– Тебе понравится, обещаю, – и он двинулся к воде.
Пока Джон заходил в море, мне действительно навилось. Я вдыхала запах его кожи, пропитанной солью океана и согретой жарким солнцем, и просто наслаждалась близостью мужского тела и крепкими объятьями. Затем вода достигла бёдер, и Джон остановился. По его лицу я поняла, что он задумал. Но было поздно.
– Прости, – задорно улыбнулся он и бросил меня в воду.
ААААААААААААААААААААААААА
ОООООООООООООООООООООООООО
Вода в бассейне была тёплым парным молоком по сравнению с этой. Я выскочила на берег. Джон вышел следом за мной, обхохатываясь, протянул мне полотенце.
– Ты всё знал? – догадалась я. – Ты знал, что с этой стороны вода ещё холоднее?
Я бросилась за ним, яростно размахивая полотенцем. Джон резво убегал. Но я всё же сумела его догнать. Правда, даже не успела размахнуться, как оказалась в крепких мужских объятьях. А его глаза так смотрели на моё лицо, постепенно спускаясь ко рту, что я рефлекторно облизала губы. Джон коротко застонал и прижался к моему рту.
Я плавилась, таяла и растворялась. Купание забылось в ту же секунду. Мне стало жарко, несмотря на то что ветер холодил капельки морской воды на коже.
– Какая же ты сладкая, – прошептал Джон, отрываясь от моих губ. А я прижалась к нему, потому что боялась упасть. Мои ноги, как обычно после его поцелуев, подгибались, отказываясь меня держать.
– Смотри, – Джон вдруг развернул меня и обнял сзади.
Я послушно раскрыла глаза. Передо мной вдалеке вырисовывались туманные абрисы округлых горных вершин.
– Что это? – завороженно прошептала я.
– Это Африка, детка, – так же шёпотом ответил Джон и поцеловал меня в шею.
36
Африка. Она была так близко и одновременно очень далеко. Можно смотреть, но не трогать. Не достанешь, как ни старайся.
Вот так Джон далёк от меня… Африканский материк от Европы отделяет Гибралтарский пролив. А Джона от меня – социальный статус и материальное положение.
Кто я для него? Девушка на ночь? Или на пару месяцев? Я вспомнила его предложение. И то, что теперь он пытается зайти с другой стороны и соблазнить меня, ничего не меняет. Видимо, безоглядно отдаться страсти – это не про меня. Мне нужно быть на сто, даже на сто пятьдесят процентов уверенной в человеке, прежде чем прыгнуть в неизвестность.
Джон такой уверенности мне не внушал. Как раз напротив. Он особо и не скрывал своих намерений затащить меня в постель. Конечно. Ему нужно восстанавливаться после болезни. Нужен отдых, положительные эмоции, много секса и хорошее питание. На пару месяцев, пока он совершает свой круиз по Средиземному морю. А я так удачно подвернулась ему под руку. Симпатичная сиделка, которая к тому же неровно к нему дышит. И правда, очень удачно.
Думаю, я совершу большую ошибку, если позволю себе слабость. Уж лучше любить его на расстоянии, не имея возможности коснуться.
– В Африке – акулы,
В Африке гориллы,
В Африке большие
Злые крокодилы
Будут вас кусать,
Бить и обижать, –
Не ходите, дети,
В Африку гулять,* – вполголоса проговорила я по-русски детский стишок.
– О чём ты? – спросил Джон.
Но вместо ответа я осторожно высвободилась из его объятий и отстранилась.
– Я замёрзла, – подобрала оброненное полотенце и, закутавшись в него, двинулась к своей одежде.
– Эй, София! – окликнул меня Джон и тут же, догнав, схватил за плечи, развернул к себе. – Ты объяснишь мне, что случилось?
– Всё в порядке, мистер Кэлтон, – произнесла я тихо, глядя в сторону. – Я сейчас оденусь и буду готова продолжать путь, куда вы скажете.
– Ох уж эти бабы, и как их понимать? – пробурчал Джон и, подойдя к краю острова, прыгнул в Средиземное море.
Там же холодно. Вода ледяная. Мне на секунду стало стыдно. Но потом это прошло. Я не легкодоступная девушка. А если он привык именно к таким, ему придётся обойтись без меня.
Бабушка никогда не ошибалась. Если я нужна Джону, он будет меня добиваться. Будет ждать, пока я к нему привыкну и начну доверять.
А если нет… ну, значит, нет.
Он вылез из воды несколько минут спустя, злой и взъерошенный. Молча вытерся протянутым мной полотенцем и начал одеваться. За всё это время Джон так не сказал мне ни слова. А я делала вид, что ничего не замечаю, напевая про себя лёгкий мотивчик, который крутился в голове.
Я имитировала полнейшую безмятежность, хотя внутри была как натянутая струна. Потому что ясно понимала, если он меня бросит здесь, мне придётся искать наше консульство и просить там помощи. Причём пойду пешком, поскольку с собой у меня не было ни копейки. Или, скорее, ни песо, мы же в Испании. Да и, где это консульство, я не имела ни малейшего понятия.
В общем, это был почти осознанный риск.
– Пойдём, – буркнул Джон. И внутри я возликовала. Значит, нахожусь на правильном пути. Бабушка никогда не ошибалась!
Мы двинулись к городу. Точнее Джон шагал впереди, а я отставала на несколько шагов. Не то что бы делала это принципиально, просто он шёл так быстро, что я не успевала за ним.
Ну это и понятно – наш миллиардер злился. Всё пошло не так, как он планировал. И эта глупая сиделка не отдалась ему прямо там, на острове. Хотя должна была пасть ему в объятия, восхитившись чудесной прогулкой и уделённым ей вниманием.
И самое главное, что этой глупышке очень хотелось пасть в его объятия. Но она, то есть я, решила сопротивляться. Я объявила мятеж своим разбушевавшимся гормонам и телу, реагировавшему сонмами мурашек при каждом прикосновении Джона.
И я буду сопротивляться самой себе, даже если он больше никогда не посмотрит на меня так, как смотрел буквально ещё несколько минут назад.
У меня есть сила воли, характер и ослиное упрямство. Я хочу настоящего чувства, на всю жизнь, а на меньшее с Джоном я никак не согласна.
А город был очень красивым. Узкие извилистые улочки оказались настолько чистыми, что хотелось разуться и идти босиком. Стены тоже были чистыми и белоснежными, как будто их только что побелили. Многие дома были украшены цветами в подвесных горшках, а на балконах пестрели целые клумбы. Вообще, цветов в городке было очень много. Особенно мне понравились крупные ярко-малиновые соцветия какого-то высокого кустарника, росшего в небольшом скверике. Я остановилась было посмотреть, но Джон шёл так быстро, что мне пришлось его догонять чуть ли не бегом.
Вот допрыгалась. Весь дальнейший путь я размышляла, как мне вернуть расположение Джона, при этом не ложась к нему в постель. Вариантов пока не появлялось.
Но и я решила проявить твёрдость и не сдаваться. «Тварь ли я дрожащая или право имею?» ** Убивать бабушек, как Раскольников, я, конечно, не собиралась, да и не было их, к счастью, на горизонте. Но право сохранить свою честь и достоинство у меня, несомненно, было.
Размышления о чести и достоинстве заставили меня вздёрнуть подбородок. Так я и шла дальше с высоко поднятой головой, любуясь красотами Тарифы, но ничто вокруг меня не радовало.
Потому что я хоть и знала, что правильно поступаю, хоть и решила быть гордой и неприступной, но сердце требовало совершенно противоположного.
Вот и кто поймёт нас женщин. Что нам на самом деле надо?
*Корней Чуковский «Бармалей».
** Цитата из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»
37
Джон был зол. Нет, он был в ярости.
Эта невозможная, невыносимая, несносная… сиделка сводила его с ума.В какой-то момент так сильно захотелось притопить её в море, что Джон был вынужден сам окунуться, чтобы сдержать порыв.
Но даже холодная вода его не остудила. А невозмутимый вид девчонки, с любопытством разглядывавшей окрестности, заводил ещё больше.
Ещё час назад Джон был абсолютно уверен, что этой ночью она окажется в его постели. Обнажённая, распалённая, изнывающая от страсти. Когда София прильнула к нему, Джон понял, что не дождётся ночи, и решил снять номер в первой попавшейся гостинице. Ему так сильно хотелось заняться с ней любовью, что сводило скулы. А вместо это она неожиданно дала ему от ворот поворот.
Вот кто поймёт этих женщин? Что им надо?
Хотелось с досады пнуть какую-нибудь стену или садануть по ней кулаком.
Вот до чего его довела какая-то сопливая девчонка – сделала из цивилизованного человека дикого зверя. И всё это за каких-нибудь несколько дней.
Резким, размашистым шагом Джон шёл по улице Тарифы. Городу, в котором он был впервые, и красоты которого вряд ли замечал сейчас. Эта паразитка шагала чуть поодаль, отстав от него на пару-другую метров.
Поначалу Джон надеялся, что она одумается, догонит его и возьмёт за руку. Он, разумеется, быстро забудет свою обиду и утащит девчонку в гостиничный номер, на мягкую, а главное, широкую кровать.
Но София и не думала признавать свою неправоту, а отелей, как на зло, по пути встречалось всё больше и больше. Их яркие вывески бросались в глаза, упрашивали, уговаривали, да просто соблазняли зайти.
И вся эта нелепая ситуация всё сильнее действовала на нервы.
Надо что-нибудь перекусить, пусть организм перестроится на переваривание пищи. Впереди как раз виднелась площадь с несколькими кафе. И Джон уже собирался остановиться и озвучить предложение пообедать своей строптивой сиделке. Но не успел. Позади послышались крики, ругань и звукупавшего тела.
Джон обернулся и тут же бросился на помощь.
Вот как она умудрялась так быстро находить неприятности себе на одно место?
Пока он высматривал приличное кафе, София отстала на несколько метров и плелась позади с черепашьей скоростью. Джон слишком злился, да и не думал, что что-то может произойти.
И когда он скрылся за очередным поворотом извилистой улочки, эта глупая строптивица и не подумала прибавить скорость. Так и плелась на расстоянии, вертя головой по сторонам.
Кто ж мог предположить, что именно в этот момент из здания, мимо которого она проходила, вывалится пьяный верзила и налетит прямо на неё. София, не сумев удержаться на ногах, упала на брусчатку. А этот здоровенный детина плюхнулся на неё.