– Полтинник? – оживился бомж. – А-а, вспомил… Давай.
– Че – давай?
– Полтинник давай, раз Лимоныч передал. Я Севка. А ты кто будешь?
– Жека я. У меня делянка в переходе у «Детского мира». Пошли присядем где-нибудь. Лимоныча помянем.
Глава 43
Все катилось по накатанной колее. Я встречался с очередным бомжем, выставлял бутылку, и мы ее распивали – как будто так и нужно было. Торопливо заглотнув свои дозы, мы с Севкой немного помолчали, а потом покалякали насчет Лимоныча – какой он был правильный бомж и все такое. Голова у меня вроде как начала проходить, но Панкратьев от рыбного ряда мне то и дело строил страшные рожи – давай, мол, в темпе, Динозаврович на Кропоткинской нервничает. Надоел он мне до смерти. Похмелиться не дает как следует – все кривит свою обезьянью рожу.
– А деньги-то где? – напомнил Севка.
– Деньги? Какие?
– Как какие? Которые Лимоныч перед смертью мне передал.
– А-а, – протянул я. – Помню-помню. Только Лимоныч их передал с условием.
– С каким условием? – подозрительно уставился на меня Севка.
– Да не боись, все нормально, – показал я краешек купюры. – Они твои. Только расскажи мне, что там приключилось с Философом?
– Философом?.. – быстро переспросил Севка.
Он очень сильно чего-то испугался. Это было заметно невооруженным глазом. И я вдруг подумал, не отдать ли его Панкратьеву, чтобы тот занялся хоть чем-нибудь полезным, но вовремя вспомнил о водке. Допить Панкратьев мне бы ее не дал наверняка.
– Не боись, – сказал я Севке. – Давай выпьем. Просто Философ мне сотку зажилил. Понял?
– Философ? Тебе?
– Мне-мне. Давай пей. Короче, ты мне рассказываешь про Философа – и деньги твои. Понял?
Для наглядности я положил купюру на доску и придавил сверху наполовину пустой бутылкой. И Севка сдался.
– В общем, позавчера я его видел. Вон там. У машин.
– Ну?
– Че – ну?
– Дальше-то что?
– Че – дальше? Лося и Горбатого там тоже в последний раз видели.
– Ну?
– Сгинули они. Ни слуху ни духу. Третий день. Значит, была там та самая машина. Понял?
– Какая машина?
– Ну, проклятая!
– Так, – быстро протянул я Севке полтинник. – Деньги твои, только не вздумай смыться. Я промышляю возле «Детского мира», в переходе, я тебе говорил?
– Говорил.
– Но в городе я недавно. А сам из Пензы, проживал там с братьями и сестрами в бо… В общем, неважно. Короче, я че-то слышал, но не могу понять, что это за машина, про которую ты толкуешь?
– Ты че? – почти в ужасе посмотрел на меня Севка. – Не знаешь про проклятую машину?
– Не, – сказал я. – Но сейчас узнаю. Еще одна бутылка за мной. Бежать в палатку?
Глава 44
К концу разговора с Севкой голова у меня перестала болеть окончательно и настроение было хоть куда. Севка остался спать на досках в обнимку с двумя пустыми бутылками, а меня Панкратьев запихал на заднее сиденье «копейки» и повез на Кропоткинскую. По дороге я сыпал анекдотами из жизни бомжей, сам над ними смеялся и строил Панкратьеву в зеркало страшные рожи. Он только качал головой.
– Разрешите? – заглянул в кабинет Панкратьев, едва затащив меня наверх по лестнице.
– Заходите, заходите, майор! Мы вас ждем.
Первым делом я не вписался в дверь, а потом уже в кабинете едва не промахнулся мимо стула. Динозаврович даже слегка опешил:
– Эк вас развезло, голубчик! Ну и ну…
– Профессиональный р-и-иск! – икнул я, наконец благополучно приземляясь на стул.
– Полтора литра выжрали на двоих, – хмуро проговорил Панкратьев.
– Однако, – покачал головой Динозаврович.
– При такой работе, – развалился я на стуле, – между прочим, талоны на молоко положено давать. Куда только ваш профсоюз смотрит? – Я снова икнул.
– Я тебе сейчас покажу профсоюз… – прошипел через стол Гаврилов.
– Товарищи, товарищи! – постучал ручкой по ежедневнику Динозаврович. – Попрошу не забывать, что у нас тут оперативное совещание, и держать себя в руках. Вас это, полковник, тоже касается…
– Прошу прощения.
– Я че – винов-а-ат, – включился я, – что из этих бомжей без пол-литра слова не вытянешь?
– Да нет, конечно, голубчик, – поморщился Динозаврович. – Никто вас не обвиняет. Выпейте-ка лучше воды и расскажите, что вам все-таки удалось выяснить в процессе… э-э… распития спиртных напитков?
– Спасибо, – отставил я стакан и вытерся грязной рукой.
Динозаврович снова поморщился и поторопил меня:
– Ну-ну? Мы вас слушаем.
– Дела хреновые, – предупредил я их заранее. – Нашего, то есть вашего бомжа последний раз видели позавчера у стоянки машин возле рынка. Там же и тоже в последний раз видели еще двух бомжей. Горбатого и еще какого-то… В общем, неважно. Факт тот, что ни Горбатого, ни второго нет уже три дня, хотя они практически жили на этом рынке – это их второй дом.
– Так-так, голубчик. То есть вы считаете, что исчезновение нашего бомжа напрямую связано с какой-то машиной?
– Лично я никак не считаю. Но так говорят бомжи с Колхозного рынка. Я просто передаю их слова.
– Да-да, конечно, я не совсем правильно выразился… Но давайте тогда уточним, какое отношение к этому имеют эти двое – Горбатый и второй?
– Никакого, – пожал я плечами. – И самое прямое.
– Так-так. А не могли бы вы, так сказать, пояснить свою мысль?
– Мог бы. Но вам это не понравится.
– Это не твоего ума дело!.. – снова прошипел через стол Гаврилов.
– Полковник! Я вас, кажется, уже предупреждал.
– Прошу прощения.
– Давайте все же не отвлекаться. Итак, Евгений Иванович, мы слушаем ваши объяснения.
– В общем, у бомжей Колхозного рынка есть такая… ну, легенда. О проклятой машине.
– О какой?
– О проклятой. Они считают, что примерно раз в три месяца у рынка появляется эта самая проклятая машина. И когда это происходит, бесследно исчезает кто-то из бомжей.
– А что за машина? Цвет, марка, модель известны?
– Нет. Ее никто никогда не видел. Из тех, кто остался на рынке, конечно. Но все уверены, что она существует, и панически ее боятся.
– Чертовщина какая-то…
– Не совсем. Кроме периодичности в три месяца, в этих загадочных исчезновениях прослеживается еще одна закономерность. И бомжи о ней очень хорошо знают.
– И что же это за закономерность?
– Исчезают только крупные и более-менее упитанные бомжи. Тщедушные и хилые не пропадали еще ни разу.
– И что это значит?
– Что это значит, я не знаю, но бомжи считают, что пропавшие идут на котлеты. Они так и говорят: «Горбатый с тем-то ушли на котлеты».
– Куда-куда?
– На котлеты. В смысле, на фарш.
– Вы это серьезно?
– Я не знаю. Если честно, мне все равно. Но бомжи на рынке относятся к этому абсолютно серьезно. И даже, по-моему, привыкли. Это все. Нашего бомжа у машин видел Севка. Горбатого и второго – какой-то другой бомж. Его сейчас нет.
– Тоже пропал?
– Нет. Он мелкий, ему бояться нечего. Просто он сегодня вроде как во вторую смену и будет после обеда. Но он нашего бомжа не видел, только тех двоих у какой-то машины. Если нет вопросов, я хотел бы отоспаться. Устал – не то слово…
Глава 45
– Так-так, – растерянно проговорил Динозаврович. – Что скажете, полковник?
– Так мне можно сматываться? – приподнялся я на стуле.
– Нет-нет, – поднял руку Динозаврович. – До выяснения всех, так сказать, подробностей попрошу вас остаться. Так что скажете, полковник? Насколько это вероятно?
– А что тут скажешь? – вздохнул Гаврилов. – У нас по области за прошлый год пропало пятьсот человек. Примерно триста из них нашли. Куда делись остальные двести, никто не знает и уже никогда не узнает. Может, и на фарш… Это статистика. Никуда от этого не денешься.
– Это же черт знает что!.. – расстроился Динозаврович. – Каннибализм какой-то. А может, товарищи, это просто, так сказать, фольклор, а? Страшилки бомжей? У вас такого впечатления не сложилось, Евгений Иванович?
– Не сложилось, – покачал я головой. – Потому что если это просто страшилки, то куда деваются люди? И не все подряд, а только самые крупные?
– Да-да, это я упустил из виду. Ну что же… Попробуем порассуждать логически, а, товарищи? Сколько вы говорите, полковник, без вести пропавших? Двести?
– Так точно. Но это официально. С бомжами и теми, кто без заявлений, наверное, под триста наберется…
– Так-так, – придвинул калькулятор Динозаврович. – Триста на семьдесят… Кости, кожа и волосы в дело, конечно, не идут. Сорок процентов сбрасываем. Положим, двадцать процентов на другие ингредиенты. Итого – десять тонн фарша, товарищи. Сколько ж это можно наделать пирожков?..
В этот момент Панкратьев, умявший на рынке штук пять «тошнотиков» с ливером, натужно икнул и вдруг бросился к двери с побелевшим лицом.
– Куда это он?.. – удивленно поднял голову Динозаврович.
– Нашего бомжа побежал в унитаз отрыгивать, – криво усмехнулся я. – Пирожков на рынке поел.
Тут Динозаврович расстроился уже по-настоящему:
– Это же кошмар какой-то! Ужас! Черт знает что у вас в области происходит! Ей-богу! Ведешь важное дело федерального значения, а ключевого свидетеля в самый неподходящий момент пускают на фарш! И что теперь прикажете делать, полковник? Скупать все пирожки и отправлять на генетический анализ? А сравнительный материал где брать, если от нашего бомжа ни ножек, ни рожек не осталось?
– Виноват, – потупился Гаврилов.
– Что? – моргнул на него Динозаврович.
– Виноват, Дементий Дино… то есть Назарович. Сейчас же отправлю всех свободных людей на поиски этого цеха.
– Какого цеха? – удивленно спросил Динозаврович.
– Ну, по переработке, так сказать…
– А-а… – наконец сообразил Динозаврович. – Да вы-то тут при чем, голубчик? Это я так сказал, в запале. Цехами пусть УБЭП занимается. Это их специфика. А мы давайте заниматься своей… Неприятно это все, конечно, но что поделаешь? Ситуация непростая, поскольку без показаний бомжа все повисает в воздухе, но все же я предлагаю исходить из того, товарищи, что наш свидетель пока что жив. А раз так, то необходимо с удвоенной энергией продолжить поиски, пока его не… Ну, в общем, вы понимаете. При этом мы, конечно, не можем исключать и того варианта, что наш свидетель попал, так ска