Крутоносые струги варягов
Плыли в мире чужой тишины
Мимо пашен, лесов и оврагов
Незнакомой славянской страны.
И вели их славянские реки
По пути из варяг прямо в греки.
Проплывали те струги в тумане,
И смотрели из-под руки
На варяжских гостей славяне
На невиданные челноки.
Чудь, словене, кривичи, весь
Пригласили их править здесь.
И явился владеть и править
Рюрик, племени руси князь.
Он дружине велел причалить
Прямо к берегу в топкую грязь.
И сошла тогда русь с корабля,
И назвалась русской земля.
В тот период в Центральной Европе уже властвовала империя Карла Великого, в Средиземноморском бассейне господствовала Византийская империя, в азиатских государствах Китае, Индии и в Средней Азии процветали науки и развивалась торговля с Европой — знаменитый Шелковый путь. У ближайших соседей скифов (полудиких предков славян), хазар, уже имелись монотеистская религия, организованные военные силы и тесное сотрудничество с Византией. Только языческие славянские племена пока отставали от остального мира.
Даже если предположить, что древние летописи не рассказывают всей правды, появление и правление Рюрика и его потомков на земле, которая стала называться русской, это исторически доказанный факт. Скандинавы принесли с собой культурные нововведения, стали внедрять свое общественное устройство. От варягов славяне переняли многие ремесла, начали строить бревенчатые дома. Много общего у русских со скандинавами до сих пор отражено в формах и орнаментах изделий быта.
Преемнику Рюрика князю Олегу удалось наконец создать единое государство с новой столицей Киевом — Киевскую Русь.
Под руководством пришельцев физически сильные и выносливые русские быстро превратились в хороших бойцов, и уже через двадцать лет князь Олег с битвой привел их «в греки» — под стены Константинополя. По преданию, он символически повесил на городские ворота свой щит. Русские стали побеждать самых сильных врагов, но не стали особенно воинственными, в них оставалась мягкость, вялость, незлобивость и быстрая отходчивость. Эти характерные черты всегда отличали русских от других славян — поляков, сербов, словаков.
После прихода скандинавов изменился и сам облик восточных славян. Их женщины стали рожать светловолосых высоких потомков, в славянские вены вливалась русская кровь варягов. По облику славяне стали больше похожи на скандинавов, но по характеру оставались прежними.
С 988 года великий князь Киева Владимир стал насильно насаждать в стране христианство. Из трех предложенных ему на выбор религий — христианской, иудейской и магометанской — он выбрал христианскую веру православного, греческого толка. Правитель знал свой народ: эта вера не запрещала им пить горячительные напитки и этим подходила больше магометанской и иудейской. Из-за русской недоверчивости и неприязни к новому князь и его посланцы заимствовали модель христианской веры не у прогрессивных сил империи Карла Великого, а у закоснелой Византии. Но русские епископы не подчинили интересы страны не только западной католической версии христианства, но даже и центральной византийской. Хотя славяне довольно покорно предали своих языческих идолов и бросили их с берега в воды Днепра, ориентация русских на христианскую церковь происходила долго и болезненно.
В развитии духовных интересов была вся сила европейской культуры, новые идеи были двигателем и залогом ее развития. Нежелание православной церкви примкнуть к стихии этих идей отрицательно повлияло на развитие русской истории, отторгло Россию от всеобщего западного единства и еще больше укрепило мрачные черты национального характера.
На русском характере отрицательно отразилось более чем двухсотлетнее татаро-монгольское иго. Оно выработало в характере черты расизма — неприятие других рас и цвета кожи. В 1240-х годах страна попала в рабство к диким ордам завоевателей-монголов под руководством хана Батыя. На два века полностью прекратился процесс становления страны в единое государство, деревни были разорены и сожжены, русские князья попали в зависимость. Они обязаны были часами стоять на коленях перед кибитками ханов Золотой орды, ожидая разрешения принести подать. Русские вынуждены были терпеть зверства известных своей изощренной жестокостью завоевателей.
За эти два мрачных века в русские вены влилось много монгольской, татарской и китайской крови, потому что русские женщины из поколения в поколение становились наложницами завоевателей. Эти генетические вливания изменили недавно обретенный скандинавский облик русских, они стали более коренастыми, скуластыми, кожа слегка потемнела.
Топот тысяч монгольских коней,
Гул затоптанных русских полей
И татарский гортанный крик —
В страхе крестится русский мужик.
Навалилась на Русь Орда,
Разрушает ее города,
Унижает ее князей
И уводит в полон дочерей.
Люди терпят беду за бедой,
Ханы зверствуют над страной,
Непосильную требуют дань,
Все в разрухе, куда ни глянь…
Так под игом две сотни лет
Был не мил россиянам свет.
И запомнил млад и стар:
Нет пришельцев хуже татар.
Поколения детей вырастали на примерах повального бесправия и дикой жестокости. Это во многом истощило славянскую мягкость характера, добавив в него чисто азиатскую необузданную озлобленность. Русский человек легко способен впадать в мрачную ярость, крушить с плеча, хотя и отходчив.
От татаро-монгольского периода осталось русским в наследство уникальное искусство унижать и уничтожать своих собственных людей, изощренный способ террора. Его позже развил во всегосударственную систему Малюта Скуратов. Под покровительством Ивана Грозного он создал первое организованное войско для слежки и наказания граждан, известное как опричнина. С тех пор внутренняя структура слежки и уничтожения продолжала развиваться, не прерываясь, на протяжении всей истории страны — от царской жандармерии до сталинского КГБ развивалась система подозрения и доносов. Это усилило в русских подозрительность и первоначальную недоверчивость к незнакомому человеку.
На смену гнету татар-монголов явилось установленное Борисом Годуновым узаконенное рабство. Он отменил Юрьев день (по осени крестьяне могли переходить от одного хозяина к другому), и это стало началом крепостного права. Несмотря на глубокое разочарование, покорность характера не позволила людям протестовать и отстаивать хоть какую-то свободу. Только надолго осталась в народе грустная поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»
Память о чужеземном иге и дальнейшее рабство отразились в стилистике народных песен, фольклора, большинство песен звучали грустно и протяжно, поэтому поэт Некрасов сказал: «Этот стон у нас песней зовется».
Века татаро-монгольского ига и крепостное право основательно задержали экономическое и социальное развитие русского государства, от этого наследства страна не оправилась и теперь. Когда в Европе зарождалась культура эпохи Возрождения, основывались университеты, делались научные открытия, писались поэмы, возводились города и замки, в России все еще продолжали жить в землянках или примитивных бревенчатых избах, в которых топили «по-черному» — без окон и сложенных печей, одевались в домотканую мешковину и обувались в лыковые лапти.
В то время как Европа шла по пути быстрого развития духовных интересов, недоверчивость русского характера сказывалась в глубокой нелюбви к иностранцам и инородной культуре. В новых идеях была сила европейской мысли, новые идеи были двигателем и залогом ее развития, но на все иностранное русские смотрели исподлобья.
Кто же они, русские люди, по культуре своего национального характера? Занимая восток Европы, они географически и исторически близки к Европе. Громадная азиатская часть России с сибирскими просторами была завоевана значительно позже, в XVI–XVIII веках, когда характер нации был уже давно сформирован. Христианская религия поставила их на путь прямого сближения с Западом. Но русские всегда были негативно настроены к Западу, отцы церкви и правящая верхушка боялись влияния просвещенного католицизма. Ленивые и нелюбознательные русские бояре[143] не могли и не хотели изменять свой характер, жили по консервативному уставу Домостроя.
Нежелание православной церкви примкнуть к стихии новых европейских идей отрицательно повлияло на развитие русской истории и еще больше укрепило мрачные черты национального характера. Бояре, церковь, купцы — все упорно сторонились общения с иностранцами, считая, что такое общение не может дать ничего, кроме вреда. Все иностранцы для русских были «антихристы», все иностранное — «поганое». Это привело нацию к великорусскому шовинизму и породило изолированность от остального мира. Россия продолжала отставать в образовании, технике, уровне жизни, искусстве. При этом русские люди поверили в свою особенность, в свой особый, чисто русский путь развития. Поэт и государственный деятель России XIX века Федор Тютчев выразил это так:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать
В Россию можно только верить.
Вера в особое, «неизмеримое общим аршином» величие России, без понимания и объяснения — признак надуманного превосходства, высокомерия.
Через католические страны, Литву и Польшу, веяния Запада просачивались в Россию значительно быстрее, чем дыхание по-прежнему изолированного Востока. При царе Иване III в Москву были приглашены итальянские зодчие, которые в 1485–1495 годах построили кирпичные стены и башни Кремля. С середины 1500-х годов иностранцев стали изредка приглашать в Россию на работу и на службу в армию. Однако их все еще чурались и селили в изолированной слободе под Москвой. А иностранцы стремились к сближению, хотели вовлечь богатую лесом и мехом Россию в торговлю, старались показать русским преимущества западной культуры. Все шло к тому, что кто-то должен был их услышать и понять. И это подготовило почву для появления первого прозападно настроенного русского царя Петра I.