– Сьюзи, – Джеймс сжал кулак у меня между ног, заставляя меня лежать, – ты не ответила на мой вопрос.
Я улыбнулась настолько естественно и непринужденно, насколько это вообще было возможно в данной ситуации. Взъерошила его волосы.
– Да ладно тебе, Джеймс. Давай не будем об этом снова. У нас так хорошо начался день, зачем все снова портить?
– Портить? – Джеймс выскользнул из-под моей руки. – Почему бы этот разговор что-то там испортил? Если только ты не ответишь мне «нет».
– Ты о чем?
– Я задал тебе вопрос: был ли наш с тобой секс лучше, чем секс с твоим бывшим?
Я еще раз отругала себя за то, что когда-то рассказала Джеймсу о Натане. Разговор о «лучшем сексе» случился на втором нашем свидании. Было три часа ночи, мы много выпили, лежали голыми в постели, и воздух вокруг нас буквально трещал от сексуальных флюидов.
Я даже не подумала и просто ответила, когда Джеймс спросил о лучшем сексе в моей жизни, Мы болтали, словно были подружками на коктейльной вечеринке. Поэтому тогда я сказала ему правду. Рассказала, как мой бывший возил меня в Париж на День святого Валентина и как после посещения «Мулен Руж» мы дико возбудились. За одну ночь у меня еще никогда в жизни не было столько секса.
– Конечно, сейчас было лучше, чем тогда, – я накрыла руку Джеймса своей и попыталась разжать его кулак между моих бедер. – То, что случилось у нас с Натаном, было лишь дурачеством, глупостью. А вот с тобой… это больше, чем просто физический контакт. Больше, чем просто секс. Ты любовь всей моей жизни. С тобой все лучше, понимаешь?
Я действительно люблю Джеймса. Никогда никого сильнее не любила, но почему-то чувствую себя роботом, произносящим фразы, лишь бы они ему понравились и совпали с его ожиданиями, чтобы спокойно прожить еще денек.
Джеймс сощурился.
– А вот я тебе не верю, Сьюзи. У тебя глаз горел, когда ты мне про секс с Натаном рассказывала. А теперь вот не горит.
– Да просто тут темновато, – я посмотрела на слабый лучик света, пробивающийся сквозь плотные занавески. – Пойдем, посмотрим на солнце, Джеймс.
Я напряглась, ожидая, что он разожмет кулак, сковывающий мой движения. Он разжал руку и перекатился к стене.
– Ты иди, а я посплю.
Я села на кровати, скрестила ноги и посмотрела на его обнаженный бок. Если я пойду завтракать одна, он вскипит на медленном огне и будет на нем жариться, а когда я вернусь, будет уже в таком ужасном настроении, что остаток дня можно спустить коту под хвост, а возможно, не только остаток дня, но и все выходные.
– Джеймс, – кладу руку ему на плечо, – пойдем поедим. Вместе. Не хочу идти без тебя.
– Уйди, Сьюзи.
– Джейми… – я села напротив него, уткнулась грудью ему в бок, провела рукой по его груди, по животу, потом коснулась пениса. – Я тебя люблю, Джейми.
Джеймс не ответил ни слова. Но я почувствовала, как его член твердеет под моей рукой. Приободренная, я поцеловала его в шею. Он в ответ простонал и выгнулся. Я перекинула ногу через его ногу, попыталась развернуть его к себе лицом, рукой массируя пенис, губами нащупывая рот.
– Сьюзи, – он перекатился на кровати и жестко ответил на мой поцелуй, – о боже, Сьюзи…
– Трахни меня, – стонала я, когда его руки блуждали по моему телу, и он вдавился в меня. – Трахни меня, Джеймс.
– Повернись.
Я перекатилась на бок, стоная по мере того, как Джеймс вылизывал мою шею, а рукой сжимал грудь.
– Ох! – я вздохнула в голос, когда его пенис уперся мне в ягодицы. Рукой я постаралась направить его ниже.
– Нет, – Джеймс отодвинул мою руку, и на секунду я решила, что он вот-вот войдет, но он…
– Ой, Джеймс! – я снова попыталась его перенаправить в привычное место, но он снова оттолкнул мою руку.
– Прошу тебя, – взмолился он, втискивая пенис мне в анус. – Ты же разрешила Натану это сделать.
Да, когда-то разрешила. Но было ужасно больно, и я поклялась, что никогда больше такого не сделаю. Джеймс знал это. Он прекрасно знал, что анальным сексом я заниматься не хочу.
– Ты для меня все, – Джеймс поцеловал меня в шею, плечо, руку. – Я откажусь от всего, от всего, что люблю, ради того, чтобы быть с тобой, Сьюзи. Откажусь от театра, от мамы, сделаю для тебя все.
На сей раз он ткнулся в меня гораздо решительнее.
– Ты клянешься, что я – любовь всей твоей жизни, Сьюзи. Сама сказала, что сделаешь все, чтобы я был счастлив.
Я больше не стонала. Не двигалась. И глаза у меня были широко открыты.
– Твоему бывшему досталось лучшее, – шептал он на ухо.
– Джеймс, прошу тебя! – Я перевернулась, чтобы видеть его лицо. – Это ужасно. Ты говоришь обо мне как о товаре, бывшем в употреблении.
Он изогнул бровь и хмыкнул.
– Пошел ты, – я соскочила с кровати. – Не могу так больше. Ты говоришь, что любишь меня, всю меня, – я пальцами изобразила кавычки, – от макушки до пяток, но это все вранье, потому что ты не говорил бы таких ужасных вещей, Джеймс.
Джеймс резко садится на кровати. У него сощуренные глаза, грудь вздымается от быстрого дыхания.
– Я не подлый, Сьюзи. Это не подлость – хотеть иметь тебя всю для себя одного. Не подло любить тебя, не думать о твоем прошлом, наконец. Не могу вынести мысли, что ты отдавалась другому мужчине.
– Так и не начинай тогда!
– Не могу, – он стукнул по одеялу кулаком. – Не тогда, когда все, чего мне так хочется, ты уже делала раньше с кем-то еще. Я хотел с тобой немного садо-мазо, но ты уже этим занималась с Натаном. У нас, получается, уже ничего святого не осталось? Чего бы ни ты, ни я не испробовали?
– Конечно, осталось! – Слезы стояли в моих глазах, но я яростно вытирала их. – У нас все святое, потому что есть только я и ты, двое нас. Вот что делает нас особенными. Наша близость.
– Да как близость может быть особенной, если ты переспала с пятнадцатью мужиками до меня?
– Это ты мне скажи. Ты же не был девственником, когда мы встретились.
– Я был с тремя, – он выставляет напоказ три пальца, – всего с тремя.
– Да бога ради, Джеймс! Секс – не спорт, чтобы в нем соревноваться. Он только для двоих, без сравнения с тем, кто и как еще. Где и сколько.
– Тебе легко говорить, ты ведь трахала каждого мужика, который покупал тебе выпивку.
– Ты говоришь отвратительные вещи! – Я спрыгнула с кровати, сняла свою комбинацию с двери и обмоталась ею. – Ты знаешь о моем прошлом только по одной причине, Джеймс, – во всех подробностях этого прошлого, его стыдных и грязных подробностях, – лишь потому, что ты спрашивал меня, а я отвечала, добровольно. Я была с тобой честна, Джеймс. Не ты ли мне однажды сказал, что ценишь честность больше всего другого? Да пошла эта честность, если ее тебе швыряют в лицо, как кусок дерьма. Пошла эта честность и пошел ты сам. Пошло оно все!
Я смотрю на Джеймса с испугом, и сердце мое готово выпрыгнуть из груди.
– Сьюзи, я… – Джеймс подается вперед, обхватывает голову руками, – я тебя люблю, так чертовски сильно люблю, что мне иногда очень трудно справиться с твоим прошлым. Мне бы просто хотелось, чтобы мы могли отмотать время назад и встретиться, когда тебе было, например, шестнадцать. До того как ты начала трахаться направо и налево…
– Ты же сейчас не серьезно говоришь, нет? – Я закрыла лицо руками, стараясь выдохнуть весь охвативший меня ужас в ладони, потом снова отвела их от лица. – Мое прошлое и сделало меня той, кем я являюсь. Меня бы не было, не проживи я все это, не переживи все отношения с моими бывшими. Весь тот ущерб, вся боль, все сердечные травмы – именно они сделали меня женщиной, которой я являюсь сегодня. Я не собираюсь извиняться за то, что у меня до тебя была жизнь. Просто не буду этого делать, и все. А если ты не можешь принять вещи такими, какие они есть… – я перестала смотреть на него, – тогда давай расстанемся.
Я открыла дверь и выскочила в коридор. Не понимала, куда направлюсь и как далеко смогу уйти без денег, без обуви, в шелковой комбинации, которая хоть как-то меня прикрывала, но по большому счету мне было все равно. Как это получалось у Джеймса – заставить меня чувствовать себя одновременно такой красивой и такой уродливой? Такой волшебной и ущербной? Такой нужной и такой поношенной, потасканной? Почему он просто не мог меня понять? Почему не мог принять меня…
– Сьюзи, – сильная мужская рука перехватила мое запястье, чуть ли не в воздух подбросила и развернула к себе. Я слегка ударилась головой о стену, а ногами болтала туда-сюда, когда Джеймс приподнял меня на уровень его собственных глаз. – Скажи мне, что не любишь меня, и я тебя отпущу. Ты спокойно уйдешь, и я за тобой не последую. – Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в его взгляде играло безумие. – Скажи, что не любишь меня.
– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Джеймс. Дело не в том, что…
– Скажи. Скажи, что ты меня не любишь. Скажи, Сьюзи.
– Я… – я пыталась заговорить, но все, что получилось, – это странный хрип.
– Что? – Джеймс внимательно смотрел на мое лицо, и я испугалась увидеть в его глаза страх. – Что ты сказала?
– Я люблю тебя, – сказала я. – Всегда любила и всегда буду любить, но я больше не могу выносить твою критику моего прошлого. Не могу находиться в таких отношениях больше, Джеймс. Прости, но больше не могу…
– Да пошло оно, твое прошлое, – Джеймс опустил меня на пол, просунул руку под мою комбинацию и сжал мою грудь. – мне на него отныне наплевать. Если я могу тебя потерять, то наплевать на прошлое.
– Не надо, – я попыталась вывернуться и освободиться, – это лишь слова, ты потом все равно будешь себя иначе вести, ты…