Я не хотел говорить этого, но был очень рассержен, да и напряжение после случившегося давало о себе знать.
Наступило неловкое молчание. Наконец он перестал посасывать трубку и тихо произнес:
– А в общем, все не так уж и плохо. Хотя снасти проржавели и канаты сгнили, но паруса…
– Все это мы обсудили еще в Морле! – отрезал я. – Сколько яхт пересекают Ла-Манш и в худшем состоянии, чем «Морская ведьма»!
– Но не в марте, когда бушуют штормы, а мотор вышел из строя! – Он встал, подошел к мачте и что-то отковырнул. Раздался треск расщепляемого дерева. Хэл вернулся и бросил к моим ногам обломок: – Вот что наделала носовая волна! – Он снова сел рядом. – Все это не страшно, Джон! Яхта не была на ходу, и тебе хорошо известно, что корпус может прогнить так же, как и оснастка, если судно два года провалялось на французском берегу.
– Корпус в порядке, – ответил я, уже немного успокоившись. – Надо лишь заменить пару досок да укрепить старые. Вот и все. Прежде чем купить «Морскую ведьму», я облазил с ножом весь корпус. Древесина почти всюду в отличном состоянии.
– А как с креплениями? – Он слегка приподнял правую бровь. – Только специалист мог бы сказать тебе, все ли в порядке.
– Я уже говорил, что не премину досконально проверить яхту, как только мы придем в Лимингтон.
– Да, но сейчас-то что нам делать? Если этот шторм застигнет нас врасплох… Я старый моряк и люблю море, но шутить с ним все же не стоит.
– Мне сейчас не до осторожности, – ответил я. Дело в том, что мы с Майком на паях организовали
небольшую спасательную компанию и каждый день, на который откладывалась доставка яхты в Англию для переоборудования, можно было считать потерянным для работы. Хэл это знал.
– Я только предлагаю тебе немного изменить курс. Сейчас мы идем бейдевиндом и можем взять курс на остров Гернси. Потом с попутным ветром можно попытаться поискать пристанище в Питер-Порте.
– Конечно! – Я потер глаза рукой. Мне следовало бы догадаться, к чему он клонит, но я слишком устал и все еще не мог оправиться от пережитого: ведь это странное судно чуть не протаранило нас!
– Если ты разобьешь посудину вдребезги, ты можешь распрощаться со своей спасательной компанией! – Слова Хэла словно вторили моим мыслям. Он принял мое молчание за отказ. – Если не считать парусов, мы не так уж хорошо экипированы!
Это была чистая правда. Нас на яхте было только трое. Четвертый член команды, Ион Бейрд, валялся с морской болезнью с тех пор, как мы вышли из Морле, а яхта водоизмещением в сорок тонн великовата для трех человек.
– Ладно, – согласился я. – Идем на Гернси. Хэл удовлетворенно кивнул:
– Тогда надо повернуть на шестьдесят пять градусов к северу, а потом на восток.
Я положил руль вправо и взглянул на компас. Перед тем как мы встретились с таинственным судном, Хэл, наверное, занимался прокладкой курса.
– А ты небось и расстояние уже вычислил?
– Пятьдесят четыре мили. С такой скоростью мы только к утру доберемся до цели.
Снова повисло неловкое молчание. Мне было слышно, как он посасывает пустую трубку. Я избегал смотреть на него и тупо уставился на компас. Черт возьми, я и сам мог бы подумать о Питер-Порте! Но в Морле с яхтой было столько возни, перед отплытием я работал до изнеможения…
– Это судно… – Голос Хэла донесся откуда-то сбоку, несколько неуверенно, прерывая стену молчания. – Все-таки это, черт подери, подозрительно, – прошептал он. – Знаешь, если бы на борту действительно никого не было… – Он замолчал, а потом, шутя, добавил: – Такой трофей обеспечил бы тебя на всю жизнь!
Мне послышались в голосе Хэла серьезные нотки, но, когда я поднял глаза, он пожал плечами и рассмеялся:
– Ну ладно, я пошел спать!
Он встал и уже из двери кубрика пожелал мне спокойной ночи.
Вскоре снова появился Майк с горячей кружкой. Пока я, обжигаясь, прихлебывал бульон, Майк продолжал рассуждать о загадочной «Мэри Дир», но вскоре с бульоном было покончено и он отправился на покой, оставив меня наедине с ночью.
Неужели на капитанском мостике действительно никого не было? Просто фантастика! Пустое судно, болтающееся само по себе посреди Ла-Манша!
Правда, когда ты одинок и замерз, когда над тобой лишь слабо волнуются паруса, окутанные влажным, мрачным туманом, в голову полезет и не такое!
В три Хэл сменил меня, и я на пару часов погрузился в сон. Но и во сне меня преследовали тупые проржавевшие носы, нависающие над яхтой и медленно падающие на нее. Я проснулся в холодном поту и некоторое время лежал, размышляя над словами Хэла. Было бы здорово выручить это судно еще прежде того, как начнет работать наша спасательная компания! Идея мелькнула у меня в голове, но я снова заснул. Однако через мгновение проснулся и снова проковылял в кокпит. Наступал самый тяжелый, одуряющий предрассветный час, и все воспоминания о «Мэри Дир» мгновенно улетучились от пронизывающего холода.
Светало медленно, словно нехотя. В тусклом свете утра становилось видно, как лениво вздымается угрюмое море. Дул легкий северный ветер, и, меняя галсы, мы продвигались к цели.
В десять минут седьмого мы с Хэлом зашли в рубку прослушать прогноз погоды. Он начинался штормовым предупреждением для западных районов Ла-Манша. Для района Портленда, где находились мы, прогноз был таков: сначала легкий северный ветер, затем изменение ветра на северо-западный с усилением до штормового. Хэл молча посмотрел на меня. Слов не требовалось. Я проверил наше местоположение и приказал Майку держать курс на Питер-Порт.
Это было сумасшедшее утро. По небу стремительно летели рваные облака, и к концу завтрака они почти полностью заволокли небо. С надутым гротом, поставленной бизанью и огромным американским кливером наша скорость не превышала трех узлов. На море все еще стоял туман, и видимость была не более трех миль.
Мы почти не разговаривали. Думаю, мы все трое прекрасно сознавали, чем грозит нам море. Питер-Порт находился в добрых тридцати милях от нас. Тишина и безветрие угнетали.
– Пойду еще раз проверю, где мы находимся, – сказал я.
Хэл согласно кивнул. Но сверка с картой ничего нового не дала. Насколько мне удалось определить, мы находились в шести милях норд-норд-вест от Рош-Дувр – скопления скал и подводных рифов на восточной оконечности Ла-Манша. Определиться точнее я не. мог, курс слишком зависел от прилива и дрейфа.
Возглас Майка буквально выбил почву у меня из-под ног.
– В четырех румбах от нас справа по борту скала! Большая скала!
Схватив бинокль, я выбежал из рубки: -Где?
У меня пересохло во рту. Если это были скалы Рош-Дувр, тогда мы зашли гораздо дальше, чем я полагал. А ничем другим это не могло и быть: мы находились в открытом море между Рош-Дувр и островом Гернси.
– Где? – повторил я.
– Да вон там! – показал Майк.
Я протер глаза, но ничего не увидел. Облака уже растаяли, и яркий солнечный свет освещал маслянистую поверхность моря. Линии горизонта не было: на границе видимости море и небо сливались воедино.
.- Не вижу, – сказал я, глядя в бинокль, – где?
– Не могу показать. Я потерял ее из виду. Но не более, чем в миле от нас.
– А ты уверен, что это скала?
– Думаю, да. А что же это могло быть? – Он, прищурившись, смотрел вдаль. – Это была большая скала с какой-то башенкой в центре.
Скалы Рош-Дувр! Я мельком взглянул на Хэла, сидящего за рулем.
– Лучше сменить курс, – сказал я. – Из-за прилива мы идем быстрее по крайней мере на два узла. – Мой голос звучал несколько напряженно. – Если это Рош-Дувр, нас ветром может снести прямо на рифы!
Хэл кивнул и слегка повернул руль:
– Мы отклонимся примерно Миль на пять от проложенного курса.
– Да.
Хэл нахмурился, снял зюйдвестку, и его седые волосы поднялись дыбом, придав лицу бойкий, залихватский вид.
– По-моему, ты недооцениваешь себя как штурмана. Ты мастер своего дела. Какую поправку сделать на ветер?
– Румба три, не меньше.
– Есть старинная поговорка, – пробормотал он. – Осторожный моряк, если сомневается, должен считать, что идет правильным курсом! – Он посмотрел на меня, насмешливо подняв пушистые брови. – Мы же не хотим проскочить Гернси?
Мною овладели сомнения. Возможно, это был результат тревожной ночи, но я не представлял, что следует предпринять з подобной ситуации.
– А ты хорошо разглядел? – спросил я его.
– Нет.
Я повернулся к Майку и снова спросил, уверен ли он, что видел именно скалу.
– В таком тумане ни в чем нельзя быть уверенным.
– Но ты же что-то видел?
– Да. В этом я уверен. И по-моему, там было что-то вроде башни.
Солнечный луч, прорвавшийся сквозь утренний туман, осветил кубрик.
– Тогда это, должно быть, скалы Рош-Дувр, – пробормотал я.
– Смотри! – закричал Майк. – Туда, туда смотри! Я посмотрел туда, куда он указывал пальцем. Почти
у горизонта в бледных лучах солнца виднелся силуэт довольно плоской скалы со светлой башенкой посередине.
Я попытался рассмотреть ее в бинокль, но все равно ничего не увидел, кроме размытых, туманных контуров: что-то красноватое мерцало в золотистой дымке.
Нырнув в штурманскую рубку, я схватил карту и уставился на обозначения рифов Рош-Дувр. Первые из них' находились примерно в миле к северо-западу от 92-футового маяка.
– Держи курс на норд, – крикнул я Хэлу, – и обойди ее как можно быстрее.
– Ну, ну, штурман! – Он повернул руль и скомандовал Майку поставить парус.
Когда я вышел из рубки, он смотрел через плечо на Pour-Дувр.
– Знаешь, – обратился он ко мне, – есть в этом что-то странное. Я никогда не видел Рош-Дувр, но отлично знаю все острова Ла-Манша. Так вот, должен сказать, что никогда не видел-там таких красных скал.
Я прислонился к рубке и снова навел бинокль на необычную скалу. Солнечный свет стал более ярким, и видимость улучшалась с каждой минутой. Я четко увидел «скалу» и рассмеялся:
– Это не скала. Это корабль.