– Брайан, – говорю я, – мир ведь не рухнет, если я не приму все сразу…
Но тут меня прерывает звонок стационарного телефона.
– Черт подери, – по лицу Брайана пробегает раздражение, – возьму, это может быть очень важный звонок.
– Да, конечно.
Я остаюсь на месте, сижу в центре софы. В левой руке держу стакан воды, в правой – таблетки, слушаю, как Брайан несется по лестнице. Наступает короткий миг абсолютной тишины, а потом муж берет трубку, и до меня доносится его низкий голос. Пауза. Потом снова его голос, на сей раз чуть громче, а следом слышу его шаги, когда он возвращается ко мне в комнату.
– Черт бы их всех побрал! – Брайан влетает в гостиную и валится в кресло.
– Плохие новости?
Муж подается вперед и роняет голову на руки, но ничего не отвечает. И я тоже молчу. За шестнадцать лет вместе я научилась давать Брайану свободное пространство, когда он в плохом настроении, так он быстрее приходит в себя.
– Хммм, – Брайан смотрит на меня сквозь пальцы и трясет головой. – Не могу, нет, не могу. Это так несправедливо.
– Что случилось?
– Они хотят, чтобы я приехал. Идет голосование по поводу ветровых турбин, я нужен им там.
– Ну так и поезжай! Я буду в порядке.
– Нет, – Брайан снова трясет головой, – тебе здесь я нужнее.
– Брайан, я честно-честно буду в порядке, у меня, в конце концов, есть Милли, она составит мне компанию. И кроме того, если ты уедешь до полудня, я смогу спокойно посмотреть викторину «Сделку?!» без твоих комментариев. Ты же обычно любишь поносить телевидение, говоришь, что на свете просто не существует никаких позитивных вибраций.
Брайан кривится.
– Ну я не всегда такой.
– Нет, именно такой! – я смеюсь. – Иди уже! Я позвоню, обещаю тебе, если что-то понадобится или случится. Но ничего не случится, – я быстро добавляю.
– Уверена?
– На все сто! Со мной все будет в порядке.
Брайан встает, пересекает гостиную и целует меня в лоб.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее, но ты сама знаешь, как такие поездки непредсказуемы по времени.
– Просто поезжай, и все. Увидимся позже.
Смотрю, как он выходит из гостиной, и уже готовлюсь встать сама, как он вдруг возвращается. Он смотрит на стакан воды, который – полный – стоит на столике рядом со мной.
– Ты лекарство приняла?
– Да, – говорю я, широко улыбаясь, в то время как маленькие белые таблетки спокойно лежат в щели между диванных подушек. – Проглотила и едва заметила.
Через десять минут после того, как машина моего мужа уехала, я сажусь в свой «Фольксваген-Гольф», но вместо того, чтобы ехать на станцию, как Брайан, я направляюсь на Уайт-стрит и ищу, где бы припарковаться у дома Эллы Паркер.
Мне хорошо видно Эллу: вот она бежит через дорогу, на плече у нее – школьный блейзер, в руке – сумка, она почти волочится по тротуару. Последние несколько дней я чуть не умерла от бездействия, запертая наедине с Брайаном у нас дома. А мне позарез нужно знать, куда Шарлотта и Элла ездили в тот день, когда не ночевали дома.
– Блин, – Элла замечает, что я слежу за ней.
– Погоди! – я окликаю ее, когда она закидывает сумку на плечо и буквально мчится к дому. – Элла, подожди!
Я выскакиваю из машины и гонюсь за Эллой, она успевает распахнуть ворота и со всех ног мчится по садовой дорожке.
– Элла, я в курсе насчет того, что вы с Шарлоттой всех обманули и не поехали с мистером Эвансом в Лондон.
Элла замирает, спиной ко мне, ключ так и остался в замке входной двери.
– Вчера я говорила с мистером Эвансом, я все знаю.
Элла не шевелится.
– Если ты мне сию же секунду не скажешь, куда вы с Шарлоттой ездили, я все расскажу твоей матери.
– И что? – Элла медленно поворачивается ко мне. Глаза у нее превратились в щелочки. – Она вам все равно не поверит. Она думает, вы съехали с катушек. Так все думают.
– Да ну? – Стараюсь в этот момент не думать о слухах, которые циркулируют обо мне в школе и за ее пределами. – И я знаю, что ты врала об отравлении.
– Нет, не врала. Мы действительно были здесь весь тот уик-энд, в моей комнате. Шарлотта вам ничего не сказала об отравлении, потому что тогда пришлось бы сказать, что она была в «Нандос», а вы назвали бы ее толстухой и заставили бы снова сесть на диету.
– Это не в моем стиле, Элла.
А эта девочка умна: пытается сбить меня, выбрав тактику нападения.
– Элла, значит, если я спрошу твою маму про тот уик-энд, она легко подтвердит твою версию, да?
– Ее не было с нами. Они с отцом уехали на те выходные.
– Куда?
– Не вашего ума дело.
– Ага, значит, две пятнадцатилетние девчонки остались дома совсем одни, так? – Тут я услышала, как кто-то включил сигнализацию на машине и процокал по садовой дорожке на каблуках. Отличное стечение обстоятельств.
– А вот и твоя мама, – я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, она это или нет. – Давай спросим ее, Элла? Посмотрим, как она оправдается за то, что несовершеннолетних оставлять дома одних – незаконно. Тем более на целых два дня. А там можно и в полицию позвонить…
– Не надо! – Элла во все глаза смотрит по направлению низкой садовой изгороди, туда, где на голубом «Ауди» припарковалась ее мать, высокая худая женщина, и вот она уже идет к нам. – Не надо!
– А почему бы нет?
– Потому что она тогда меня со свету сживет совсем.
– А тогда давай говори, куда вы с Шарлоттой ездили.
Цок-цок-цок. Чем громче цокот каблуков, тем шире глаза у Эллы.
– Нет, нет, – Элла отпрянула от входной двери, словно готовится выломать ее одним броском, – вы же не скажете маме…
– Не скажу.
– Она меня убьет.
– Если не скажу, не убьет. Твоей маме вообще не обязательно знать об этом нашем с тобой разговоре, Элла.
Слышно, как мать Эллы гремит ключами, отпирая скрипучие ворота для машины. Цок-цок-цок. Цок-цок-цок.
– Давай говори сейчас же, – я наступаю на Эллу, – немедленно.
– Мы ездили в ночной клуб «Грейс» в Челси с Дэнни и Кейшей. – Элла торопится, и слова наскакивают друг на друга. – Шарлотта познакомилась с футболистом, мне пришлось ехать в Брайтон последним поездом совсем одной. Вот и вся история.
– Ты оставила Шарлотту одну в ночном клубе в Лондоне с мужчиной, которого она встретила только что?
– Да, и мне, между прочим, пришлось ехать по ночному Лондону совсем одной, чтобы успеть на последний поезд и добраться домой. Как бы то ни было, Шарлотта была не одна. Дэнни и Кейша были там.
– А этот футболист, он кто вообще?
– Понятия не имею. Накачанный чернокожий парень. Кто-то сказал, что он играет в Премьер-лиге, но кто знает…
Элла смотрит мне за правое плечо, глаза у нее размером с чайное блюдце.
– Снова вы! – меня окутывает облако «Шанели номер пять», и из этого облака выплывает Джуди Портер, встает рядом со мной. – Если вы снова докучаете моей дочери, я вызову полицию. Это уже домогательство, Сью.
– Мама, все в порядке, – Элла стреляет в меня глазами, – она меня совсем-совсем не беспокоит, ни капельки!
– А что ей нужно от тебя? – Джуди скрещивает руки на груди и плотно, до белизны, сжимает губы. Дожидаясь ответа.
– Она благодарила меня за то, что я вернула ей мобильник Шарлотты.
Что?!! Я смотрю на Эллу с удивлением. Так это она подбросила к нам в дом мобильник Шарлотты?
– Правда?
– Да, – я смотрю на Джуди. – Со стороны Эллы это было очень добрым поступком, и самое малое, что я могла сделать, это поблагодарить ее лично, тем более что я оказалась неподалеку от вашего дома.
Джуди опускает руки, перетаптывается на высоких каблуках и недружелюбно оглядывает меня сверху вниз.
– Вы поговорили? Теперь можете идти.
Элла кивает, едва заметно. Этим кивком она как бы просит меня больше не задавать никаких вопросов и просто тихо уйти.
– Тогда я пошла. Приятно было повидать вас, Джуди, Элла…
О мобильном телефоне Шарлотты я подумаю позже. Сначала мне нужно кое-куда попасть…
Джесс, управляющая баром, позвонила мне в среду вечером, чтобы поинтересоваться, прошел ли мой «грипп», и намекнула, фактически ничего не говоря точно, что если я не выйду на работу в четверг, то меня уволят.
У меня не осталось выбора, пришлось выйти. Те небольшие накопления, что у меня были, давно потрачены, а на следующей неделе надо платить за квартиру, и я не знаю, где взять на это деньги.
Дорога на работу в метро была жуткой. С тех пор как я позволяла себе наряжаться в стиле доступных женщин, которых обычно много стояло на углу нашей улицы, прошла, кажется, целая вечность. Обычно я чувствовала себя очень уверенно в черной юбке, белой блузке, качественных чулках и легких туфлях. Но теперь я оказалась единственной женщиной в вагоне и уже поймала на себе несколько откровенных взглядов. Мне перестало хватать воздуха, подступила паника, когда я увидела, как двое мужчин перемигивались, кивая в мою сторону. Я решила, что они собираются напасть на меня, и выскочила из вагона на первой же станции, так что мне пришлось идти пешком от Клэпхем Саут до Клэпхем Коммон. Я вся покрылась потом к тому моменту, как добралась до работы. Часть пути я просто бежала бегом, чтобы не опоздать. Джесс хватило одного взгляда на меня, чтобы сказать:
– Черт, а я думала, что ты прикидываешься больной…
Она попыталась отправить меня домой, но я наотрез отказалась, сославшись на то, что чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу. И что мне очень нужны деньги. Джесс, должно быть, заметила в моих глазах отчаяние, потому что вняла моим доводам и согласилась, но сначала велела мне зайти в дамскую комнату и привести себя хотя бы в минимальный порядок. Спустя пять минут, после того как я умылась холодной водой и просушила промокшую от пота блузку под сушкой для рук, я вернулась в бар.
Моя смена началась так себе: уронила бутылку вина, чуть не разбила очки и опрокинула мусорное ведро, когда несла клиенту горькое пиво. Но было только шесть тридцать вечера, бар еще не наполнился людьми, и Джесс пошла наверх, чтобы заняться счетами, так что мне не было совершенно никакого оправдан