Головной вертолет, позывной Лошадь-семь, дрогнул, отрываясь от палубы десантного корабля…
Старшим спасательной команды был майор Томас Хугель, опытный специалист, у которого на бедре был шрам, полученный в Бейруте, — в этот день его отправили в патрулирование, и только поэтому он не погиб со всеми, когда груженный взрывчаткой мусоровоз прорвался к казармам морской пехоты. Потом была Гренада, недоброе и опасное место… их вертолеты на подходе к цели попали под сосредоточенный огонь кубинских пулеметов, в головном вертолете, на котором он летел, убили весь экипаж, вертолет рухнул на песок, хорошо, что с небольшой высоты. Потом его, кстати, показывали по телевидению, он был весь в дырах, как швейцарский сыр. У них в группе было двое убитых и пятеро раненых — но они все равно пошли в наступление по песку, без укрытий, как делали это их отцы в Иводзиме, на огонь кубинских пулеметов — и взяли их, взяли остров. У майора на память об этом осталась еще пара шрамов.
С тех пор майора больше не сбивали. Он занимался самыми разными миссиями, но в Югославии славился как специалист по спасательным миссиям — там он вытащил троих пилотов прямо из-под носа сербских ублюдков. Спасательными миссиями он не занимался уже очень давно, но сейчас у него было такое же поганое чувство, как тогда, в Гренаде, когда он заявил, что, заходя с моря, вертолеты попадают в свободный сектор обстрела, но его, тогда еще зеленого лейтенанта, никто не послушал.
Он встал со своего места, пошел к пилотской кабине. Задержался у бортового пулеметчика — в окно были видны грязно-бурая вода и огромное количество кораблей на ней, от дряхлого азу, с которого ловили рыбу, и до супертанкера.
Хлопнув пулеметчика по плечу, он прошел в кабину.
— Сэр! — приветствовал его второй пилот.
— Карта высадки…
Офицер протянул ему карту. Майор морской пехоты глянул — хорошего в этой карте было мало.
— Где ты нас высадишь?
— Здесь, сэр…
Хугель покачал головой.
— Тут мы попадем под огонь. Высади нас здесь. — Он ткнул жировым карандашом.
— Сэр, это опасно. Тут может быть нестабильная площадка.
— Высадишь с ходу, без посадки.
— Тут надо будет спускаться.
— Наши проблемы. Высадишь здесь, понял?
— Да, сэр.
— И не торчи над нами, а то как бы не пришлось спасать и тебя. Уходи сразу к танкеру, понадобишься — свистнем.
Стрелок два-четыре
— Прошли береговую черту!
«Кобры» скользнули над урезом воды — вместо пляжа грязь, бурые хлопья — нефть, пустые бутылки и всякая дрянь, надо быть полным отморозком, чтобы отдыхать здесь. Впрочем, в этой стране вообще надо быть полным отморозком, чтобы жить, с недавних пор здесь получили распространение — видимо, пришло из Афганистана — похищения людей за выкуп. С начала года украли уже сто восемьдесят шесть человек.
— Перестраиваемся! Боевое построение!
— Принято!
Вертолеты, на которых они летели, относились к самой последней модификации начинавших службу еще во Вьетнаме «кобр» — АН-1Z, к тому же специально переоборудованных для борьбы с терроризмом. В свое время — в начале восьмидесятых — морской пехоте США не выделили средств, чтобы закупить «апачи» — поэтому они вынуждены были оставаться с «кобрами», постоянно модернизируя их. Зато теперь у морской пехоты была пара: транспортный вертолет «Venom» и боевой «Viper», оба от фирмы Bell, унифицированные по двигателям и авионике, пилотов готовить на оба типа машин было проще простого. У армии же был Н-60 от Сикорского и АН-64 от Боинга, сильно отличающиеся друг от друга, почти не унифицированные, и каждый требующий специально на него подготовленного пилота.
Что же касается ТТХ — то «веном» теперь, как его оснастили двумя двигателями, — мог нести столько же груза, сколько и «ястреб» Сикорского, а «кобра», после того, как ее модернизировали, не отличалась от «апача» по боевым возможностям. После последней модернизации она так же могла нести ракеты «Хеллфайр» и применять их по собственному наведению, без внешних источников подсветки. При этом — пара вертолетов морской пехоты стоила существенно дешевле армейских.
— Горы! Внимание!
Горы… Это были не горы, скорее предгорье. Нищее, со свалками, с какими-то хижинами, глядя сверху невозможно поверить, что в них живут люди. Смертельно опасное место — те, кто побывал в Афганистане, в Сомали, сразу узнавали его. Это место — откуда растет смерть…
— Двадцать пять кликов, исходная точка поиска один-один-семь-три-два-четыре, разбиться на пары, высота низко-низко. В зоне поиска действуют американские снайперы, не подстрелите их! Основная угроза — установки ПВО…
Капитан не договорил — огненная струя хлестнула совсем рядом с кокпитом вертолета, и он едва успел увернуться. Следовавший за ним вертолет ударил из пушки по месту нахождения зенитки, местные племенные зенитчики мгновенно погибли, огонь двадцатимиллиметровой скорострелки растерзал и пушку. Они даже не попытались повернуть ее… возможно, не знали, как это делается. Тем не менее — еще немного, и пришлось бы спасать уже спасателей.
Тут бы помогли беспилотники — АН-6, переделанные в беспилотные варианты с пушкой на подвесной турели, такие использовались в Афганистане. Но морским пехотинцам, воюющим больше всех, — как всегда, деньги выделили по остаточному принципу.
— Полтора клика по фронту — активность! — крикнул один из пилотов.
— Зенитная установка! — подтвердил стрелок головного вертолета. — Наблюдаю зенитную установку по фронту, до десяти танго!
— Огонь!
Несколько ракет «Гидра-70» сорвались с пилонов, уходя к цели…
Американские снайперы
— Стой! — поляк, идущий вторым, замер на месте. — Назад… Залечь…
Подполковник Джереми, продвигающийся по горной тропе, услышал голос… голос у обрыва… за обрывом. Это говорило о том, что где-то там — опасность.
Они залегли — и дальше уже поползли… подполковник жалел, что взял с собой эту дуру… семнадцать килограммов в полном снаряжении, а он все-таки не мальчик… сороковник громыхнул, считай. Если бы не привычка говорить то, что думаешь, — возможно, сейчас бы он сидел в каком-нибудь штабном здании с погонами бригадного генерала и распекал бы кого-то из подчиненных за нерадивость. Вместо этого он — в йеменских горах, ползет, как червяк, обливаясь потом, с тяжеленной винтовкой на спине. Хорошо, что в этих горах нет мин… в Афганистане просто так не поползаешь, мины есть везде, еще от русских полно осталось, разминировать никто и не пытался, минная опасность столь велика, что в Кандагаре американские морпехи по возможности передвигаются по руслам ручьев. Поганое оружие — мина…
Он выполз на край, отдышался немного — и только когда поляк, проползая, хлопнул его по ноге — на месте, — рискнул глянуть за обрыв.
Боже мой…
Примерно в полклике от них, даже меньше, — на той стороне обрыва был лагерь. Очень удачно расположенный лагерь — большие валуны маскируют палатки, которые сделаны под цвет этих же гор, да еще и землей присыпаны. Кострище… в данный момент тоже накрытое, чтобы не выдавать теплом… научились, гады, знают, что у нас на технике тепловизоры стоят. Но самое главное — накрытая маскировочной сетью зенитная установка ЗУ-23-2, неизвестно как сюда попавшая, но рабочая, судя по виду, и около нее — дежурные. Эта штука может разорвать вертолет на куски.
Неизвестно как попавшая? Очень даже известно, как. Когда в девяносто четвертом две страны были объединены в единый Йемен — не факт, что это было правильно, — с юга ушли в неизвестном направлении несколько сотен единиц тяжелого вооружения, в том числе танки. Очень хорошо известно, как эта штука сюда попала.
— Наблюдаю пятерых… — тихо, потому что ветер может донести любой звук за километры, сказал подполковник.
— Еще трое. Позиция на самом гребне. Еще одна зенитная установка, — тихо ответил поляк.
Подполковник посмотрел — так и есть. Эта — не советская, похоже, французская или германская двадцатимиллиметровка старая. Но тоже дел наделает…
Сколько их тут? Восемь? Больше?
Подполковник сдал назад, чтобы не было видно с лагеря, что он делает. Повернулся, освобождаясь от груза на плечах, начал приводить в боевую готовность снайперскую винтовку.
— Ищи наблюдателей. По гребню. Они есть.
Местных в горах сложно было найти, если они не хотели, чтобы их нашли, — но у них была термооптика, а от нее не спрячешься. Как бы ты ни был хорош в маскировке — тепло твоего тела предательски выдаст тебя. Можно защититься и от термооптики, но для этого нужны специальные высокотехнологичные ткани, которых у племен нет.
Разложив стрелковый мат и приведя в боевую готовность винтовку, подполковник начал медленно продвигаться к краю обрыва.
— Ну?
— На гребне. Шестьсот метров, на самом гребне. СВД. Держу.
Две зенитные установки. Сначала надо вывести из строя их, потом — все остальное. Но снайпер — как только они начнут работать — может обнаружить их и убить хотя бы одного. Шестьсот метров — вполне посильная дистанция для СВД.
Снайпер или установка? Установка — или снайпер?
— Делай снайпера. Я беру первую зенитку. Потом вторая — и свободная охота.
— Зенитка?
— Они не смогут опустить стволы. Она — против вертолетов, и только. Давай, делай.
— Есть.
— По команде.
Подполковник только сейчас включил прицел — все, что питается от батареек, не стоит включать без нужды.
— Три-два-один-огонь!
Первым свалился стрелок у русской зенитки, он сидел, привалившись к зенитке, и что-то лениво жевал, видимо, кат — пуля в полдюйма диаметром буквально вмяла его в зенитку. Второй стрелок вскочил — но вместо того, чтобы подать сигнал тревоги, выстрелив из автомата, он попытался занять место стрелка на установке — так и умер, уже сев в кресло. Третьим выстрелом подполковник вывел из строя механизм самой зенитки — и вот тут сильный удар металла об металл подсказал остальным, что происходит что-то не то.