— Этого нет в книгах… — произнес сын, в качестве подтверждения указывая на стол, на котором действительно лежал открытый анатомический атлас. Похоже, Аркадий уже совершенно успокоился и взял себя в руки. Потому что заговорил уверенно:
— Я сравнивал, вот, смотрите, — он схватил книжку, и из нее выпало несколько фотоснимков, сделанных ранее. Одного взгляда на них хватило, чтобы ком тошноты застрял у Филиппа Артемьевича в горле.
— Ты что же… вообразил себя ученым, сопляк? — он почувствовал, как от ярости у него заполыхали щеки. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь?.. Это… это не игрушки!
Аркадий слегка сдвинул брови.
— В Академии мы уже препарировали лягушек и крыс. На следующий год нас начнут пускать в прозекторскую. Вы, наверное, забыли…
— Лягушки, крысы и трупы не чувствуют боли!
На лице сына вдруг мелькнула ехидная ухмылка.
— Да… вы и правда учились по книжкам, отец…
Такой откровенной дерзости Филипп Артемьевич уже не выдержал. Он наотмашь ударил сына по ухмыляющемуся лицу, и тот отлетел в сторону — все же Аркадий, несмотря на свою наглость, оставался всего лишь худощавым подростком. Попадала с полок и зазвенела стеклянная посуда. Аркадий же весьма быстро восстановил равновесие. Ухмылка с его лица не исчезла, и только стала шире. Он вытер тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы.
— Наш научный спор становится жарким, — спокойно заметил он.
Филипп Артемьевич шагнул вперед, занося руку для очередного удара. И внезапно почувствовал, что опустить ее не может — на запястье крепко сомкнулись пальцы Анонимуса.
— Что? — с удивлением он повернулся к фамильяру. Тот, даже несмотря на то что раны уже частично смогли зажить, выглядел довольно жутко. Один глаз успел восстановиться полностью, а второй смотрел на хозяина из пустой глазницы, и от этого вид фамильяр имел довольно угрожающий. Филипп Артемьевич судорожно сглотнул.
— А ну-ка отпусти, — тем не менее уверенным тоном велел он.
— Прошу прощения, — с некоторым трудом проговорил фамильяр, но руки не разжал.
— Отпусти!
— Ваше сиятельство, я не могу позволить вам причинить вред молодому хозяину.
Филипп Артемьевич второй раз за вечер утратил дар речи. Он посмотрел на черта, потом на сына и почувствовал, как холодные струйки пота стекают ему за ворот халата. На лице сына появилось выражение такого высокомерного восторга, что никаких сомнений насчет того, что сейчас произошло, у Филиппа Артемьевича не осталось.
Фамильяр. Сын перехватил управление фамильяром, подчинив его себе.
— Как ты посмел?.. — выдохнул он в лицо Аркадию.
— Я ничего не делал, — замотал головой тот, — это произошло само по себе.
Что же… может быть, этот ненормальный и не врал. Судя по фото, он проделывал свои отвратительные опыты уже не в первый раз. Чтобы скрыть их от отца и матери, однозначно приходилось давать Анонимусу немало своей крови.
Но все равно… перехватить управление даже без обряда…
— Отпусти, — еще раз приказал Филипп Артемьевич Анонимусу, и тот, к его удивлению, послушался. Но, шагнув вперед, встал между бывшим хозяином и Аркадием.
Филипп Артемьевич, не глядя более на участников отвратительной сцены, вышел из комнаты. То, что произошло, отдавало настоящей катастрофой. Если колдун и спал ночью, то урывками и совершенно этого не помнил. Но к утру решение было принято. И озвучил его Филипп Артемьевич прямо за завтраком:
— Завтра с утра, Аркадий, ты возвращаешься в Академию.
— Но отец! — запротестовал сын. — Вы даже не выслушали меня! Не хочу я никуда уезжать, это мой дом!
— Пока еще это мой дом, — жестко сказал Филипп Артемьевич и покосился на Анонимуса. Тот невозмутимой статуей стоял с подносом возле стола. Филипп Артемьевич был очень зол на фамильяра. Но с ним вопрос он решит позже.
— Филипп? — супруга отложила столовые приборы и посмотрела недоуменно. — Филипп, что происходит? Аркаша никуда не поедет, у него каникулы, он должен отдохнуть перед экзаменами!
— Отдохнет в Академии. И там же будет… учиться, — сделал Филипп Артемьевич нарочно паузу и перевел взгляд с жены на сына. — Ты понял?
— Понял, — буркнул тот и уставился в тарелку. Филипп Артемьевич ожидал, что Аркадий будет спорить, но тот молча доел завтрак и вышел из столовой.
— Филипп, вы мне объясните, что случилось? Аркаша в чем-то провинился? — супруга его в покое оставлять не собиралась.
— Это колдовские дела, — отрезал он, — вам незачем о них знать.
Галина Игнатьевна, провожая сына, не проронила ни слезинки, но было заметно, как ей тяжело расставаться с Аркадием. Мать скучала по сыну еще с Рождества. Филиппу Артемьевичу стало жаль ее, но и супруга заслуживала урока — именно оттого, что она во всем потворствовала сыну, он и вырос таким отвратительным и избалованным. Так что наказание пойдет на пользу всем.
Но не только в качестве наказания Филипп Артемьевич отправил Аркадия из дома. Предстояло решить самый важный вопрос.
— Анонимус, — позвал он фамильяра, — приготовь все в комнате вызовов к обряду овладения.
— Вы хотите повторно привязать меня, ваше сиятельство? — осведомился фамильяр.
— Что это ты такой разговорчивый стал? Какое тебе дело?
— Прошу прощения, ваше сиятельство. Но я должен вас предупредить, что, скорее всего, ничего не выйдет. Ваш сын сильнее вас. И наша связь очень крепкая, ее будет очень тяжело…
— Замолчи, — рявкнул Филипп Артемьевич и добавил уже спокойнее: — Это мы еще посмотрим… посмотрим. Немедленно подготовь все и принеси плеть. Понял?
— Да, ваше сиятельство, — черт поклонился и исчез.
А Филипп Артемьевич отправился в курительную комнату. Пропустив бокал коньяка, он спустился по лестнице.
Фамильяр стоял посреди комнаты вызовов, держа плеть в руке. На печи шипела кювета с кипящими приборами.
Филипп Артемьевич вздохнул и протянул руку за плетью.
— Раздевайся и становись на колени, — велел он. Анонимус немедленно выполнил приказ.
Такой привычно послушный… сердце сжалось, и от горечи даже зубы свело во рту.
— Почему? Почему ты ничего не рассказал мне?.. Ведь не сразу у вас образовалась… такая связь? Зачем ты покрывал Аркадия? Как ты мог?
Фамильяр поднял голову, и, хоть смотрел он в район груди хозяина, Филипп Артемьевич увидел, что зрачки черта стали вертикальными и в его глазах застыло какое-то непривычное выражение — смесь эйфории и словно бы детского восторга.
— Потому что он гений. Ваше сиятельство, когда-нибудь вы будете гордиться своим сыном.
Филипп Артемьевич вздохнул, замахнулся и со свистом опустил плеть на голые плечи фамильяра.
— Посмотрим… — пробормотал он, — посмотрим…
Глава 8. Следствие ведет Маргарита
1983 год
Маргарита любила выходные. Если завести тесто с вечера, то можно уже к девяти утра накормить домашних свежей выпечкой и заняться любимым делом — чтением. Новая книга, про убийство посла в Версале, лежала под подушкой — вчера вечером Маргарита едва заставила себя от нее оторваться. Целый шкаф, занимающий половину стены гостиной в ее квартире, был занят книгами. И бо́льшая часть из них — про расследование самых жутких и таинственных преступлений. Сейчас в стройных рядах книжек зияли щели: несколько детективов по особой рекомендации Маргариты перекочевали в комнату Кузьмы — сынишки графа Аверина. Паренек тоже оказался большим их любителем.
Маргарита очень гордилась тем, что состоит в домоправительницах у настоящего сыщика. Да еще — у такого известного. За это она была готова мириться не только с тем, что граф Аверин позволял себе некоторые вольности (например, насадив на вилку блинчик, мог макнуть его прямо в плошку со сметаной), но и с тем, что он был колдуном и иногда вызывал себе на помощь жутких тварей из преисподней — дивов. Однако, по давней договоренности с графом, в такие дни Маргарита приходила попозже или уходила раньше и с чудовищами не встречалась.
Зато на почетном месте за стеклом в небольшом специальном шкафчике в ее доме лежала толстая красная папка с вырезками из газетных статей, где упоминался очередной подвиг Гермеса Аркадьевича. И даже несмотря на то что шкафчик из домашних никто не открывал, Маргарита нередко любовно протирала несуществующую пыль с драгоценной папки. Сделав это в очередной раз, она зашла в спальню и забрала из-под подушки книгу.
Муж ее, Анатолий, повез старшего сына с невесткой по магазинам, молодая семья вовсю готовилась к пополнению, и сегодня Маргарита осталась дома одна. Лезть в дела молодых и смущать супругу сына она не хотела. И кроме того, уже предвкушала, как замечательно проведет свой выходной. Сходив на кухню за чаем и пирожками, она уселась в кресло-качалку, прикрыв ноги теплым шерстяным пледом, и погрузилась в чтение.
От приключений опытного полицейского и его молодой напарницы (на первый взгляд глуповатой, но Маргарита прекрасно знала, что эта девушка станет ключом ко всему расследованию, не важно как, может, найдет главную улику, а может, услышит секретный разговор: без своих простых помощников не мог раскрыть дело ни один, даже самый гениальный сыщик), ее отвлек настойчивый стук в дверь. Громкий, даже какой-то яростный. Толя что-то забыл?.. Нет, муж ни за что не стал бы так колошматить.
Маргарита встала, положила в книжку в качестве закладки рождественскую открытку и, надев тапки, вышла в коридор. В дверь тарабанили всё сильнее.
— Кто там? — настороженно спросила она.
— Это я! Петька! Ну, сосед ваш. Откройте пожалуйста!
Голос мальчишки звучал хрипло и надрывно. В нем чувствовались слезы. Маргарита открыла дверь, и Петька влетел в прихожую так, будто за ним гнались черти. Маргарита тотчас же захлопнула дверь, мало ли что. Вдруг парня преследуют бандиты или маньяк. Книги про маньяков она тоже очень любила.
Это и правда оказался Петька, старший сын Екатерины, соседки. Та часто за небольшую плату помогала Маргарите с уборкой. Уследить за двумя домами не так уж просто, поэтому Маргарите не было жалко отдавать небольшую часть своей весьма приличной зарплаты соседке за помощь, тем более что та родила второго сынишку два года назад и сидела дома. А деньги для их семьи точно не были лишними.