– Не понимаю, о чем вы, сэр, – ответил Грени.
– В самом деле?
– Конечно. Это весьма серьезное обвинение. Хотелось бы знать, кто на меня клевещет.
– Надежные источники, лорд Грени.
– Смешно. Насколько я понимаю, Марс Клермонт покинул Край. На корабле «Да, сэр, это моя малютка».
– На том самом, который, по докладам моих морпехов, едва не подвергся каперской атаке всего несколько часов назад?
– Понятия не имею, – ответил Грени. – Ничего об этом не знаю. У нас тут и без того хватает дел, сэр.
– Как я понимаю, дела у вашего герцога идут не лучшим образом?
– Есть проблемы, но вполне решаемые.
– Последнее звучит не слишком-то убедительно, лорд Грени, – заметил Маунт.
– Помощь со стороны ваших морпехов не помешала бы, – подсказал Грени.
– Сколько вам повторять, что Взаимозависимость считает происходящее на Крае исключительно местным вопросом?
– Если не считать оружия, поставки которого санкционировал парламент.
– Для войск герцога, а не моих.
– Большой разницы, думаю, нет.
– Для меня есть, и это главное. Либо ваш герцог сам разберется со своими проблемами, либо вскоре один из мятежников попросит меня сделать его новым герцогом, когда вся эта хренотень закончится.
– И как вы поступите?
– Полагаю, в зависимости от того, сохранит ли нынешний герцог голову на плечах. Пока же сделаю дружеское предостережение, лорд Грени. Граф Клермонт, его семья и его владения находятся под защитой имперо, а значит, под моей защитой. Если я еще раз услышу, что вы лезете в их дела – неважно, по распоряжению герцога или по собственной инициативе, – обещаю, что вы увидите, как выглядит имперское вмешательство, и что вам это не понравится. Мы поняли друг друга?
Они друг друга поняли.
А дальше был еще пункт седьмой – зашифрованное письмо, которое Грени получил от генерала Ливи Онджстен, предводительницы мятежников:
Где твое оружие? Ты сказал, что оно уже у тебя, и мы предприняли последнюю атаку, рассчитывая его получить. Теперь мы в полной заднице, и если в ближайшее время не получим твоего оружия – или его вместо нас получат войска герцога, – нам всерьез несдобровать.
Помнишь, что я тебе говорила, когда мы начинали это? Ты повязан с нами. Мы возвысимся – возвысишься и ты. Мы падем – падешь и ты.
И если мы падем из-за тебя, твое падение окажется намного жестче.
Л. О.
«Почему сегодня мне все угрожают?» – подумал Грени. Что ж, ответ был простым: он попросту надорвался, подставив и свой дом, и все их активы на Крае ради того, чтобы свергнуть нынешнего герцога и самому стать герцогом Края. Он надорвался, и теперь весь его тщательно рассчитанный и составленный план грозил пошатнуться и рухнуть.
«Вот что бывает, когда рискуешь всем, – подумал Грени. – Ничто никогда не идет гладко».
Что ж, верно – но не настолько же. И не так внезапно.
По крайней мере, герцог Края пока на него не наорал.
Звякнул планшет. Звонил герцог.
– Ты что, похищаешь теперь титулованных особ? – заорал он.
Грени мрачно улыбнулся:
– Все было слегка не так, ваша светлость.
– Не обращайся ко мне «ваша светлость», Грени. Я только что выслушал кучу всего от сэра Онтейна. Он говорит, будто ты схватил молодого лорда Марса Клермонта прямо с улицы перед его домом.
– Сэр Онтейн несколько преувеличивает. Я попросил лорда Марса встретиться со мной, чтобы выяснить, согласится ли он убедить своего отца проявить больше активности для защиты Края.
– И что он сказал?
– Ответил, что через несколько часов улетает с планеты и помочь ничем не может.
– Но как сэр Онтейн принял все это за похищение?
– Возможно, я чересчур усердно пытался убедить лорда Марса помочь нам и разговор пошел на повышенных тонах. Остальное – измышления наших врагов. Как я понимаю, граф Клермонт пожаловался сэру Онтейну, а тот пожаловался вам. То же самое он говорил мне всего несколько минут назад, сэр.
– И что ты ему ответил?
– То же, что и вам, только сообщил меньше подробностей.
– Мы не можем затевать вражду с аристократами, Грени. Особенно с Клермонтом. Онтейн и его морпехи, можно сказать, телохранители графа. И если до других аристократов дойдут слухи, будто мы пытаемся применить к графу силу или угрожаем его детям… в общем, суть в том, что сейчас мы нуждаемся в их поддержке.
– Прекрасно понимаю вас, сэр. Но, как я уже сказал, все это лишь недоразумение и слухи.
– Значит, ты не против лично извиниться перед графом Клермонтом?
– Прошу прощения, сэр?
– Я пригласил графа сегодня утром на небольшую встречу. В основном для того, чтобы выпить и поболтать. В Уэзерфейр, – имелся в виду «загородный» дворец герцога. – Только ты, я и он. Ты объяснишь ему все, а заодно извинишься.
– За что, сэр? Я же сказал, это всего лишь недоразумение.
– В таком случае извинишься за недоразумение. Грени, неважно, есть ли тебе за что извиняться. Главное – само извинение. Тебе стоило бы это знать. Основы дипломатии.
– Только мы трое?
– Да. Думаю, так лучше. Ни к чему устраивать спектакль. Слухи в любом случае просочатся.
– Леди Вренны там не будет?
– Дочери графа? Нет, а что?
– Просто спросил.
– Если хочешь, можем ее пригласить.
– Пожалуй, не стоит.
– Тогда увидимся через несколько часов. Форма одежды обычная. Потренируйся ползать на коленях. – Герцог отключился.
И это был пункт восьмой.
Итак, подытоживая: многим хотелось, чтобы Грени умер или хотя бы серьезно пострадал, его планы стать герцогом, подливая масло в пламя революции, рушились все быстрее, и через несколько часов ему предстояло изображать сожаление по поводу происшествия, якобы не имевшего места, но на самом деле имевшего, а Грени нисколько не сожалел о своем поступке, не считая того, что все пошло не по плану. И если только в ближайшее время не случится чуда, Грени окажется мертв или сядет в тюрьму, а к его действиям формально будет причастен весь дом Нохамапитан.
Хуже всего, что изначально это было вовсе не его идеей.
К тому времени, когда отпрыски семейства Нохамапитан достигли отрочества, любой внимательный наблюдатель понял бы, что у каждого из них есть своя главная черта. Амит, человек заурядный и мирный, тем не менее всегда был готов представлять семью и дом – свадебный генерал, которому предстояло однажды взять бразды правления домом Нохамапитан. От Грени было куда больше пользы, поскольку он умел ладить с людьми, мошеннически злоупотребляя чужим доверием; заинтриговав другого некоей идеей, он мог заставить его подписать договор, даже если тот не понимал, что именно покупает.
Но мозгом семьи была их сестра Надаше. Именно она подсказывала свадебному генералу, что нужно говорить, указывала мошеннику на очередную жертву и приводила в действие планы, которые могли принести плоды лишь через годы или даже десятилетия.
Так случилось и в тот вечер, когда братья и сестра собрались в Сиане, чтобы отпраздновать день рождения Реннереда Ву, кронпринца, с которым Надаше недавно начала переговоры насчет замужества.
– Да он же полный придурок, – сказал Грени сестре, когда все трое покинули празднество и сбежали в апартаменты Нохамапитанов неподалеку от имперского дворца.
– А мне он даже нравится, – ответил Амит, развалившись на кушетке с бокалом нохамапитанского шираза в руке. Вино было контрабандным, вернее, было бы, если бы его пил кто угодно, кроме самих Нохамапитанов. Монополией на виноградники и всю их продукцию владел дом Патрис. Но когда создавалась Взаимозависимость и распределялись монополии, виноградники Нохамапитанов стали их наследственным владением с правом пользования продукцией только внутри семьи. Знаменитый шираз, признанный одним из лучших за пределами утраченной ныне Земли, теперь был доступен лишь представителям семейства Нохамапитан, а также их гостям – на приватных вечеринках или в еще более интимной обстановке. Ходили слухи, что самые страстные винофилы обещали Нохамапитанам удовлетворить любые постельные капризы в надежде сделать глоток из особенно древней бутылки.
– Тебе-то уж точно, – усмехнулся Грени. Как он считал, его брат и Реннеред Ву были сделаны из одного и того же теста – унылые плейбои, с которыми можно умереть от скуки. Грени не питал неприязни к Амиту, как и Амит к Грени, но, повзрослев, они проводили не так уж много времени друг с другом. С друзьями каждому из них было куда интереснее.
С сестрой Грени тоже общался мало, но вовсе не из-за отсутствия интереса. У Надаше попросту были свои планы, и Грени виделся с ней только тогда, когда эти планы напрямую касались его. И если она затащила обоих в свои апартаменты, оставив за дверями свиту братьев, значит ее планы в какой-то степени касались и их.
Пока что, однако, она ничего не рассказывала, и Грени решил ее подколоть, просто ради забавы:
– Чем оправдаешься, Нада? Почему ты водишься с этим тупицей Реннередом?
Надаше, стоявшая позади кушетки Амита, забрала у брата бокал и сделала глоток. Амит слабо запротестовал, но заткнулся, получив бокал обратно.
– Хочешь сказать, я имею в виду не только то, что однажды он станет имперо и союз с имперским домом позволит нашей семье занять недосягаемое положение среди гильдий, а один из моих детей станет следующим имперо, навеки вплетя наши интересы в ткань Взаимозависимости?
– Да, – кивнул Грени. – Помимо вышеперечисленного.
– Он неплохо танцует.
– Что ж. – Грени посмотрел на брата, который закатил глаза. – Уже кое-что.
– Есть и другая причина, по которой я привела вас сюда. – Она снова забрала бокал у Амита.
– Эй, перестань, – сказал Амит.
– Нет, – ответила Надаше, ставя бокал на барную стойку. – Ты мне нужен трезвым. Когда закончу, получишь бокал назад.
– Мне это уже не нравится, – заявил Амит.
– Ты о чем, Нада? – спросил Грени.
– Всего лишь о будущем, – сказала Надаше, после чего велела домашнему компьютеру погасить свет и вывести на монитор презентацию – карту Взаимозависимости с подсвеченными главными течениями Потока, сходившимися у Ядра.