— Они тоже устраиваются на работу. Сандре повезло; ее взяли сразу, а другие сюда месяцами ходят.
— Ничего, я ждал много лет, могу и еще подождать. Но мне нужна именно эта работа, и я все равно добьюсь своего. — Клементину встал в конец очереди. — Ты иди. Домой я доберусь сам.
Проводив дочь, Клементину прижался к стене и терпеливо стал ждать. Он вошел в отдел кадров последним.
— Читать умеете? – Голубоглазый молодой человек смерил его испытующим взглядом.
Клементину кивнул.
— А что еще умеете делать?
— Каменщик я. – Клементину не узнал своего дрожащего голоса. – Раньше и электриком работал. Могу охранником, могу уборщиком. Любая работа – это работа, правильно? – Клементину осмелел и с надеждой посмотрел на строгого молодого человека за конторкой.
Тот протянул руку.
— Давайте трудовую книжку...
Клементину замялся:
— Вот она, только мне надо объяснить...
Но молодой человек уже взял книжку, из которой вывела на стол сложенная вчетверо бумага. Чиновник развернул ее и пробежал глазами по строкам: «Министерство государственной безопасности. Настоящим удостоверяется, что Жозе Клементину да Силва, заключенный № 13-6578Р. тюрьмы № 398760 штата Сан-Паулу восстановлен в правах гражданина без каких-либо ограничений»... Он внимательно посмотрел на Клементину. — Вам придется подождать.
Клементину почувствовал, как заходили у него желваки, как сжались кулаки, но, сдержав себя, сказал более спокойно:
— Я оттрубил двадцать лет, теперь хочу стать нормальным человеком.
— Придется подождать. — Чиновник поднялся со стула и подошел к сослуживцу.
Клементину со сложенными за спиной руками – так учили их стоять в тюрьме перед начальством — следил за каждым движением их лиц, пока они читали бумагу. Он не заметил, как рядом возник человек и вежливо попросил его пройти вместе с ним.
Они спустились в цокольный этаж, где в маленькой комнате его попросили объяснить, почему он выбрал для работы именно «Тропикал-тауэр шопинг».
Ответ Клементину был заготовлен:
— Здесь в кафе работает моя дочь, Сандринья.
И опять его попросили подождать. Но вот дверь распахнулась, и на пороге в сопровождении охранника возникла девушка в розовом платье и белом фартучке. Клементину сразу узнал ее.
— Сандра, это я!
Она смотрела сквозь него, на ее лице не дрогнул один мускул,
Откуда-то издали Клементину услышал голос охранника:
— Вы подтверждаете, что этот человек — ваш отец?
— Конечно, подтверждает. — Клементину старался заглянуть в карие глаза дочери. — Это же моя старшая дочь».
Он, наконец, поймал се взгляд. Глаза Сандры были холодны.
— Я не знаю этого человека
— Сандринья! — Клементину крикнул так, будто тонувший человек звал на помощь.
— Не надо меня так называть. — Сандра негодующе дернула плечом. — Я вас вижу первый раз в жизни. Я могу идти? — Она повернулась к охраннику и, дождавшись его утвердительного кивка, вышла из комнаты, покачивая своими точеными бедрами.
Жизнь Сандры поворачивалась к лучшему. Влюбленный Александр помог ей получить работу в кафе «Фалкон», что располагалось на четвертом этажа Центра. Он пообещал, что устроит ее продавщицей в салон модной одежды Рафаэлы Катц, которая была давней приятельницей его матери. Но едва Сандра увидела вытянутые лица двух мымр – Рафаэлы и ее подруги Лейлы, она сразу поняла, что здесь ей не работать. Уж слишком косились они на ее узкую юбку и коротенький розовый, с блестками, топик. Вот кафе «Фалкон», куда отвела ее смущенная собственным отказом Рафаэла, с одного взгляда Сандре приглянулось. Работу официантки она знала и ничего не имела против нее. Сандре нравилось ходить между столиками, покачивая своими точеными бедрами и смущать покой посетителей.
Правда, се напарница Бина, что работала здесь с самого открытия, поначалу взяла ее в оборот: не стой, неси, подавай, вытри, убери, обращайся к Лузенейди! Но Сандра быстро нашла на нее управу. Просто подслушивала разговоры Бины с ее теткой Саритой — неимоверной толстухой с тройным подбородком, что ежедневно наведывалась в кафе. Бина украдкой угощала тетку пирожными и мороженым а между делом обсуждала с ней, как можно поскорее отправить на тот свет одинокую старушку, за которой ухаживала тетя, и завладеть ее состоянием.
Как только наглая Бина открыла рот и отчитала Сандру за неповоротливость, та и выдала ей все, что знала о несчастной старушке. С этого дня Бина стала как шелковая. Сначала злобно косилась на Сандру, а потом ничего, обошлось, она даже за глаза перестала говорить о ней гадости Лузенейди. Хотя на подобную работницу, невзрачную и глуповатую мулатку Лузенейди, Сандре было наплевать.
Так или иначе, жизнь понемногу стала устраиваться. Днем — работа в кафе, вечером – свидания с Александром, все так же не сводившим с нее своих близоруких влюбленных глаз. Бина из врага постепенно превратилась в закадычную подругу и даже, с согласия тетки, посвятила девушку в планы скорого обогащения. Теперь Сандра знала о своей напарнице все. Горемычное детство, неустроенность, страсть к деньгам — очень сближали их. Да и сама языкастая, громогласная, не блиставшая умом Бина тоже нашла в смышленой официантке хитроумного советчика и подружку.
Сандра порхала между столиками, иногда позволяя себе удовольствие — поправить врезавшиеся трусики на глазах у какого-нибудь балбеса типа Александра; строила глазки направо и налево, но работала старательно — за место держалась цепко. Лишь об одном жалела Сандра: что проболталась Александру про отца. Ей хотелось немного разжалобить молодого человека, но в ее планы не входило вытаскивать убийцу матери из тюрьмы. По ней — гнил бы он там вечно. Сандре не хотелось об этом вспоминать, думать. Для себя она уже все решила, но Александр растрезвонил о своих хлопотах Шерли, что было совершенно лишним. Ангелочек тут же приковылял к ней в кафе, чтобы радостно сообщить — папа скоро будет свободным! Сандра чуть со стыда не сгорела, глядя на позорное платье сестры, на ее уродские ботинки. Шерли, ее дурацкая улыбка, детская прическа, разговоры — все в ней напоминало Сандре о той нищей кошмарной жизни, которую она ненавидела и от которой когда-то сбежала. Ее тошнило при одном воспоминании о родственниках, возьми хоть ненавистного деда или его сынков – хитрых прощелыг, охотников за деньгами Аженора. Шерли – что с нее взять: дурочка, пляшет под дудку деда, а жизнь-то уходит. Сандра вспомнила, как загорелись глаза сестры при одном упоминании имени Александра. У Сандры глаз наметанный, сразу поняла, что ангелочек влюбился по уши. Пришлось Сандре грубо оборвать сестру, мол, не раскатывай губы, Шерли. Никакой он тебе не Александр, а сеньор адвокат. И вообще, запомни, он любит меня, а на тебя, хромоногую, вряд ли когда-нибудь и обернется. Да, обидела Сандра сестру, довела до слез, но для них обеих так лучше: Шерли перестанет строить воздушные замки, а Сандра надеялась, что Шерли больше никогда не переступит порога кафе.
Но оказалось, что ее родственники – шуточки по сравнению с родственниками Александра. Разоткровенничалась она как-то после закрытия кафе с Биной, да возьми и скажи: «Мужиков у меня много было, Бина, не сосчитать. Но такого, как Александр, поискать надо. Если бы ты знала, как он втюрился в меня! Он как ручная собачонка: что скажу, то и делает». Сандра не заметила невзрачную женщину, похожую на серую мышку, почему-то оказавшуюся в кафе после его закрытия. Оказалось, она забыла здесь сумку. Вина отправилась за сумкой, а женщина подошла к Сандре и тихо так ей сказала: «Я родственница Александра, знаю его с детства. Он очень хороший человек, а я слышала, что вы про него сказали...»
Сандра с лица переменилась, едва услышала слова этой бабы, а еще больше испугалась ее глаз — умных и пронзительных. Всю ночь Сандра вертелась с боку на бок, а утром, благо оно было свободным, побежала встречать Александра к университету. Она долго топталась на солнцепеке, пока не разглядела его в толпе студентов. Зарыдала, бросилась на шею, нежно поцеловала и рассказала о подлой женщине, его родственнице, которая пришла в кафе, обругала Сандру последними словами и запретила встречаться с ним, Александром.
Александр не верил ей, и Сандра поехала с ним в гостиницу, и была нежна как никогда, и снова со слезами на глазах жаловалась на подлую родственницу. А напоследок пригрозила:
— Или ты узнаешь, кто она такая и запретишь ей со мной так обращаться, или больше не увидишь меня.
Александр задумался:
— Опиши мне се.
— Маленькая, щуплая, взглянуть не на что. Серая мышь, да и только...
— Кажется, я знаю, кто она... — Губы его еле шевелились, но Сандра напряглась и услышала имя: «Клара».
— Расскажи мне о ней. — Девушка прильнула к Александру и не пропустила ни одного слова в его рассказе.
— Не волнуйся, я разберусь с ней. Больше Клара на пушечный выстрел не подойдет к тебе!
Сандра ощутила на своем теле блуждание его ненасытных губ, смотрела в его посветлевшие глаза и ликовала: цель достигнута!
Вечером в кафе она похвасталась Бине, как ловко все устроилось.
— Он вправит мозги подлой приживалке, чтобы было неповадно шпионить за мной. — Сандра поправила растрепавшиеся волосы и кокетливо посмотрела на свое отражение в зеркале.
— Сеньорита Сандринья да Силва?
Она оглянулась и увидела высокого молодого человека, внимательно следившего за ней. Он протянул ей карточку охранника «Тропикал-тауэр шопинга» и привел в комнатенку, где за столом притулился ее гнусный папаша. Разом перед Сандрой пронеслись, словно кадры из фильма, картинки прошлого: она увидела себя сидящей на коленях красивой женщины, почувствовала ласковое поглаживание ее нежных рук, услышала ее грудной голос. Картинка сменилась, и Сандра увидела себя в детском приюте, голодную и озлобленную, среди таких же голодных и озлобленных детей. Затем все заслонило искаженное злобой лицо Аженора. Последнее, что мелькнуло перед Сандрой, был Александр, целующий ей руки… Голос охранника оборвал ленту: «Вам знаком этот человек?» Ненависть, злоба душили Сандру, ей хотелось крикнуть Клементину: «Ты отнял у меня мать, семью! Обрек на нищету! Теперь ты хочешь отнять работу и разрушить мое будущее! За все это ты желаешь, чтобы я называла тебя отцом! Так вот, получай мою благодарность!»