыбнулся пришедшей на ум мысли, что вообще-то по долгу службы это она сейчас должна сидеть у его постели, подавать воду, лекарства и поправлять одеяло.
Да уж, девчонка оказалась не промах. Быстро перевернула всё с ног на голову. Вот ведь курица-гриль. Пришедшее в голову сравнение заставило усмехнуться.
Так с улыбкой на губах он и уснул.