Пораженный таким заявлением, Никсон хотел что-то возразить, но Хрущев размахивал руками и продолжал говорить взахлеб. Переводчик едва успевал переводить.
— Вы не знаете о коммунизме ничего, кроме страха перед ним. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что эта моя речь будет услышана американским народом.
Никсон откликнулся:
— И точно так же, все, что я здесь сказал, будет переведено и услышано всеми людьми в вашей стране?
— Договорились! — воскликнул Хрущев[72].
Дискуссия об эталонах жизненных стандартов при капитализме и при социализме перешла на более высокий уровень. Никсон упомянул о диктатуре в России. Но Хрущев немедленно возразил:
— Наши страны никогда не руководствовались диктатом. Диктат — это дурацкая политика.
Помня о диктатуре Сталина, которую сам Хрущев разоблачал на Двадцатом съезде, Никсон до того удивился, что даже не знал, чем парировать. А Хрущев продолжал:
— Раз уж мы подняли все эти вопросы, почему бы не продолжать обсуждать сейчас, пока люди слушают? Советский Союз догонит и перегонит Америку, и мы вообще покажем вам кузькину мать!
Переводчик от неожиданности растерялся и произнес неловкую фразу без упоминания матери Кузьмы. Никсон все-таки вставил:
— В нашем сенате вас обвинили бы во флибустьерстве. Вы говорите один и никому не даете вставить слова.
Хрущев усмехнулся:
— Я вам с полной ответственностью говорю, что мы сильнее вас, и мы можем вас разбить, да. Зарубите себе на носу: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.
Никсон улыбнулся открытой белозубой американской улыбкой:
— Нет, нынешнее поколение советских людей будет жить при капитализме[73].
Как только Хрущев и Никсон покинули выставку, толпа корреспондентов и заинтересованных слушателей постепенно рассосалась. Тогда Моня подошел к смотрителю стенда, высокому молодому парню, и задал провокационный вопрос:
— Ну что, убедил вас наш товарищ Хрущев?
Тот пожал плечами:
— В чем он мог нас убедить? Он говорит, что у вас нет диктатуры, потому что не знает, что такое демократия. У вас демократии нет, а у нас она есть.
— Приведите мне пример вашей демократии.
— Пожалуйста: в Америке я могу подойти вплотную к Белому дому и крикнуть: «Президент Америки — дурак!» И никто мне ничего не сделает.
Моня хитро улыбнулся:
— Подумаешь! Такая демократия у нас тоже есть.
Удивленный американец спросил:
— У вас тоже такая демократия? Вы приведите ваш пример.
Моня пожал плечами:
— Пожалуйста: я тоже могу подойти вплотную к Кремлю и громко закричать: «Президент Америки — дурак!» И мне тоже ничего за это не будет.
С минуту собеседник стоял с открытым ртом, потом расхохотался:
— Ну вы и юморист! У нас в Америке вы были бы знаменитым и богатым.
Моня оглянулся вокруг, убедился, что их не подслушивают:
— Я и есть юморист.
— Знаменитый?
— Нет, наоборот, предпочитаю, чтобы обо мне не знали.
— Ага, значит, вы небогаты.
Моня предупредительно поднял палец и сказал шепотом:
— Зато я на свободе.
Мужчина опять расхохотался:
— О да, конечно, я понимаю эту вашу шутку тоже. Скажите, вы еврей?
— Почему вы спрашиваете?
— Я знаю, что большинство советских анекдотов сочиняют евреи.
— Ну да, я еврей. А вы кто по национальности?
— Я? Я американец.
— Разве есть такая национальность — американская?
— Я принадлежу к американской нации, но по происхождению я тоже еврей.
— Ну вот, теперь и мне ясно, почему вы любите и понимаете шутки. Но что это за нация — американец?
— У нас нация отождествляется с государством. Раз страна Америка — значит все живущие в ней американцы.
— Но тогда ваши негры тоже американцы?
— Да, конечно, мы все американцы.
— Значит, все, кто живет в России, тоже могут считать себя русскими?
— Правильно, мы всех вас так и называем: русские.
Моня прикинулся простачком:
— Любопытно. А меня здесь называют евреем.
— Это по происхождению вы еврей, но раз живете в России, вы русский.
— Любопытно.
Но тут Моня заметил, что к ним идут люди, и предпочел попрощаться с евреем, который называл себя американцем, или с американцем, которой говорил, что он еврей, но только по происхождению.
На другой день по Москве пошли слухи, что Хрущеву выставка не понравилась. Но люди давно привыкли: если руководство что-то критикует, значит это хорошо. И на выставку устремилось еще больше людей.
Моня рассказал Алеше о «кухонных дебатах»:
— Это ж усраться можно! Хрущев кричал Никсону: «Мы вам покажем кузькину мать!» А тот понять ничего не мог.
Алеша написал:
На кухне шум, и крик, и вздор,
Ведут Хрущев и Никсон спор:
Кто перетянет: коммунизм
Или старик капитализм?
Хрущев стал Никсону кричать:
— Пошлем на кузькину вас мать!
Тот крик великие умы
Перевели как «мать Кузьмы»…
И до сих пор дивлюся я,
К нему вела дискуссия?
Грозит Америке Кузьма —
Тут есть, с него сойти с ума.
45. Победа социализма?Приближение коммунизма?
В 1959 году Хрущев созвал внеочередной XXI съезд партии с целью формально утвердить правильность своей политики после проведенных в кремлевской верхушке изменений. В докладе Хрущев выкрикивал лозунг за лозунгом: «В Советском Союзе наступила полная и окончательная победа социализма! Мы начинаем развернутое строительство коммунизма! Советская страна выйдет на первое место в мире по абсолютному объему производства уже к 1965 году! Америка дает шестьдесят процентов мирового производства, а мы обгоним Америку!»
Мечта обогнать Америку фигурировала во многих выступлениях Хрущева. Выступавшие за ним повторяли весь план слово в слово, к тому же ввели в тексты выступлений обязательные слова «и лично товарищ Хрущев»: «И лично товарищ Хрущев указывает нам… И лично товарищ Хрущев утвердил проект…»
Чтобы выполнить план Хрущева, на съезде вынесли «практические» решения:
1. Усилить социалистическое соревнование.
2. Организовать всеобщую учебу и воспитание коммунистической сознательности.
3. Создавать на производствах бригады коммунистического труда.
4. Создавать целые производства коммунистического труда.
Что это даст на практике, никто не знал, но в угоду Хрущеву по всей стране началась кампания по выдвижению передовиков в борьбе за звание «ударник коммунистического труда», для них выпустили специальные нагрудные значки. Чтобы не отставать от «передовых», все учреждения устраивали собрания и старались наперегонки награждать значками — кого попало.
В 1961 году закончилось строительство Дворца съездов в Кремле. Хрущев сам задумал этот проект и настоял на стройке, вопреки многим возражениям. С архитектурной точки зрения внедрение нового здания в комплекс храмов и старинных построек Кремля казалось нелепым. Новая постройка вызвала удивление и раздражение москвичей. Громадная белая коробка здания диссонировала со старыми постройками и навязчиво сверкала облицовкой из белого мрамора. Фасад здания поддерживали беломраморные пилоны, между ними располагались стеклянные витражи. Над главным входом — золоченое изображение герба Советского Союза. Архитектором и строителем был назначен Михаил Посохин, главный архитектор Москвы. Дворец строили со многими дорогими техническими новинками, строителей даже посылали учиться в Бельгию.
Зал Дворца рассчитан на шесть тысяч мест, оборудован с учетом достижений акустической техники, снабжен 7000 репродукторов, 4500 светильниками и лампами. Стены и потолки покрыты звукопоглощающими материалами. Перевод представлений может осуществляться одновременно на тридцать языков мира. Сцена оснащена подъемно-спускными устройствами. На занавесе зала заседаний выткан латвийскими мастерами портрет Ленина. Над Большим залом помещался банкетный зал на 4500 человек.
Открытие Дворца Хрущев приурочил к XXII съезду партии коммунистов — на 17 октября 1961 года. Присутствовало 4394 делегата с решающим голосом и 405 делегатов — с совещательным, а также делегации восьмидесяти зарубежных партий. Это было двойное торжество Хрущева, он хотел поразить воображение делегатов и Дворцом, и своим предстоящим выступлением.
Толпа делегатов проходила Троицкие ворота, поднималась по мосту и втекала в просторный вестибюль с высоченным потолком. Делегаты задирали головы, любовались отделкой, с восторгом осматривали дорогостоящее убранство. Всюду слышались восклицания:
— Ну и молодец наш Никита Сергеевич, какой дворец для съездов отгрохал!
— Да, сразу чувствуется его размах!
— А в туалеты вы заходили? Обязательно пойдите, полюбуйтесь. Понравится.
— Заходил. Там красота, простор, чистота, ничего подобного я до сих пор не видел.
— Да, такой чистоты в наших туалетах никогда не видели. И главное, никакого запаха!
— А все-таки дорого, наверное, дворец обошелся.
— Для съездов партии Хрущеву ничего не жалко.
Семен Гинзбург, один из председателей региональных совнархозов, присутствовал на съезде как делегат с правом совещательного голоса. Делегаты рассаживались в громадном зале. Семен сидел в конце второго яруса и вспоминал стихи своего сына Алеши, посвященные строительству Дворца:
Старый Кремль сказал Никите:
«Что вы строить здесь хотите?
Что за здание растет
Возле Троицких ворот?» —
«Кто я — царь или не царь?
Рушу я, что было встарь,
И веду себя как царь!
Зарубите на носу:
Я дворец здесь вознесу,
Будет в нем КПСС
Собираться на конгресс,
Стану я толкать в нем речи,
Испражняясь в красноречье».