Клементину кивнул, но про себя подумал: «Почему бы и нет? Ведь она уехала в Куритибу. Дома никого нет. Я должен попытаться. А вдруг в ее доме я найду ответа все свои вопросы?»
Ночью, когда все уснули, он направился к дому Анжелы. Открыл дверь, прошел через пустую комнату, оказался в просторном кабинете. Интуиция повела его к секретеру у окна, Клементину включил фонарик, принялся выдвигать ящики.
В одном из них он нашел документы по страхованию.
Посветив фонариком на бумаги, Клементину понял, что одному ему в них не разобраться. На счетах были какие-то таинственные пометки. Клементину уселся за стол и попытался проникнуть в их суть.
Прошло около часа, как он опомнился. Надо было уходить. Клементину еще раз заглянул в тот ящик секретера, где лежали документы. На дне его хранилась пожелтевшая газетная вырезка. Клементину взял ее в руки и прочитал: «Несчастный случай на каменоломне строительной компании Толедо. Один рабочий погиб. Ответственность за несчастный случай несет компания. Дочь погибшего рабочего была взята на воспитание Жуаном Видалом».
Изумленный Клементину положил заметку на место. Утром он признался Кларе, что все-таки поддался соблазну и побывал в доме Анжелы.
— Жозе, ты с ума сошел, — возмутилась она. – Как ты мог войти в чужую квартиру?
Клементину разложил перед ней документы.
— Бог меня простит… Посмотри, здесь все записано. На каждой страничке есть пометки. Понимаешь, если бы Торговый центр был взорван, они получили бы огромную страховку!
Клара зажала уши руками.
— И слушать не хочу, Жозе. Энрики с Анжелой никогда бы на такое не пошли.
Клементину пожал плечами:
— Кто знает... Я не взрывал Торговый центр, но все ж-таки взрыв прогремел…
— Но не Анжела и не Энрики!
— И не я!
— И не ты...
Клементину снова уставился в бумаги.
— Лично я считаю, что это все они подстроили, — проговорил он. — Им нужны были деньги. И они воспользовались моими планами... Но знаешь, что еще странного я обнаружил у доны Анжелы?
— Откуда мне знать?
— У нее хранится одна заметка из газеты. Из нее я понял, что отец Анжелы работал на каменоломне, которая принадлежала строительной компании Толедо. Он был простым рабочим. Погиб во время взрыва на каменоломне...
Лицо Клары выразило недоумение.
— Как странно! Я ничего об этом не знала, — задумчиво промолвила она.
Клементину бережно свернул бумаги и спрятал их в ящик.
— Сделай мне одолжение, — сказал он Кларе. – Позвони Толедо. Может, Александр дома? Я хочу с ним поговорить...
Когда Анжела говорила всем, что она уезжает, она говорила правду. Только поехала она не в Куритибу, а в Понта-Пору, чтобы навести кое-какие сведения о Селести у ее подруги Дарси. Адрес она взяла у Вилмы. Что-то подсказывало Анжеле, что в Понта-Поре она может узнать об этой Селести много интересного. Все от нее в восторге. Марта и Сезар носятся с ней, как с родной дочерью. Что уж говорить об Энрики! Когда он поручил Анжеле и Дейзи ввести Селести в курс дел, чтобы она смогла зарабатывать деньги на семейном предприятии, Анжела поняла, что надо срочно действовать. Уже не руками дурочки Вилмы, а своими собственными!
Вилма ни на что, кроме глупых любовных атак, не оказалась способной.
Дарси, увидев перед собой Анжелу, сразу заподозрила недоброе.
— А почему вас так интересует Селести?
— Я работаю на семью Толедо, — объяснила Анжела. — Мне поручили расспросить вас о Селести. Она такая замкнутая, а Толедо хотят ей помочь.
— Послушайте, тот, кто дает, — тот просто дает и не должен спрашивать, заслуживает этого человек или нет.
— А Селести заслуживает? — ухватилась за ее слова Анжела.
— Безусловно.
— И все-таки, расскажите мне про нее поподробнее.
… Рассказ Дарси не отличался многословием. Селести рано осталась без родителей. Они были хорошими людьми. Из родственников у нее остался только двоюродный брат. Селести – работящая, очень добрая, преданная…
Слушая этот рассказ, Анжела барабанила пальцами по столу. Ну просто ангел какой-то эта Селести! Неужели в ее биографии нет никаких темных пятен? Анжела начала думать, что приехала сюда зря.
Удача улыбнулась ей в самый последний момент. Дарси попросила Анжелу отвезти ей письмо и вручила запечатанный конверт.
В самолете Анжела вскрыла письмо и начала читать, не ожидая обнаружить в нем ничего для себя интересного. «Дорогая Селести! Надеюсь, у тебя все в порядке. Как Гиминью? Как...»
Пробежав глазами первые строки письма, Анжела зевнула и хотела уже было положить листок бумаги в конверт, но все-таки заставила себя читать дальше. И тут ее глаза словно прикипели к письму! Она читала и перечитывала те несколько строк, которые полностью оправдали ее поездку. Вот это была удача! Вернувшись в Сан-Паулу, она первым делом разыскала на работе Селести и протянула ей заготовленную в самолете копию письма Дарси.
—— Оригинал я оставлю у себя. Читай...
— Да как вы могли открыть чужое письмо?! — возмутилась Селести.
— Читай!.. Обманщица! Лгунья! Так, значит, Гильерми был твой единственный мужчина?..
Селести, побелев, прочитала письмо до конца.
— Послушайте, дона Анжела! Я сделала это ради своего сына.
Анжела усмехнулась.
— Если Толедо узнают про тебя все, ты и твой сын в мгновение ока окажетесь на улице!
— Они – хорошие люди, — прошептала Селести, — они поймут...
— Нет, не поймут! Ты обманула их доверие, и больше тебе никто не поверит.
— Что вы от меня хотите? — Селести подняла на Анжелу затуманенный слезами взгляд.
— Чтобы ты держалась подальше от Энрики. Я не хочу, чтобы он связал свою жизнь с такой обманщицей, как ты... Ты будешь жить по-прежнему у них дома, как будто ничего не произошло. Тихо и незаметно... Если будешь вести себя как надо, я никому ничего не расскажу...
Удары, один сильнее другого, так и сыпались на Сезара. Инсценировка самоубийства Сандры. Теперь Александру не вырваться из ее сетей. Потеря денег Энрики в Атлантик-Сити. Конечно, он не единственный пострадал от торговых махинаций, но в этом мало утешения. Проекты возвращают один за другим... Как же теперь возродить Торговый центр? Из каких средств платить людям компенсацию?.. Ворота особняка Марты и фасад строительной компании исписаны людьми, нанятыми Эдмунду, — сплошные ругательства, насмешки и даже угрозы. Но самое главное — впереди маячила неизбежность разрыва с Лусией. Ее компаньоны наконец-то поняли, что Эдмунду пользовался Комитетом в собственных интересах, и предложили ему выйти из членов этого комитета. Неожиданно для них Эдмунду согласился.
— Хорошо. Я просто буду частным лицом, которое требует возмещения убытков от Сезара Толедо.
Лусия думала, что она выиграла...
Но Сезар понял все правильно.
— Неужели ты не поняла, зачем он вышел из Комитета?
— Зачем, Сезар?
— Он понимал, что ты рано или поздно потребуешь его выхода. Но механизм уже запущен его рукой. Теперь ты обязана отстаивать интересы жертв взрыва. Против кого ты будешь действовать? Против меня... Ему все-таки удалось натравить тебя на меня...
— Сезар, постарайся меня понять, — начала Лусия, но он прервал ее:
— Я и стараюсь. Очень стараюсь. Мы так боролись за наше счастье, Лусия. А теперь я уже не знаю, нужно ли это было?!
Лусия отчаянно замотала головой.
— Что ты говоришь? Все останется по-прежнему!
— Боюсь, что нет, — печально проронил Сезар. — Тебе придется обвинять меня в суде. Мне трудно будет выслушивать публичные обвинения из твоих уст!
— Дело направлено не против тебя, а против строительной компании, — пыталась убедить его Лусия.
Сезар мрачно покачал головой.
— Это одно и то же... Ты, конечно, вольна принимать любое решение. Но ты должна знать, что можешь поставить под удар наши отношения.
— Я еще не отказалась от нашей любви, Сезар!
Сезар выразительно пожал плечами и вышел. Оставшись одна, Лусия тихо заплакала.
Глава 39
Анжела, ненадолго выбитая из колен признанием Энрики о том, что он любит Селести, снова чувствовала себя на коне. Она настолько вошла в роль кукловода, дергающего марионеток за невидимые нити, что каждое происходящее в семье Толедо событие относила на собственный счет. Вилма вызвала в Сан-Паулу свою мать, дону Жозефу. Для начала теща устроила Энрики крупный скандал, заявив, что ни за что не допустит, чтобы он развелся с ее дочерью. Энрики пытался договориться с Вилмой, убеждая ее расстаться с ним подобру-поздорову. В разгар их бурной беседы Вилма вцепилась ему в волосы, и Энрики был вынужден крепко взять ее за плечи и оттолкнуть от себя.
— Он бьет меня, на помощь! — завопила Вилма. — На помощь, убивают!
В комнату, точно ожидая за дверями подходящего момента, тут же ворвалась Жозефа.
— Как ты посмел поднять руку на мою дочь? Доченька, он ударил тебя?
В ответ Вилма разрыдалась.
— Мама, он вцепился в меня, хотел задушить! Посмотри, вот следы от его пальцев!
Жозефа подошла к дочери и сильно ущипнула ее за плечо. Вилма вскрикнула. На ее нежной коже выступил синяк.
— Смотри! — с торжеством произнесла Жозефа, картинно указывая Энрики на синяк. — Вот что ты наделал! Теперь тебе не отвертеться! Я подам на тебя в суд, что ты избиваешь мою дочь... мою невинную голубку...
Энрики, растерянно тряся головой, как будто он только что осознал, что такое человеческое коварство, пересказал Анжеле.
Анжеле еле-еле удавалось сохранять сочувствующий вид. А когда Энрики сообщил ей, что Селести не просто избегает его, а шарахается от него, как от прокаженного, — тут уж торжеству Анжелы не было границ. Энрики был полон недоумения. Ведь он не приставал к Селести, обращался с ней как с королевой. А она поздоровается с ним сквозь зубы — и норовит тут же выскользнуть вон!..
— Не любит она тебя, — со скрытым ехидством в голосе говорила Анжела.