«Его превосходительству господину имперскому канцлеру доктору Бетман-Гольвегу
Ваше превосходительство!
Забота о судьбе нашей страны обязывает нас сообщить правительству следующее.
Мы, нижеподписавшиеся, президиум Германской Социал-демократической партии и социал-демократической фракции рейхстага, находимся постоянно в теснейшем общении с населением всех частей государства, особенно с неимущими слоями. Представители рабочих осведомляют нас самым точным образом о положении народа и его настроениях. Наши собственные наблюдения так же, как поступающие отовсюду сведения, с необходимостью приводят нас к убеждению, что внутренняя сопротивляемость нашего народа на исходе. Перед лицом исключительно серьезного положения мы считаем своей обязанностью сказать, что, по нашему мнению, должно быть создано для предотвращения величайших несчастий. Мы со своей стороны не желаем разделять ответственности за промедление в том, что единственно может спасти нашу страну от страшного бедствия.
Продовольственное положение все время ухудшается. Средства питания, которые выдаются населению больших городов и промышленных местностей, давно не позволяют человеку насытиться и поддержать свои силы. Многие миллионы страдают от мучительного чувства голода. Множество людей исхудало, лица бледные, осунувшиеся.
Несмотря на усилия обеспечить лучшее снабжение рабочих тяжелой промышленности, даже в снарядных мастерских производительность труда настолько упала вследствие долгого недоедания, что неоднократно уже вставала угроза полной невозможности работать. Незачем долго останавливаться — однако надо резко их подчеркнуть — на тех тягчайших последствиях, которыми недостаточное питание грозит в особенности женщинам и подрастающему поколению.
Население глубоко подавлено долгими лишениями. К ослаблению физической и духовной сопротивляемости вследствие дурного питания присоединяются другие истощающие заботы, которые несет с собой война, мучительный страх за судьбу сражающихся на фронте сыновей и братьев, мужей, отцов и кормильцев, развал семейной жизни, боязнь тяжелого будущего в горькой нужде.
Недостаточные, большей частью оттягиваемые, иногда же осуществляемые слишком поздно и к тому же половинчатые мероприятия властей также подпитывают недовольство. В торговле овощами на глазах властей практикуется положительно преступное ростовщичество. Таким образом, нельзя удивляться тому, что безнадежность и отчаяние, а вместе с ними горечь и озлобление растут и углубляются. Население видит, что состоятельные круги могут по-прежнему хорошо питаться, более того, в состоянии извлекать богатые барыши из самой войны и нужды своих соотечественников, тогда как миллионы малоимущих подрывают свое существование и обречены на дальнейшее обеднение и все растущую нужду.
Другой тяжело влияющий на настроение момент заключается в том, что до сих пор не осуществлен ряд внутренних реформ на основе равноправия всего населения. Это глубочайшим образом волнует и наполняет жестокой болью широкие круги народа, отдавшие во время войны все свои силы общественному благу. Правда, заслуги способного и мужественного народа признаны, и дан ряд обещаний, но за признаниями и обещаниями действия не последовали. Наоборот, сопротивление привилегированных введению свободного строя стало проявляться еще резче. Таким образом, понятно, что в массах народа не только не исчезает недоверие, но все растет мысль о том, что постоянные отсрочки политических реформ окончатся тяжелым разочарованием. Поэтому не могло быть длительным и благодетельное действие императорской „пасхальной“ декларации. Недоверие и раздражение находят все новую нишу, озлобление возрастает с каждым днем.
Что касается положения на фронте, то мы ограничимся указаниями на душевное состояние солдат. Высшему начальству нелегко дать сейчас правильную оценку солдату.
Властное положение начальства крайне затрудняет оценку истинных взглядов и настроений. В войсках сказывается утомление войною. Это вполне объяснимо. До нас непрерывно доходят жалобы на жестокое и несправедливое обращение, а также и на утомительные военные упражнения, которые кажутся отпущенным на отдых переутомленным солдатам просто ненужным мучением. Усиливает недовольство и раздражение также и то, что во многих воинских частях условия питания ухудшаются только для солдат, но не для руководства. Но важнее всего вызванное продолжительностью войны общее стремление вернуться в нормальную мирную обстановку. Будущее на войне неизвестно, в прежнем существовании многое смято войною, и все более болезненно томит отцов семейств тоска о родном очаге, о жене и детях, которые, отцы знают это, живут в совершенно неудовлетворительных условиях. Вера в возможность решительной победы колеблется все больше и больше. Так овладевает и солдатом, и населением в тылу чувство, что дальнейшие жертвы напрасны, что превосходство противника в числе и материальных средствах слишком велико и что чем дольше длится война, тем хуже будет складываться для нас положение.
При таком положении вещей выступления и беззастенчивая политика пангерманистов грозят превратиться в величайшую опасность для страны. Агитация соответствующих кругов, которая ведется на большие средства, в немалой части проистекающие из заработков, которые несет с собой война, вызывает в народе убеждение, что война продолжается с целью завоеваний и что вина в том, что до сих пор не начинаются мирные переговоры, лежит и на Германии. Поэтому не могли оказать успокаивающего действия и заявления руководителей правительства о готовности к миру. Эти заявления наталкиваются на сомнения и недоверие, потому что правительство не оказывает решительного противодействия агитации в пользу территориальных приобретений на Западе и на Востоке, а также потому, что многие гражданские и военные правительственные учреждения явно поддерживают пангерманистскую пропаганду.
Пангерманисты вызывали у населения сильную надежду на быстрое окончание войны, благодаря подводной войне. Но как ни велико влияние подводной войны на хозяйственное положение наших врагов, обещанный народу результат — голодом заставить Англию сдаться или вызвать у нее, по крайней мере, готовность к миру — до сих пор не достигнут. Успехам подводной войны противостоит неудача, какою является присоединение Америки к неприятельской коалиции. Выступление Америки уже сделало очевидным тяжкий грех недооценки планов и сил наших противников. Минных заграждений все больше, давление на нейтральные государства стало невыносимым. А вместе с тем отпадают почти совершенно наши расчеты на получение сырья и продовольствия из нейтральных стран. Вступление в войну Америки грозит нам четвертой зимней кампанией и дальнейшим продолжением войны на долгое время.
Не осуществился до сих пор и расчет на то, что русская революция приблизит нас к миру. Мы должны считаться с возможностью и для новой России оставаться в рядах Антанты. Подозрение, что Германия только для того стремится заключить мир с Россией, чтобы иметь возможность предъявить тем большие требования на Западе, это подозрение не мало содействовало появлению сильных течений в пользу войны в русском Совете рабочих и солдатских депутатов. Устранение этих подозрений есть необходимая предпосылка для поддержания в России течения, направленного на мирную политику.
Итак, нам грозит четвертая зимняя кампания. Встает роковой вопрос: может ли германский народ ее выдержать? С началом кампании страдания населения чудовищно возрастут. Если и теперь уже были в разных местах империи вспышки отчаяния, то насколько ужаснее будет тогда: катастрофы станут неизбежны. Пусть нас не упрекают в сгущении красок и пусть не убаюкивают себя надеждой, что все будет идти дальше, как шло до сих пор. Есть мера вещей. Социал-демократическая партия в течение целых четырех лет делала все, чтобы сохранить силу сопротивления населения и всеми силами содействовать обороне страны. Но мы не должны скрывать от себя, что силы нашего народа подходят к концу. Сделано было сверхчеловеческое. Час, когда силы и воля к сопротивлению окажутся исчерпаны, может настать скорее, чем думают. Если бремя еще возрастет? И не будет сделано ничего решительного для избежания грозящей катастрофы, то мы идем навстречу величайшей опасности.
Есть теперь только один выход для предотвращения величайших бедствий. Государственный переворот в России открывает возможность создать опорный пункт, возможность, которую нельзя упускать. Совет рабочих и солдатских депутатов выдвинул формулу: без аннексий и контрибуций. Ответ вашего превосходительства в рейхстаге был также мало удовлетворителен, как и последующее заявление в „Северо-немецкой всеобщей газете“. Пока германское правительство не решится согласиться на общий мир на основе петербургской формулы, Россия остается в руках держав Антанты. Это снова подтверждает последняя резолюция заседающего теперь в Петербурге Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, которая, объявляя возможно скорое окончание войны существеннейшей задачей, в то же время отклоняет мысль о сепаратном мире или перемирии. Если бы германское правительство заявило прямо о своей готовности к общему миру, как его понимает русский Совет рабочих и солдатских депутатов, то это означало бы мощную поддержку всех сил, которые работают в России в пользу скорейшего мира. У их противников и ставленников Антанты было бы выбито из рук оружие. Развитие событий либо привело бы к разрыву между Россией и ее союзниками, либо последние увидели бы себя вынужденными вступить на почву той же формулы мира. Всякая неясность, всякая возможность подумать, что мы оставляем себе открытым путь к насильственным приобретениям территории или иным насилиям над жизненными интересами других народов, должны быть устранены. Только такая политика позволит, по нашему мнению, разорвать коалицию неприятельских держав и осуществить высшую цель войны: установить прочные мирные отношения в Европе и во всем мире.
Открытое заявление руководителей правительства о готовности к общему миру без аннексий и контрибуций очень усилило бы в странах Антанты течения в пользу мира, которые были уже поддержаны н