– Из-за чего Айден тебя ударил?
– Из-за тебя, – честно ответил Рей. – И это заслуженно. Я сволочь, Айла. Конченая сволочь.
– Не говори так, – нахмурилась я. – А те видения…
– Это Колгрим. Тот мужчина, которого ты видела на пристани. Это мой «рабовладелец». Это из-за него я здесь.
– Ну… да, ты говорил. Что твой… – слова не подбирались. – Что Колгрим вызвался помочь директору Магнету…
– А перед этим сам проклял вашего магистра магии и меча. Чтобы освободить место мне.
– Но… – Мозаика рассыпалась. Уверенность, что этот разговор расставит все по местам, таяла следом.
– Давай я расскажу все сначала. Как есть. А потом ты пошлешь меня ко всем демонам и пообещаешь, что никогда и ни за что не будешь собой жертвовать ради кого-либо и перестанешь доверять людям так слепо.
Кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Вопросы испарились, слова растерялись.
– Колгрим – из про́клятых. Архимаг, оскверненный демонической кровью. Элвий был его тюрьмой – по решению Ордена Белых Хранителей он не мог пересечь его границы ни по воде, ни по суше.
– Почему?..
– У хранителей не было достаточно оснований, чтобы назначить более суровое наказание. Потому запереть в маленьком городе и погасить магические способности – все, что они могли сделать ради человеческой безопасности. Только не учли одного – магические способности человека они сумели погасить, а вот демона – нет. Спустя какое-то время Колгрим… прозрел. Здесь опять же была промашка хранителей – защита, что наложена на город, была настроена на его сущность и магию. Он «разбил» свой дар на несколько крупиц, и каждой из них нашел отдельный сосуд. Живой. Проблема в том, что насильно превратить человека в «переносчика» нельзя. Только с добровольного согласия. Равно как нельзя и отнять этот дар силой. И что самое отвратительное…
– Эта крупица сливается с магией, если она у «сосуда» есть?..
– Она в принципе может жить только в тех, у кого есть дар. Потому Колгрим выбрал тебя. Тебя и еще троих. В обмен на спасение города.
– Который он сам же и поджег, – выдохнула я. – Чтобы создать такие условия, в которых людям некогда особо выбирать. И они готовы согласиться на все…
– Вот твои родители и согласились.
– И они знали, что однажды он придет забрать свое вместе с моей магией?
– В том и дело. Это они прекрасно знали. Не знали лишь, что у вас магия и душа – понятия неразделимые. Остальных троих, которые тогда согласились помочь, Колгрим уже нашел.
– И тебя прислали за мной, – выдохнула догадку я, и душа похолодела.
Рей даже не кивнул. Просто взглянул мне в глаза с совершенно неописуемой болью, перемешанной с жалостью, и я поняла, как ошибалась и одновременно была права…
Такой мужчина не мог просто так заинтересоваться обычной ученицей. Все, что он делал с момента нашей первой встречи, – влюблял в себя. Целенаправленно.
– Я так понимаю, – едва не сорвавшимся голосом проговорила я, – в этом и заключался гениальный план? Глупая школьница влюбляется в учителя, что выделяет ее из толпы ей подобных, оказывает знаки внимания, водит гулять по городу, приглашает на танцы, а после – рассказывает ей слезливую историю о своем темном прошлом, о том, как хочет на свободу… И что спасет его только одно… Крупица Хаоса? Или как Айден это называл?.. И если она отдаст эту крупицу, то они сбегут и будут счастливы, пока смерть не разлучит их… умолчав о том, что смерть их разлучит ровно в тот момент, когда этот ваш Колгрим свою магию заберет обратно. Или… а, ты ведь говорил, что метку можно выжечь. Так, может быть, в легенде бы и не фигурировала вся эта история целиком? Возможно, достаточно было соврать, что у нее есть то, что может избавить его от этой метки?..
– Да.
– Что – да?
– Да, таким и был план. Ты должна была влюбиться и решительно «пойти на все ради нашего счастья».
Губы сами собой расползались в улыбке. Кривой, растерянной, не позволяющей мне унизительно разреветься у него на глазах. Демон с ней, с душой, демон с ним, с сердцем. Черная дыра в груди. И руки дрожат.
– План сработал, – бесцветно проговорила я. – Вот, пожалуйста. Когда выезжаем в Кроствер? Сейчас? Завтра? Вещи брать не буду, видимо, не пригодятся уже…
– Айла, послушай. – Рей впился пальцами мне в плечи. – Теперь я тебя ему не отдам. Ни за что.
– Это тоже часть плана? – Голос все же дрогнул, но я собралась. Насколько это было возможно. – Продолжаешь втираться в доверие?
– Откуда в тебе вдруг столько цинизма взялось?
– Дай подумать… – Я скривила лицо. – Может быть, это как-то связано с тем, что влюбилась в своего учителя, а он, оказывается, меня «растил на убой», чтобы сдать своему господину?
– Выслушай меня. Спокойно. Без колкостей. Пожалуйста. План ведь провалился.
– А не надо было мне о нем рассказывать.
– Айла. Я ведь попросил.
– Молчу.
– Я не врал, когда говорил, что мне хочется тебя беречь. И сейчас я не вру. Он тебя не получит.
– Не важно, – улыбнулась я. – Вот сейчас это уже вообще не важно. Мне даже кажется, что это лучший выход из сложившейся ситуации.
– Не говори глупостей!
– А ты… не предавай. – Слезы все же зазвенели в голосе. – Никого больше. Никогда. Хотя бы хозяина своего…
– За это Айден меня и ударил. И если бы ты знала, что сейчас…
– А я не хочу знать, – спокойно проговорила я, глядя ему прямо в глаза. – Я ничего не хочу.
Я чувствовала, как стальная лапа сжимает сердце, скребется изнутри, пытаясь разорвать грудную клетку…
И грозы не было. Ни дождинки. Кажется, даже моя непослушная хаотическая крупица была растоптана и смешана с грязью где-то там, на границе сознания, рядом с ошметками души.
– Оставь меня, пожалуйста, – выдохнула я. – До завтра. Я не сбегу, обещаю. Я ведь выполняю обещания. И завтра мы поедем в Кроствер. Мне просто… Я…
– Как скажешь, – перебил меня Шакс. – Только знай, что одно уже не изменится. Я тоже тебя лю…
Раскат грома заглушил его слова. Я убегала прочь по безлюдной улице, смывая собственные следы проливным дождем, проклиная себя, проклиная Шакса, проклиная всех богов, что предвидели, знали, чем все закончится, и все равно допустили…
От бега жгло в груди, глаза щипало. За очередным поворотом в пустынном проулке я остановилась, припав спиной к стене, оглянулась, убедившись, что Рей за мной не пошел, и лишь после этого сползла на землю и разрыдалась в голос.
– Как он мог?..
Айден, преисполненный сочувствия и непонимания, почему именно ему приходится это выслушивать, сидел напротив и был не менее растерян, чем я. Эдрик поставил на стол кружку с травяным чаем, погладил меня по волосам и произнес:
– Лучше спроси себя, почему он рассказал тебе об этом, а не уволок в Кроствер, пока ты ни о чем не догадываешься.
– Совесть проснулась?.. Или был уверен, что я уже дозрела и соглашусь на все?.. Вы ведь его знаете столько лет. Может, вам это все как-то понятнее, потому что…
– Нисколько не понятнее, Ромашка. Но я рад, что ты пришла сюда.
– Я не знала, куда еще идти, – созналась я, уткнувшись взглядом в танцующие в кружке чаинки. – В школе каникулы. Картер… и так недолюбливает Рея. А ведь он был прав! Я думала, что он просто ничего не понимает, а оказалось, что это я! Я ничего не понимаю! И Рей был прав, когда сказал, что я совершенно не готова к жизни…
– Тут не поспорить, – усмехнулся Айден.
Я прикусила губу и шмыгнула носом. Не реви, глупая!
– Может, вам чего покрепче? – любезно предложила Зарайна, составляя на поднос пустые тарелки.
– Да! – вскинула голову я.
– Не сейчас, – мягко поправил Эдрик, многозначительно кивнув подавальщице и переведя взгляд на меня. – Ну какое тебе «покрепче»? Поверь старому мудрому гному – двухчасовое облегчение не стоит завтрашней головной боли.
– Завтра мне вообще будет без разницы. Я согласилась поехать в Кроствер, а значит, план его сработал…
Друзья переглянулись. От их сочувствующих взглядов стало только хуже.
– Рей, конечно, засранец. Но что-то подсказывает мне, что никуда ты не поедешь. Он с тобой так не поступит.
– Уже поступил! Обманул, влюбил… так пусть добивает. Что ему терять?
– О, он о потерях знает достаточно, – протянул гном. – И если он тебя любит – а он тебя любит, – то ни за что не отдаст своему архимагу. Чего бы ему это ни стоило.
Я вздрогнула.
– А что, если правда?..
– Смотри, прямо возрождение феникса, – усмехнулся Эдрик, ткнув Айдена под ребра.
– Нет-нет-нет, – затараторила я, отрицая скорее свои собственные мысли, нежели слова гнома. – Что, если он действительно уплывет в Кроствер один? Колгрим ведь его…
– Вы, девушки, все такие или только ты? – хохотнул гном. – «Мерзавец, ненавижу, чтоб он сдох, о боги, а вдруг его убьют!»
– Не знаю, – вздохнула я. – Может, и все. Но если он правда решит сознаться в том, что провалил задание?
Друзья нахмурились. Их показное спокойствие раскололось на глазах.
– Сейчас мы проводим тебя домой, а сами отыщем Рея. Есть лишь пара мест, куда он мог пойти, если не в «Демона».
– Но мне нужно с вами, ведь…
– Ромашка, тебе сейчас больно. Вам обоим следует дать эмоциям поутихнуть, чтобы расслышать голос разума, – тихо проговорил Эдрик. – Тем более брат тебя ждет. И вам предстоит заняться поисками родителей. Совершенный осколок ведь теперь у вас.
– Ты прав, наверное, – вздохнула я. – Пообещайте, что потом расскажете мне все.
– Ну какие ж секреты от друзей, – пожал плечами гном.
Айден с улыбкой кивнул и залпом допил остатки чая.
Нас провожало Заринкино «приходите еще» и звякнувший над дверью колокольчик.
– Что-то случилось? – встрепенулся Картер, едва я возникла на пороге.
И эта участливость едва не заставила меня вновь разрыдаться, бросившись ему на шею, и все-все рассказать. Это мне можно было думать о Рее все что угодно, но не Картеру. И я страшно не хотела услышать самодовольное: «Ну я же говорил», не хотела знать, что моя боль для родного брата лишь повод почувствовать собственное превосходство. И пусть даже он всегда был на удивление понимающим, я все же опасалась в такой момент этого понимания не получить.