ет двенадцати, голый и весь в крови. Старик попытался вытянуть беднягу из-под лавки, но встретил неожиданно яростное сопротивление, мальчишка даже укусил ведуна за руку — ну, чисто маленький хищник в норе затаился, рукам не дается.
Иггельд вернулся к ожидавшему дальнейших распоряжений Младояру. Осталась еще одна комната. Получив еле заметный кивок, княжич отпихнул ногой дверь — акинак вперед, факел вверх. Понятое дело — выбьют из рук короткий меч — так есть еще длинный, а вот без света — плохи дела. Воевать и в этот раз не пришлось. Зато перед глазами княжича предстала именно та картина, которую родило воображение молодого человека в ответ на рассказ Грыжа. В центре комнатенки висел мальчик, руки свешивались вниз — даже не связаны. Вообще нет веревок. У испытуемого не оставалось сил даже поднять голову, лишь тихие стоны нарушали тишину помещения. Света неожиданно прибавилось — это Бегуня с факелом. Дикий крик — Младояр повернулся к двери. Вот в чем дело — орал мальчишка, которого отрок приволок за собой, кричал он не от боли, а со страха, увидевши, что ему предстояло бы…
Бегуня держал оба факела, пока ведун с Младояром снимали подвешенного. Отрок так и не понял, как пропустили ремни — под кожей или глубже — лекарь тут же извлек их.
— Это что же… — первые слова, произнесенные в доме испытаний, пришлись на Бегуню, — У него полоски на спине вырезаны… Как ремни?
— И на них же подвесили, — подтвердил княжич, добавив, как бы между прочим, — обычай в этих местах такой…
Мальчишка, все еще удерживаемый Бегуней, орал все громче, видать — совсем парня свели с ума, дикий рывок в сторону — и лишь топот ног за дверьми.
— Шею бы не сломал, — вздохнул Иггельд, потом, покачав головой, лекарь бегло осмотрел все еще лежавшее перед ним на лавке окровавленное тело, — так, отроки, вынесите его на свет, да привяжите, не забудьте. Да, Млад, проверь — хорошо ли связаны те, безносые…
Теперь факелы держал Иггельд. Парни легко подхватили мальчишку — кожа да кости, вынесли вон. Ведун же, оставшись, занялся подробным осмотром комнаты. Ничего лишнего — только ножи всех размеров на столике, в углу — груда ремней, словно змей клубок, Иггельд видел такое в странах, где потеплее. Сколько же мальчуганов, едва вступающих в мужской возраст, оставили здесь часть собственной кожи? Неужели так испытывали всех местных?! Старик прошелся по комнатам. Чего-чего, а кожаных ремней оказалась здесь предостаточно, вот и на лавке остались такие — привязывали ими же. Розги в бочонке с водой — Иггельду пришла в голову догадка, попробовал малую капельку на вкус — так и есть, соленая, да еще как! В комнату зашел Младояр.
— Не хочешь испробовать соленой розги? — пошутил Иггельд, указав в угол, где стоял бочонок.
— Через кольчугу? — тут же отбрехался княжич, — Ну как, много чего по лекарскому делу нашел?
— Ни мазей, ни трав, — ответил ведун, — считали, что и так все зарастет!
— А еще что? — Младояр был явно не в своей тарелке, но бодрился.
— Здесь, видать, начинали, вот под этой лавкой мальчишка прятался, битый, запуганный, но со спиной нетронутой. А уж потом резали ремни, да подвешивали.
— Надолго?
— Спроси безносых!
— Спрошу, — кивнул Младояр.
— Если успеешь, — усмехнулся Иггельд, — их, небось, уже спрашивают…
— Сейчас, сейчас заплачу от жалости к бедняжкам, — передернул плечами Младояр, — А что еще здесь? Каким богам требы шли?
— Кумиров не нашел, да и вообще — только ножи да ремни повсюду…
— Тогда спустимся вниз, — предложил княжич, — должны же они были здесь как-то готовить пищу, запасы держать?
— Мне показалось, что кормежка здесь не в обычае, — заметил Иггельд, — но осмотреть дом стоит! Мертвечиной тут несет…
Вскоре княжич нашел лестницу вниз, часть пола в крайней комнате приподнималась за деревянную ручку. Полезли — княжич первым, помахав в темноте факелом, тут же подпалившем свеженькую паутину. Сразу видно — спускались туда не часто. И в последние дни — точно не лазили, такую паутинку не минуешь!
Так же, как и наверху, дом был разделен здесь на комнаты. Пол — просто земля, какая-та смердящая, что ли…
— А вот источник аромата, — молвил Иггельд, едва заглянув в первую же комнату.
Младояр сморщил нос. Да, труп годовалой выдержки, не меньше!
— И это не мальчик, — заметил ведун.
— Ухи, нос — на месте, — добавил Младояр.
— Вот они как с недругами поступали, — кивнул Иггельд, — просто забывали их здесь…
Еще в двух комнатах нашли по сгнившему трупу, а в третьей — аж два, сидевших друг напротив друга.
— Смотри, Млад, этот — куда посвежее, — указал старик воспитаннику, — видать, привязали живым еще, да так, чтобы на мертвеца смотрел. И… веки вырезали, — добавил, приглядевшись.
В последней комнате нашли вырезанные сердца, печенки, мужские части. По лавкам расставлены головы, сгнившие, некоторые — со вскрытыми черепами.
— Приготовили для каких-то обрядов, да побросали, — решил Младояр.
— Видать — пытать мальчишек куда веселее, — согласился Ведун, — пошли отсюда, больше здесь делать нечего.
Дневной свет ослепил глаза. Иггельд воткнул факелы в землю.
— Когда подпалим? Сразу или подождем? — спросил княжич.
— Подождем, а то Белый Ведун не успеет на помощь! — решал старик.
— Я листьями подорожника раны прикрыл, — доложил Бегуня, — правильно?
Возле дома испытаний остался только один из мальчишек, тот, которого подвешивали, второй, видать, сбежал. Паренек продолжал лежать, как положили, глаза бессмысленно смотрели перед собой. Вся спина — обложена листьями подорожника, отрок постарался.
— Все правильно, — похвалил старик, — вот только листья следует выбирать почище… Ну, я еще мазь употреблю, заживет!
— А с этими что делать? — княжич указал на безносых.
— А… Делайте, что хотите, — отмахнулся Иггельд, — чем громче покричат, тем скорее Белый Ведун заявится. А коли задержится — домик подпалим.
— Делать что хотим…
— Ну, ты же княжич, почти князь, тебе карать иль миловать, — поддел воспитанника Иггельд.
— Насчет миловать это ты загнул! — живо откликнулся Младояр.
— Слушай, княжич, — Бегуня поклонился Младояру, видать — воспринял сказанное всерьез, — отдай мне уродов!
— Никак, понравились? — удивился княжич.
— Требу воздам, — Бегуня отказывался воспринимать шутливый тон.
— С чего это ты?
— Мне все одно не жить, — попытался объяснить отрок, — но я столько неправеды наделал… Пусть и колдун мою руку направлял, но ведь из-за меня твоего брата… И в деревеньке… Скажи, Иггельд, ты же ведун, как после всего Коло повернется, кем я по смерти стану? Червем?
— А ты думаешь, жертвы тебе помогут?
— Может, и помогут…
— Видишь ли, Бегуня, — вздохул Иггельд, — требы богам приносят, а как Коло повернется — то никому неизвестно, даже Пряхе. Все боги под ним ходят, и жертвами Великое Вращенье не ускорить, ни замедлить…
— Тогда я найду ясень, — стоял на своем Бегуня, — не зря же он — нас создавал!
— Где же это ты здесь ясень отыщешь? Да и не примет он человеческой жертвы. Вот, вишь — тис над черной водой, Вий завсегда рад!
— Я же не Белый Ведун, да будет он проклят! — воскликнул отрок, бросившийся бегом куда-то к лесу, что возвышался за испытательным домом.
— Куда это он? — удивился Младояр.
— Ясень искать, — равнодушно пожал плечами Иггельд.
— Слушай, Игг, а ведь мы с тобой никогда не говорили о жертвах богам. У меня есть вопросы… Или вопрос…
— Есть ли от них толк?
— Ну, да…
— Если властителю приносят подарок, то это вовсе не означает, что князь или кто-то там еще исполнит просимое. Это во-первых. А второе — есть ли сам князь, то бишь — бог, коему эта самая жертва приносится? Я ничуть не сомневаюсь в существовании высших сил, а ты?
— Ну… — вопрос почему-то застал Младояра врасплох, — Конечно!
— Но вот богов, как их воплощение, да и вообще, как нечто зримое — я не встречал. И никто из моих знакомых, находящихся в разуме — тоже. Я, и многие другие, думаем так — их, скорее всего, вообще нет.
— Но как же?! — возмутился Младояр, — Ведь описаны деяния Великих Богов, я сам читал «Путь Сварога»…
— Я не отрицаю, что некоторых героев прошлого обожествили, более того — их дух может являться смертным…
— Вот-вот, я же сам, вернее, мой дух отправлялся в путешествие в иной мир. Там были другие духи!
— Но не боги, — заметил Иггельд, — к тому же, вспомни обряд. Ты выпил волшебного пойла, у тебя замутился разум. Может, твоя душа и летала куда, иль это — просто грезы?
— Но когда дух улетает в тонкий мир, там он встречается с другими подобными себе, беседует. И не только с духами дальних, но и ближних! А потом, уже наяву, можно проверить, вспомнить, что говорили, сравнить — о чем беседовали. И еще — сколько раз, путешествуя без тела, приносили вести о войнах, пожарах, наводнениях — и лишь через много дней приходили вести?
— Все это так, но, будь добр, укажи связь между всем сказанным — и реальным существованием богов. Кстати, разговор мы начинали с жертв оным высшим существам. Может, ответишь теперь на свои вопросы сам?
Младояр замолчал, обозлился. Посмотрел на связанных безносых, бросил сквозь зубы:
— Но иногда очень хочется!
— А кто ж тебе запрещает? — усмехнулся ведун, — Бери нож, острый ли, тупой, на твое усмотрение, пускай кровь, посвящай деяние хоть Велесу, хоть Хорсу. Есть еще боги дальние, Баал там, тоже примет твое воздаяние с удовольствием. Будда…
— Я слышал, те ведуны, что поклоняются Будде, запрещают человеческие…
Младояр замолчал — возвратился Бегуня. Обветренное лицо злое и отрешенное одновременно. Взял нож, молча направился к пленникам.
— Ну как, отрок, нашел ясень? — спросил ведун.
— Дался этот ясень! — огрызнулся паренек.
— Вот и славненько, — казалось, Иггельд чувствовал себя несколько неуверенно — парни больше не слушались его беспрекословно, — пусть покричат погромче, что б Белый Ведун услышал!