Шесть дней назад всё замерло на краю бездны. Единственное, что удерживало страны — это полное непонимание, в какую сторону воевать. Истерия, которую я сам подтолкнул к полному максимуму, ударив метеоритом по кораблю, спрятанному между пирамидами Египта. Взрывная волна от его падения снесла половину Каира, послужив мощнейшим толчком к эскалации под лозунгом «у них есть космическое оружие!».
Однако «их» уже не было. Кистомеи, «серые», модифицированные эмбрионы в клонирующих городках, — всё это было уже в прошлом. В настоящем была лишь заваренная мной каша, которую требовалось хоть как-то успокоить. Дуть на неё до тех пор, пока не отступит опасность для всей цивилизации. Это было довольно сложно, однако, у меня было очень много помощников.
Каир, Тайвань, ставший совершенно китайским, Канада, которую вынудили признать себя очередным штатом Америки, поглощение Молдавии Румынией, новая волна конфликтов в Африке, революция в Прибалтике. Мы свели невероятно опасную ситуацию к приемлемой, заплатив за это ничтожно малую цену. Разумеется, хаос еще остался, претензии были высказаны, ноты высланы, войска приведены в боевую готовность, а американцы рвали и метали, пытаясь узнать, что случилось с их флотом в Южно-Китайском море, но… это уже регулировалось само. В штатном, хоть и возбужденном режиме. Мир инерционно отвечал на неслучившийся апокалипсис.
Я шёл по Аракаве свободный от обязательств, от врагов и от каких-либо угроз. Так, как должен был ходить всегда… но, когда-то и где-то свернул не туда.
— Если бы Мия знала, что ты жив, то сейчас бы летела сюда сломя голову, чтобы ползать у тебя в ногах и умолять о прощении, — неожиданно говорит Рио.
— С чего бы? — интересуюсь я, только что кивнув двум поздоровавшимися с нами старушкам.
— Сучка не удержалась и решила попировать на твоем еще теплом теле, — хмыкает мой друг, — А я был слишком занят утиранием соплей, чтобы заткнуть ей пасть. В результате первое же интервью с тобой, воскресшим, похоронит её с головой. Она разболтала прессе, что вы были чуть ли не обвенчаны, но… в общем, сам будешь разбираться.
— Глупость нужно наказывать, — отзываюсь я, даже не пытаясь обдумать новость. Ханнодзи не повезло, я пересмотрел свои планы. Никакой публичной активности, никаких игр в царя горы. У нас есть кое-какой капитал, которого вполне хватит для жизни, а мне нужно будет вернуться к своим старым занятиям. Чтобы сделать это — нужно исчезнуть из фокуса общества.
— Стой, — остановившись, говорит мой друг.
— Что? — оборачиваюсь я к нему.
— Дальше сам пойдешь, — злобно ухмыляется Рио, — Думаешь, я не понял, зачем ты вытащил меня сюда, а не заявился прямо домой? Не-ет, дружище, этот бой великий Кирью проиграет в одиночестве. Я видел слишком много аниме, которые заканчиваются именно так!
Гм, меня раскрыли. И предали. Теперь удаляются прогулочным шагом, даже, кажется, посвистывая на ходу.
Почему мне кажется, что это заслужено?
Что же, плана «Б» у меня нет. Придётся идти дальше одному. Это оказывается неожиданно тяжело настолько, что, сделав несколько шагов, я останавливаюсь. Меня одолевают сомнения.
Варианты решения тех затруднений, что образовались на моем жизненном пути, были… разными. Каждый раз, делая выбор, я делал его в пользу скорости, экономии, надежности принятого решения. Каждый раз правильный, особенно с кистомеи. Шаг в будущее, не простое, а то, где нет этих насекомых и их слуг, но есть человечество, получившее их технологии, развивающееся, открывающее новое и, конечно же, снабжающее меня новыми знаниями о законах вселенной и механизмах их эксплуатации — он был максимально эффективным. Только именно этот выбор вынудил опустить меня несколько десятков тонн раскаленного железа на планету, что унесло жизни нескольких миллионов египтян.
Ничтожная цена за будущее, мелкая неприятная необходимость для Шебадда Меритта, но… чрезмерная цена для Акиры Кирью. Жизнь в этом мире из меня сделала воина, поэтому цена, которую легко уплатил маг, теперь давит на каждый мой шаг, приближающий меня к матери и отцу. Я чувствую, что предал их память обо мне.
— «Слабак», — презрительно отзывается внутренний голос, — «Ты начал относиться к своей миссии, как к какому-то тяжкому обязательству, которое нужно поскорее выполнить, чтобы погрузиться в сладкую возню со смертными. Ты жалок, труслив и робок в своем совершенно ненужном самокопании!»
— «Слабак», — спокойно отзываюсь я ему, — «Ты и не пробовал никогда жить. Обретя могущество и цель, ты ограничился ими, спрятался, отделил себя от людей, демонов и богов. Стал Узурпатором Эфира, схватив этот титул, как голодный пес кость, впитал его в себя, стал им. Богам поклоняются, а тебя боялись. Ты жил этим страхом, Шебадд Меритт, ты поставил себя выше всех, чтобы ни в коем случае себя не узнать. Теперь ты смотришь в зеркало — и тебе страшно»
— «Мне? Страшно?»
— «Не я стою на месте. Ты не даешь нам шагнуть»
Если ты увидел противника, то ты узнал о нем многое. Об этом я знал всё, так что достаточно было лишь увидеть его как врага, чтобы победить. Не вина мешала мне идти, а страх того, кто никогда не знал близости. Единственным другом Шебадда Меритта был лишь его слуга, голубокожий и удивительно подлый демон по имени Талтагма, ненавидевший свое имя. Я даже позволил ему его сменить. Он был невероятно горд тем именем, которое выбрал себе. «Дарион Вайз»… в упор не вижу разницы с «Талтагмой».
— «Думай, что хочешь, а я иду домой»
Кроме Каира на мне хватает и других грузов, я все равно шел с ними домой. Человек несет свою ношу, пока может, а я чувствую, что могу. Все было сделано верно, так, как должно. Человечество получит знания и новые пути, грабитель получит жизнь и свою поживу. Мир, который неимоверно далеко отсюда, получит своё будущее. Решения приняты, обратного хода нет. Возможно, я ошибался, возможно действовал поспешно или чрезмерно, возможно, были альтернативы… только думаю, что спасение одного мира для одного человека — более чем достаточно. Брать подработки на еще один — это уже чересчур даже для Шебадда Меритта, Узурпатора Эфира. Он будет небрежен.
Я был небрежен.
Они стояли на улице вдвоем, у машины, которую отец то ли выгнал из гаража, то ли собирался в него поставить. О чем-то вяло спорили. Мать, сложив руки под грудью, сутулилась, что-то бурча, а отец увивался вокруг неё, подлизываясь и уговаривая. Это выглядело неожиданно грустно, оба дорогих мне человека выглядели так… как никогда раньше. Как будто бы на их плечах тоже повисла тяжкая ноша.
Наверное, хорошо, что я вырос таким гигантом. В черном костюме, пусть и трудом найденном в магазине, что подвернулся мне, пока я утрясал дела, связанные с инопланетным наследием, которому требовался новый хозяин, я бросался в глаза на внушительном расстоянии. А зрение у Ацуко Кирью всегда было хорошим, она волей неволей подняла взгляд на медленно приближающееся черное пятно…
Иногда сдержанность можно и «выключить».
Харуо, всегда обладавший молниеносными рефлексами, если дело касалось его жены, успел не только подхватить ослабевшую в ногах Ацуко, но даже посмотреть в сторону потенциальной опасности. Заметив её, правда, он тоже попытался осесть на асфальт, но я был уже чересчур близко, так что успел подхватить их обоих, встав рядом с ними на колено. Дальше, правда, пришлось вернуться к обычному состоянию, потому что…
— Серьезно? Вы ощупываете мое лицо?
— Акира… — пищит мать и хрипит отец. Несмотря на разные частоты — очень одинаково.
— Я живой, — уточняю, пусть и улыбаясь, — И настоящий.
Мне определенно не верят, придется идти на риск, пока не начали выдавливать глаза.
— Я нанял человека, который в меня стрелял. Нужно было притвориться мертвым, чтобы решить проблемы вашей безопасности. Они решены, теперь вам ничего не угрожает. Теперь мы можем…
Простое, экономное, всеобъемлющее объяснение, но оно, дойдя до сознания Ацуко, вызывает странную реакцию — мать начинает меня бить по лицу, кричать и даже, невиданное дело, ругаться матом на всю улицу. Отец её поддерживает первые несколько секунд морально, но потом догадывается, что меня можно пинать. Это у него несколько не получается, потому что я продолжаю удерживать их обоих, но, тем не менее, он отдается этому занятию полностью.
По их лицам текут слезы.
Может быть, не только по их.
Родители даже не замечают, как я заношу их домой, они слишком увлечены попытками мне накостылять. Мои милые, добрые, легкомысленные родители, не обидевшие за всю жизнь и мухи. Мама начинает колотить меня по голове, когда я пытаюсь поставить их на пол.
— Дурак! Идиот! Идиотский дурацкий сын!
— А ну быстро взял нас и понес к себе! — неожиданно рявкает отец, пытающийся меня задушить, — Бегом!! Там…
Ему незачем продолжать. Там все остальные. Иначе бы они давно выскочили на все эти звуки. Нести?
Орущих, плачущих и дерущихся родителей?
Прямо по улице?
Запросто.
Нам теперь ничего не угрожает. Я же грабитель. Сервера и базы данных «серых» — лишь капля в море из того, к чему я получил доступ. Лишь верхушка айсберга из того, что я оставил себе. Теперь мы неприкасаемые. Там, где мало будет рычагов на любого в Японии, я смогу подключить десятки тысяч других людей, бизнесов, корпораций. Нас теперь не тронет никто и никогда. Поэтому Кирью бежит по улице размашистыми прыжками, а на нем, как двое детей, восседают продолжающие буйствовать родители. Возможно, они улыбаются сквозь слезы, но этого никто не увидит, особенно у меня. Иногда хорошо иметь волосы, закрывающие пол-лица.
Причины? Угасший, уже чувствуется, что навсегда, голос Шебадда Меритта был прав. Я принял свою слабость и преодолел страх, став кем-то большим, чем был он. Пусть для того, чтобы стать этим большим, нужно ослабеть, позволить привязанностям опутать себя, взглянуть тому, от чего ты пытался всё время отворачиваться, — в лицо. Увидеть в зеркале не мага, не перерожденного, лишь следующего своему плану, а человека, который успеет больше. Способен на большее.