— Кирью-сан! — окликнуло меня это лощеное подобие человека, помахивающее сценарием, — У меня тут довольно мало реплик, и, к тому же, мы будем записывать на будущее. Мне потребуется стенограмма нашей беседы, но группа отказывается ей заниматься!
— Просто возьмите у них аудиозапись, — посоветовал я.
— Думаете, у человека моего статуса есть время на прослушивание? — скривился «профессор».
— Меня не заботят иллюзии, питаемые вами по поводу вашего статуса.
— Мальчик, ты забываешься! — слава, видимо, сильно дала в голову звезде телеэкрана, от чего он полностью утратил видение берегов, побурев лицом и пытаясь выглядеть грозно, — Всё ваше шоу зависит от меня!
— Наблюдаю, скорее, обратное, — равнодушно проговорил я, — Мне достаточно потратить один вечер на критику ваших статей, Сурагами, чтобы вы стали посмешищем в глазах всего мира. Вас сожрут не зрители, а соавторы, те, кто уже замазались в этом фарсе. И вы знаете, что меня не заткнет никто. Вы не Соцуюки, «профессор», вы ногтя его не стоите, так что знайте свое место. Прочь с глаз моих.
В отличие от эпизода с Широсаки, здесь я прекрасно знал, что делаю и с кем разговариваю. Главное, что вовремя. Я опасался, что мой визави начнет наглеть во время интервью, переборщит с нападками, и нам придётся все переснимать потом. Вечер уже, такой исход событий был бы вполне закономерен. Зато сейчас слегка выпоротый «профессор» Сурагами яростно затаптывал собственное самолюбие, натягивая маску шоумена. Очень хорошо.
— Так что вы думаете о наследии, Кирью-сан? Говорят, у вас будет сотня, а может быть даже полторы… детей. Клонов, конечно же, но, тем не менее, это будут ваши дети. Они, выращенные искусственно, тщательно воспитанные государством, займут хорошие перспективные места полутора сотен других детей. Менее одаренных, зато родившихся нормальным путем. Считаете это нормальным?
— У вас было несколько вопросов, Сурагами-сан, давайте будем последовательны. Что я думаю о наследии? А что у меня, собственно, есть? Чего я достиг? Ничего существенного. У меня нет ни дела, ни ремесла, ни торговой марки, которую я могу передать этим детям. Как не передам я им ни фамильное имя, ни своего воспитания, ни чего-либо еще, кроме генетического кода, и то — наполовину. Могут ли в таком случае они, выросшие и воспитанные точно не мной, считаться хоть в чем-то моими наследниками? Нет. И подобный факт касается большинства отцов на планете. Мы даем генетический материал, мы обеспечиваем семью, мы немного принимаем участие в воспитании. Считаю, что этого мало.
— Весьма… здравая точка зрения, Кирью-сан! Боюсь, что с вами не все согласятся… — (Сурагами хитро улыбается в экран) — … но я более чем уверен — она имеет все права на существования!
— Рад, что вы это тоже видите, профессор. А теперь, давайте заглянем немного с другой стороны? Какому кандидату в члены правительства вы бы доверились больше? Обычному человеку? Или улучшенному, воспитанному государством по специальной программе, патриоту и долгожителю?
— Это очень опасно звучит! Нашим гражданам может показаться, что их заменяют… или, что еще хуже этого, определяют их место…
— Многих ли заменили «надевшие черное»? А мы среди обычных людей уже сотни лет. О нас даже не слышали. Если даже в Японию одновременно шагнут сто тысяч клонов, они растворятся среди нашего населения как капля в море. К тому же, я уверен, технологии массового обучения будут оттачиваться еще десятки лет. Пока же мы всего лишь получим людей, старательно работающих над оздоровлением нации…
В таком духе и шел диалог. Сурагами давил на «живое», на то, что обычные люди будут уступать этим клонам, а я на то, что разница будет несущественна. Наследие? Иллюзия. Амбиции? Вот в этом «обычные» как раз и не уступят своим искусственным аналогам. Да искусственным ли? Сперматозоид и яйцеклетка натуральны, изменен лишь процесс выращивания…
Хорошее интервью. Одно из тех, которые не должны увидеть свет. Если я здесь, значит, моя идея пришельцам пришла по нраву настолько, что проект был запущен. Теперь на телеэкранах засияют самодовольством лица «надевших черное», которых будут позиционировать как элитных самцов для разведения. Кандидатов номер один на появление нового вида японцев.
Девчонки-айдолы, с которыми у меня подписан контракт, будут продавлены на публичную демонстрацию своих жиголо, им, несчастным жертвам любви публики, придется сделать весьма высокооплачиваемый выбор, который им могут и припомнить. Других вариантов нет.
Будет еще много-много мелких изменений и подготовительной работы, но кистомеи прагматики. Если они принимают решение, то начинают действовать немедленно.
После ночевки у Рио, я обнаружил в непосредственной близости всего два дрона. Один из них остался, когда я вышел из чужого дома. Хорошо, теперь можно действовать. Короткая комбинация клавиш, прожатая на сотовом телефоне, раскрытом в прямо в кармане, открывает двери своеобразного ада для некоторых людей, уже существующих и сотен тысяч, если не больше, тех, кто теперь никогда не будет существовать.
Последний привет от Ивао Хаттори, Спящего Лиса.
Предполагая, что возможности кистомеи куда шире, чем они мне продемонстрировали, я переусложнил операцию по отправке компьютерного червя покойного детектива до абсурда. Посланный сигнал из меню быстрого вызова принят на другой телефонный аппарат, чья вибрация замкнет простенький магический круг, на что среагирует его брат-близнец в другом месте со вписанным внутрь заклинанием. Эта мизерная магия, активировавшись, всего лишь нажмет одну кнопку на ноутбуке, который и запустит очень особенный компьютерный червь в сеть. «Тело» этого червя на две трети состоит из адресов, которые ему нужно будет посетить перед тем, как затаиться на нужных доменах, ожидая подключения к локальной сети закрытых городов с клонирующими фабриками и их репозиториями.
Хм, почему он сам подобное не соорудил? Зачем дал задание… ах да, не знал, как повернутся дела. Многомудрый «сломанный», ошибившийся лишь в самом конце.
…или нет? Не ошибившийся?
Чувствовать себя чужой фигурой было неприятно. Я знал, что Хаттори анализирует меня, изучает, ищет способы применения, точно также, как это делают кистомеи, но, в отличие от них, ограниченных своим прагматизмом и вечным «как», у самого киборга не было ограничений вообще. Он мог предполагать, фантазировать, планировать за гранью логики. Запрограммировать будущую смерть своей помощницы он мог запросто, особенно если знал, что она не захочет без него жить. Плевая загадка для такого человека.
Что же, отставим это. Ты не ведущий в этой партии, она вообще не твоя. Поздно пытаться брать поводья в руки, просто вырви их из чужих. Устрой хаос, найди свою жертву, добейся истины, сохрани всех близких. Хаос я устроил, так что пора навестить токийских кредиторов, чтобы предупредить их о полной неплатежеспособности Широсаки Кэтсуо. А если он уже у кого-то из них взял деньги… что же, я приобрету очень мотивированного союзника.
Мне достаточно было прийти в одну «контору», где к имени Конго отнеслись с достаточным уважением, чтобы заработала сеть, связывающая большую часть нелегальных кредитных компаний. Якудза предупреждали конкурентов и союзников о возможном крупном, но бесперспективном заемщике, однако не менее честно предупредили меня — Широсаки был не из тех, кто идёт к таким как они. К услугам этого брокера были рыбки покрупнее и посерьезнее.
— Тут мы ничего не можем сказать, Кирью-сан, — развел руками шкафоподобный вакагашира, заведующий офисом, куда я заглянул, — Там, наверху, свои правила и свои деньги. Нас в такие сферы не пускают, да мы и не стремимся.
— Но имена вы знаете? Можете мне их назвать?
— Это было бы слишком проблемно. К этим людям не приходят с улицы. Так не принято, — непреклонно покачал головой вакагашира.
Что же, придётся пойти сложным путем. Впрочем, я на него и надеялся.
Моей целью было не найти Широсаки, а искать его, перемещаясь по городу в предсказуемом, но не очевидном порядке, выгадывая момент, который позволит избавиться от дрона-наблюдателя. С этим были определенные сложности, у небольшой машинки, летающей на неизвестном мне принципе, не было тех же слабых мест, что у примитивных земных дронов. Она напоминала парящий в воздухе аудиоплеер, способный без особых проблем пережить встречу лоб в лоб с несущейся автомашиной.
Тем не менее, до такой фантастики как проецируемые силовые поля кистомеи не развились, поэтому дрон мог быть облит чем-то вроде краски, что временно могло вывести его из строя. Такой роскоши у меня под рукой никак не могло оказаться, но сделав пару кругов вокруг ремонтируемого строителями здания, я сумел оторвать телекинезом часть сетки, которой оно в таких случаях закрывается, и та накрыла собой следящее за мной устройство. Десяток секунд, но этого мне хватило, чтобы исчезнуть в недрах ближайшего молла, тут же зайдя в туалет.
А вот теперь пришло время серьезных мер. Серьезных, но минимально использующих те запасы Ки, что у меня были в наличии.
— Секретная техника: Новое начало, - повторяю я старую свою шутку, прислоняя ладонь к собственной груди… и лишаюсь волос. Всех, включая брови и даже ресницы. Мелкое неудобство, к тому же временное, но оно моментально делает меня неузнаваемым. Собрать с себя волосы, поместив их в пакет, сложить пиджак около умывальника. Поместить два рулончика свернутой туалетной бумаги в туфли, чтобы изменить походку.
Отлично, в таком виде я легко доберусь до ближайшего бутика, в котором куплю самую пеструю гавайку из возможных, а заодно очки. Не темные, а простые, без диоптрий. Последний штрих самый сложный, мне нужно делать при ходьбе то, что не делал никогда — сутулиться, но с этим я тоже справляюсь.
Теперь можно отправляться на охоту за пришельцем.
Сама она, по своей технике исполнения, была совершенно тривиальным занятием. Доехать до электрички с тремя пересадками до района Кавасаки, пройтись минут десять, стараясь не особо пугать встречных своим внешним видом (получалось не очень), затем забраться в совершенно ничем не защищенный подъезд жилого дома, подняться на пятый этаж и, тщательно просканировав всё вокруг интересующей меня цели с меткой, вскрыть замок квартиры.