К сожалению, с этими инициативами, с какими бы благими намерениями они ни появились на свет, возникли проблемы. Во — первых, из тех денег, которые переданы МВФ, вероятно, лишь очень небольшая часть будет выделена именно беднейшим странам. Действительно, одним из факторов, побудивших правительства стран Западной Европы предоставить указанные средства, была надежда на то, что МВФ поможет Восточной Европе, которая столкнулась с огромными проблемами. Западная Европа не смогла договориться о том, какой способ помощи ее соседям является наилучшим, и потому переложила ответственность на МВФ. Во — вторых, многие бедные страны лишь недавно расплатились по своей предыдущей огромной задолженности, давившей на их экономики, и поэтому считалось, что они не захотят снова взваливать на себя такое бремя. Богатым странам следовало бы предоставить деньги в виде грантов, то есть средств, которые не надо возвращать, а не в виде краткосрочных займов МВФ. Некоторые страны, вроде Германии, сделали определенные шаги в этом направлении и выделили часть своих стимулирующих пакетов на оказание помощи бедным странам. Но это было скорее исключением, чем правилом.
Да и выбор МВФ как института для распределения денег сам по себе был сомнительным. Мало того что МВФ сделал очень мало для предотвращения кризиса, этот фонд к тому же активно поддерживал политику дерегулирования, в том числе выступал за либерализацию на рынках финансов и капитала, что способствовало созданию кризиса и его быстрому распространению по всему миру7. Кроме того, эти и другие политические действия, осуществляемые МВФ, как и весь стиль работы этого фонда, воспринимались как зло и многими бедными странами, нуждавшимися и средствах, а также странами Азии и Ближнего Востока, имевшими значительные пулы ликвидных средств, которые они могли использовать для оказания помощи беднейшим странам, нуждающимся в деньгах. Руководитель центрального банка одной из развивающихся стран поделился со мной своим мнением по этому вопросу, которое не должно вызывать удивления: страна должна обращаться к МВФ только в том случае, если она находится на смертном одре.
Поскольку я непосредственно знаком с работой МВФ, то понимаю, почему некоторые страны так сильно не хотели обращаться к МВФ за деньгами. В прошлом МВФ предоставлял деньги, но оговаривал это жесткими условиями, выполнение которых приводило к тому, что положение дел в странах, обратившихся за такой помощью, фактически становилось еще более тяжелым8. Эти условия разрабатывались больше для того, чтобы помочь западным кредиторам возвратить более значительную часть своих денег, чем та, которую они получили бы назад без этих условий, а не для того, чтобы помочь пострадавшей стране сохранить свою экономическую мощь. Жесткие условия, часто накладываемые МВФ, вызывали массовые беспорядки по всему миру. Наиболее известным таким случаем являются события в Индонезии, произошедшие во время восточноазиатского кризиса.
Впрочем, у этого выбора имелся и один плюс: с назначением Доминика Стросс — Кана управляющим директором и с началом кризиса МВФ начал проводить реформу своей общей и кредитной политики. Например, когда Исландия обратилась за помощью к МВФ, ей было разрешено ввести контроль за движением капитала и иметь бюджетный дефицит по крайней мере на протяжении первого года выполнения своей экономической программы. МВФ наконец признал необходимость проведения кейнсианской политики макростимулов. Его управляющий директор открыто заговорил о рисках, связанных с досрочным сворачиванием стимулирующих мер, а также о необходимости сосредоточить внимание на занятости. «Хорошие» страны смогут заимствовать без всяких условий. Они фактически могут пройти «предварительный квалификационный отбор». Но и при таком подходе некоторые вопросы пока остаются без ответа. Кто получит хорошие отметки? Пройдет ли квалификацию какая-нибудь страна, находящаяся в южной части Сахары? Хотя во многих странах программы МВФ заметно отличались от тех, что реализовывались в прошлом, складывалось впечатление, что в некоторых случаях оказание финансовой помощи по — прежнему сопровождается наложением жестких условий, в том числе касающихся сокращения бюджетных расходов и высоких процентных ставок, что в корне противоречит рекомендациям кейнсианской экономики10.
МВФ был клубом старых приятелей, представителей богатых промышленно развитых государств, стран — кредиторов, которым руководили министры финансов этих стран и управляющие их центральных банков. Их мнения о том, какие приемы экономической политики являются хорошими, а какие нет, и определяли финансовую политику фонда; но это были взгляды, которые, как я уже объяснил, часто вводили других в заблуждение, что кризис наглядно и продемонстрировал. Соединенные Штаты имели право наложить вето на любое решение фонда, и они всегда назначали руководителя, занимавшего второй по важности пост в МВФ; право на назначение руководителя номер один было закреплено за Европой. Хотя МВФ все время назидательно вещал о необходимости хорошего управления, сам он на практике не следовал своим проповедям. Он не действовал с той степенью прозрачности, которой мы ожидаем в настоящее время от общественных институтов. На встрече Большой двадцатки в Лондоне в феврале 2009 года был достигнут консенсус в отношении проведения необходимых реформ. Но очень медленная скорость их проведения, которую можно, пожалуй, сравнить со скоростью движения ледников, позволила некоторым специалистам высказать предположение о том, что до осуществления каких-либо значимых изменений в этой области мир может снова оказаться в состоянии уже следующего кризиса. Тем не менее по крайней мере один крупный шаг вперед, которого пришлось ждать так долго, был сделан: была достигнута договоренность о том, что глава МВФ должен выбираться открытым голосованием, для обеспечения транспарентности, и что государства — члены этого фонда должны выбирать на эту должность наиболее квалифицированного человека, независимо от его гражданства11.
Отсутствие у Америки щедрости в оказании помощи развивающимся странам заслуживает особого упоминания, поскольку такая политика потенциально является дорогостоящей. Даже до кризиса Америка была одной из самых скупых промышленно развитых стран по объему оказываемой помощи; в процентах национального дохода она выделяет менее четверти суммы, предоставляемой лидирующими странами Европы12.
А ведь глобальный кризис начался именно в США. Америка беспрестанно читала нотации другим странам о том, что следует ответственно подходить к своим действиям, но в этом случае, как сложилось впечатление, она взяла на себя лишь небольшую ответственность за то, что навязывала другим правила, из-за которых они так легко подцепили заразную болезнь, возникшую в Соединенных Штатах, за ведение своей протекционистской политики или за то, что именно она в первую очередь виновата в создании нынешнего глобального хаоса13.
Глобальное регулирование
Дерегулирование в этом кризисе сыграло центральную роль, и поэтому для предотвращения нового кризиса и восстановления доверия к банкам необходимо принять новый свод регулирующих правил. В преддверии второй встречи Большой двадцатки, проходившей в начале 2009 года, в некоторых кругах шли дебаты о том, что важнее: использование скоординированных глобальных стимулов или введение глобально скоординированного режима регулирования. Ответ здесь очевиден: необходимо обеспечить выполнение обоих этих условий. Без комплексного подхода к регулированию неизбежно будут отысканы лазейки для уклонения от его положений: финансы отправятся в наименее регулируемые страны. Другим странам в этом случае придется принять меры, чтобы не допустить возникновения эффекта «домино» из-за плохо регулируемых институтов. Словом, неудача в одной стране, возникшая по причине наличия в ней ненадлежащей системы регулирования, станет негативной экстерналией для других государств. Без глобально скоординированной системы регулирования существует опасность фрагментации и сегментации глобальной финансовой системы, так как каждая страна пытается защитить себя от чужих ошибок. Каждое государство должно быть удовлетворено адекватностью предпринимаемых другими странами мер по пресечению злоупотреблений.
Неудивительно, что, казалось бы, самые сильные меры, принятые Большой двадцаткой, были направлены против стран, которые не участвовали в указанной встрече, так называемых отказывающихся от сотрудничества государств, вроде Каймановых островов, которые уже в течение многих лет предоставляют заинтересованным лицам возможности для уклонения от налоговых и регулирующих положений. Их существование не является случайно обнаруженной лазейкой. Богатые американцы и европейцы, а также банки, представляющие их интересы, хотели иметь безопасную гавань, где они не будут подвергаться тотальному финансовому контролю, с которым они сталкиваются у себя на родине, а регулирующие органы и законодатели позволили им получить такую возможность. Требования о том, чтобы Большая двадцатка прикрыла подобные налоговые убежища, хотя и являются шагом в правильном направлении, но были достаточно легковесными, и Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) почти мгновенно удалила все эти офшоры из своего черного списка14.
Без регулярного обмена полной информацией налоговые органы в конкретной стране не знают, что или кто избегает попадания в их сеть. Но перед развивающимися странами стоит еще более важная проблема — коррупция. Коррумпированные диктаторы сбежали из своих стран с миллиардами долларов, которые они положили на счета не только в офшорных банках, но и в некоторых крупнейших финансовых центрах мира, включая Лондон. Развивающиеся страны справедливо осуждаются за то, что они не борются с коррупцией более активно, но следует, и это будет справедливо, высказать критику и в адрес промышленно развитых стран за их содействие коррупции: они предоставляют убежища коррумпированным чиновникам и открывают секретные банковские счета для их денег. Даже если каким-то образом такие деньги удается обнаружить, при попытке их вернуть туда, откуда они были вывезены, часто возникают большие сложности. Однако все эти проблемы касались развивающихся стран, которые не были представлены на встрече Большой двадцатки, и поэтому неудивительно, что G-20 на своей первой встрече ничего не сделала для изменения ситуации, сложившейся в этих государствах