— Очевидно, для нес было сущим адом, убедив нас, что она — Мелисса, узнать, что вы можете доказать виновность Мелиссы,— заметила Фейт.
— Еще бы. Особенно когда я при этом во всех подробностях реконструировал преступления Ианты.
— Ты имеешь в виду нечто вроде зеркального отражения? — сказала Клер.— Ианта убила Мелиссу и Примроуз и успешно выдала себя за свою сестру, а потом узнала, что у тебя есть веские доказательства того, что Мелисса убила Примроуз и Ианту? Она не могла вырваться из ловушки, не признав, что является в действительности Иантой, а это было равносильно признанию в убийстве Мелиссы. Весьма затруднительно для нее.
— Как я говорил, она могла бы выйти сухой из воды, если бы держалась твердо. Но внезапное ослабление напряжения, когда я заявил, что Мелисса невиновна, оказалось для нее чересчур.
— Не могу понять, почему она оставалась в каюте, когда вы обвиняли каждого по очереди,— сказала Фейт.— Ей бы следовало бояться сболтнуть что-нибудь, что может ее выдать.
— Ианта не осмелилась уйти. Помните, я дважды сказал ей, что она может удалиться. Будь она невиновной, она бы ушла. Но ей нужно было знать, насколько я близок к правде. Ианта великолепно держала себя в руках — только когда я внезапно ослабил напряжение, она выдала себя.
Найджел, Клер и близнецы Трубоди сидели на шлюпочной палубе «Менелая», вновь идущего в восточном направлении. Формальности в Афинах заняли немногим более двадцати четырех часов, главным образом благодаря длинному заявлению Найджела полицейским властям. Найджел смог вернуться на корабль, только когда стали известны результаты вскрытия Примроуз Челмерс и тело Мелиссы Блейдон доставили с Калимноса в Афины. Юридическая идентификация тел двух сестер могла быть осуществлена лишь при наличии сообщений от их дантистов, но власти не сомневались, что разгадка, предложенная Найджелом, абсолютно верна. Поэтому «Менелаю» после заправки топливом было разрешено возобновить круиз. Почти все пассажиры остались на судне, хотя Бентинк-Джоунс сошел на берег в Афинах, а Джереми Стрит информировал Никки, что не намерен задерживаться ни на день позже, чем требует от него контракт.
— Когда вы впервые заподозрили Ианту? — спросил Питер Трубоди. Под его глазами чернели круги, выглядел он мрачным и подавленным. Казалось, Питер повзрослел за эти несколько дней — во всяком случае, повзрослел достаточно, чтобы прочитать мысли Найджела, ибо он печально добавил: — Не беспокойтесь — я не стану разражаться слезами. Вот когда я думал, что это сделала Мелисса...— Он не договорил, и его губы задрожали.
— Впервые заподозрил Ианту? Ну, это не произошло в один момент — как вспышка света. Некоторое время я считал, что убийца — Мелисса. В любом случае, все факты указывали, что первое преступление было совершено па Калимносс. Но у Мелиссы отсутствовал мотив, в то время как у Ианты имелись целых два и весьма веских.
— Я имею в виду перевоплощение.
— О, Ианте было куда легче изображать Мелиссу, чем наоборот,— вставила Клер.
— Вот именно. Мы все знали, как выглядит Ианта,— мы видели ее лицо без всякого макияжа. Но никто из нас не представлял, как выглядит Мелисса без косметики. Ианта могла загримироваться, чтобы выдать себя за Мелиссу. Но если бы Мелисса изображала Ианту на лекции, ей пришлось бы удалить макияж и разница между их незагримированными лицами была бы заметной.
— Но Ианта ведь не могла прожить до конца дней, изображая Мелиссу,— возразил Питер.— Ее все равно бы разоблачили. Не понимаю, какую выгоду она рассчитывала извлечь из... из всего, что натворила.
— Вот тут вы неправы. Но я лучше сначала расскажу вам о ее мотивах, затем о том, что она планировала осуществить, а потом — как это сработало на практике.
Найджел пересказал то, что говорил ему епископ Солуэйский о детстве сестер — о том, как Мелисса всегда была любимицей отца, не выказывавшего никакой привязанности к Ианте.
— Потом Мелисса вышла замуж за богатого человека, который после смерти оставил ей все деньги. Ианта же, хотя и была блестящим ученым, потерпела неудачу в качестве учительницы: ее недавно уволили из школы, и ей наверняка было нелегко найти другую работу. К тому же она была мужененавистницей — или, по крайней мере, чувствовала себя неловко с мужчинами,— так что перспектива брака ей не светила. С детства у нее была основательная причина завидовать сестре, ревновать к ней, отравляя душу злобой и ненавистью.
— Но Мелисса дала бы ей деньги и поддержала ее — она была великодушной женщиной,— запротестовал Питер.
— Не сомневаюсь. Но представьте себе Ианту, вынужденную принимать помощь от Мелиссы! Ее гордость и злоба этого бы просто не вынесли. А потом у нее случился нервный срыв, только усиливший ненависть к сестре.
— Должно быть, она была сумасшедшей,— заметила Фейт.
— Не думаю. Но нервный срыв направил ее па путь к убийству. Она послала телеграмму Мелиссе, которую не видела много лет. Мелисса чувствовала себя виноватой, столь долго пренебрегая сестрой,— этот круиз явился частичным искуплением вины. Обе женщины имели одинаковый рост и телосложение, у них были глаза одного цвета. Ианта, несомненно, видела Мелиссу без макияжа и понимала, что их лица все еще очень похожи, как были похожи в детстве — по словам епископа. Он также говорил мне, что Ианта была великолепным имитатором. Думаю, мысль о том, чтобы изображать сестру, сначала пришла в голову Ианте сама по себе и лишь затем породила идею убийства.
— Но я все еще не понимаю,— настаивал Питер.— Каким образом она надеялась выдавать себя за Мелиссу до конца дней?
— Вы не должны забывать, что Мелисса была перекати-поле. После смерти мужа она переезжала с места на место за границей, нигде не задерживаясь надолго: Ианте нужно было бы всего лишь избегать мест, где жила ее неугомонная сестра, и, конечно, держаться подальше от бывших любовников Мелиссы.
— Это сложная задача,— заметила Фейт.
— Заткнись!— прикрикнул на сестру Питер.— Не будь такой гадкой!
— А как же с деньгами? — спросила Клер.
— У Мелиссы не было детей. Возможно, мы узнаем, что она завещала все деньги Ианте. Но Ианта была достаточно умна, чтобы понять, что если Мелисса умрет насильственной смертью, то она станет первой подозреваемой, будучи единственной наследницей. Поэтому она спланировала...
— Нет, я имею в виду, как Ианта, изображая Мелиссу, смогла бы завладеть деньгами? — прервала Клер.
— Очень легко. Отпечатав письма брокерам, адвокатам, банковским администраторам с поддельной подписью Мелиссы и просьбой перевести ее счета в такой-то банк. Но, уверяю тебя, Ианта тщательно изучила роль Мелиссы. На Делосе Мелисса говорила мне, что хотя Ианта долгие годы не проявляла никакого интереса к ее жизни, в последнее время она часами расспрашивала ее о браке, путешествиях, друзьях и тому подобном. Ианта запасалась знаниями на случай, если встретит кого-нибудь, знавшего ее сестру.
— Поэтому Ианта и вела себя во время круиза как сторожевая собака,— сказала Клер.
— Да. Вы все замечали, как она цепляется к Мелиссе. Ианта не могла рисковать, позволяя кому-либо находиться с ее сестрой наедине сколько-нибудь продолжительное время,— ведь тогда в разговорах могли бы всплыть вещи, о которых она, играющая роль Мелиссы, не имела понятия. К тому же существовала опасность, что Мелисса расскажет кому-то, что ее сестра в детстве училась плавать. Мы приписывали это собственническим наклонностям Ианты. Но, как мне говорила Мелисса, Ианта всегда была независимой . и не склонной к привязанностям. Она охотно ухватилась за идею круиза, так как, если на борту не окажется близких знакомых ее или Мелиссы, то в случае необходимости опознания тела сестры она одна будет в состоянии это сделать.
— Значит, все было обдумано заранее?
— Практически — да. Думаю, план преступления сначала пришел ей в голову просто как фантазия — это часто бывает с интеллектуалами. Она забавлялась, обдумывая его, пока он не завладел ею полностью. Несомненно, прежде чем сестры прибыли в Грецию, Ианта тайком тренировалась в копировании подписи Мелиссы, ее стиля использования косметики, интонаций ее голоса и так далее. И она, конечно, давно решила, что методом убийства будет утопление,— с самого начала круиза Ианта давала понять, что не умеет плавать,— не умеющего плавать не должны заподозрить в утоплении жертвы. Была ли хромота частью схемы или блестящей сиюминутной импровизацией, я не знаю.
— Но разве это не был несчастный случай? — спросил Питер.— Спеша по каменистой тропе, чтобы успеть на корабль...
— Нет-нет. Это было абсолютно необходимо для перевоплощения.
— Необходимо? Не понимаю.
— А я, кажется, понимаю,— сказала Клер.— Ианта могла в точности имитировать голос и макияж Мелиссы; думаю, что перед отъездом из Англии она научилась делать такую же прическу, как у сестры. Но Мелисса была изящной женщиной, а Ианта обладала довольно неуклюжей походкой...
— Вот именно! Если ты пытаешься выдать себя за другого, то скорее всего тебя может выдать походка. Но хромота Мелиссы ничуть не отличалась бы от хромоты Ианты. Поэтому меня так интересовала поврежденная лодыжка. Это не было притворством — она подвернула ее намеренно.
— Ужасно!— воскликнула Фейт.— Только подумать, что Ианта, сидя на палубе, все время обдумывала этот кошмар!
— Да, она ждала нужного места и времени, изучала планировку корабля и изображала женщину, не вполне пришедшую в себя после нервного припадка и готовую к самоубийству. Вскоре я к этому вернусь. Однако две вещи она не могла предвидеть — что на борту окажетесь вы, Фейт, и мы с Клер. Вы и Питер очень досаждали ей с вашей кампанией преследования...
— Я сожалею об этой истории с аквалангом,— виновато произнес Питер.— Эго была дурацкая выходка.
— Вообще-то, это я подучила его испортить акваланг,— призналась Фейт.
— Я всегда говорила,— ядовито вставила Клер,— что дети не должны играть с огнем.
— Но я ненавидела ее! Если бы вы знали, как подло она вела себя со мной в школе!