В воздухе сильно пахло хризантемами. Этот запах исходил от Чжиуна. Убийца? Он выглядел пациентом из дома для престарелых.
— Хочешь попробовать застрелить его?
— Зачем? Ему и так осталось недолго жить.
Чжиун оставался невозмутимым, как будто он не понимал разговора. На больших руках, сжимавших доски, набухли толстые вены. Лицо с узкими карими глазами не выражало ничего, кроме абсолютного спокойствия. Его спокойствие было даже необычным. Ремо посмотрел на револьвер Мак Клири. Потом он снова посмотрел в глаза Чжиуна. В них ничего не было.
— Дай-ка мне револьвер. — Он снял оружие с крюка Мак Клири. Сознание Ремо автоматически определяло характеристики револьвера, которые вбили в него за время занятий. Радиус действия, точность, процент попадания и промахов, воздействие. Чжиун будет мертвецом.
— Чан собирается спрятаться за что-нибудь или как? — спросил Ремо. Он откинул ствол. Барабан был полностью заряжен.
— Он Чжиун. Он не будет прятаться, а останется прямо перед тобой.
Мак Клири дотронулся крюком до его бедра. Это был знак, что у него в запасе есть шутка. Ремо уже видел этот жест насколько раз раньше. Его обучили обращать внимание на действия, предшествующие действию. У каждого они есть, как сказал инструктор, нужно только увидеть их. Этот жест принадлежал Мак Клири.
— Если я прикончу его, ты отпустишь меня на недельку отсюда?
— На ночь, — ответил Мак Клири.
— Значит, я все-таки могу это сделать? — Нет. Я просто подогреваю тебя.
— Значит, ночь?
— Ночь.
— Конечно, — сказал Ремо, — я убью его. — Он держал револьвер у своей груди, что, как его учили, способствовало более точной стрельбе и затрудняло выбивание револьвера из рук неожиданной атакой.
Он нацелил дуло на тщедушную грудь Чжиуна. Старик стоял неподвижно. Слабая улыбка появилась на его лице.
— Сейчас? — спросил Ремо.
— Дай себе шанс, — сказал Мак Клири. — Пусть он отойдет в другой конец зала. Так он убьет тебя раньше, чем ты нажмешь на курок.
— Разве долго нажать курок? У меня есть преимущество.
— У тебя его нет. Чжиун двинется раньше, чем твой мозг даст команду выстрелить, а твой палец нажмет курок.
Ремо попятился на один шаг. Его палец лежал на курке.
Полицейский револьвер имел плавный спусковой механизм. Он перевел взгляд от глаз Чжиуна на его грудь. Может быть, Чжиун обладал гипнозом, который замедлит его движения. Один инструктор говорил, что это возможно.
— Это не гипноз, Ремо, — сказал Мак Клири. — Ты можешь смотреть ему в глаза. Чжиун, положи доски. С ними займетесь позже.
Чжиун положил доски на пол. Он делал это медленно, его ноги оставались неподвижными, когда корпус наклонялся к полу. Доски даже не произвели шума, коснувшись деревянного пола. Чжиун выпрямился и пошел в дальний конец зала, стены которого были завешаны белыми матами. Пока Чжиун шел, Ремо дал руке отдохнуть. Теперь ее не надо прижимать к груди, ожидая атаки.
Белое кимоно старика было светлее матов. Это исключало слияние цветов. Кроме того, выделялся красный пояс. Ремо прицелился чуть выше его. Он ранит его в живот, а когда Чжиун будет истекать кровью на полу, подойдет и прикончит его выстрелом в голову.
— Готов? — закричал Мак Клири, отойдя на безопасное расстояние.
— Готов, — крикнул Ремо. Мак Клири не побеспокоился спросить о готовности старика. Может, это была обычная проверка. Может, этот старик, не понимающий ни слова по-английски, был жертвой проверки Ремо на способность убивать. Кучка ублюдков.
Ремо целился дулом, а не через прорезь прицела. Так он мог заметить оружие в руках другого человека. Расстояние было около тридцати пяти метров.
— Начинай, — закричал Мак Клири, и Ремо дважды нажал курок. Куски матов отлетели в стороны в том месте, где стоял Чжиун. Но старик быстро приближался, виляя по залу, как танцор со странным зудом в теле, маленький смешной человечек. Теперь ему конец.
В зале прогремел третий выстрел. Маленький смешной человечек приближался, он согнулся и почти полз, но все-таки приближался. Снова выстрел. Он приближался. Осталось пятнадцать метров. Подожди до семи. Сейчас. Прогремели еще два выстрела, и старик вдруг совсем замедлил шаги, шаркая по полу как тогда, когда он вошел в зал. Он не был ранен.
Ремо яростно швырнул револьвер в голову Чжиуна. Старик поймал его на лету, словно бабочку. Ремо даже не видел движения его рук. В воздухе снова сильно запахло хризантемами, когда старик протянул револьвер Ремо.
Ремо взял его и протянул Мак Клири. Когда крюк приблизился, Ремо бросил револьвер на пол. Он упал с грохотом, прокатившимся по залу.
— Подними, — сказал Мак Клири.
— Засунь его себе в задницу.
Мак Клири кивнул старику. В следующий момент Ремо лежал, уткнувшись лицом в деревянный пол гимнастического зала. Он так быстро оказался на полу, что не успел понять, как это случилось.
— Ну как, Чжиун? — услышал Ремо голос Мак Клири.
На правильном, почти совершенном английском Чжиун ответил:
— Он мне нравится. — Голос был мягким и энергичным. В нем слышался легкий восточный акцент. — Он не убивает понапрасну. У него нет патриотизма и идеалов, но есть мышление. Он согласился убить меня только за ночную прогулку. Это хорошая причина. Мне он нравится.
Ремо встал на ноги, подняв револьвер. Он даже не знал, куда получил удар, пока не попытался поклониться Чжиуну. — О-о-х, — вскрикнул Ремо.
— Задержи дыхание. Нагнись, — приказал Чжиун.
Ремо повиновался. Боль прошла.
— Все мышцы зависят от крови, а значит от кислорода, — объяснил Чжиун. — Сначала тебе нужно научиться дышать.
— Да, — сказал Ремо, протягивая револьвер Мак Клири. — Послушай, Кони, зачем я нужен вам, когда у вас есть он? Мне кажется, вам больше никто не нужен.
— Из-за его кожи, Ремо. Ты хочешь, чтобы все свидетели говорили о том, что видели желтое привидение в местах, где мы будем выполнять задания? Газеты разнесут весть о Восточном Привидении. Кроме того, Ремо, — Мак Клири понизил голос, — мы не существуем. Ни ты, ни я, ни Чжиун, ни Фолкрафт. Как не существуют наши задачи, наши жизни, наша организация.
Ремо посмотрел на Чжиуна. Старик улыбался, но его лицо оставалось непроницаемым.
— Зачем эти доски? — спросил Ремо.
Мак Клири хмыкнул, повернулся и направился к двери. Его синие ботинки шаркали по полу, как сандалии Чжиуна. Он не пожал руки и не сказал «до свидания».
Глава 9
Гарольд Смит завтракал в кабинете, когда зазвонил специальный телефон. Он мало чем отличался от других телефонов на большом столе персикового цвета, за исключением небольшой белой точки на трубке.
Смит положил ложечку с йогуртом обратно на белое фарфоровое блюдечко, вытер рот салфеткой и поднял трубку.
— Смит, 7-4-4, — сказал он.
— Ну? — раздался до боли знакомый голос.
— Что, сэр?
— Как дела в Нью-Йорке?
— Боюсь, что неважно, сэр. Мы не можем выйти на этого Максвелла. — Смит бросил салфетку на поднос и начал ковырять ложечкой в недоеденном йогурте. Он так устал от этих разносов сверху.
— Что насчет нового человека?
— Мы его готовим, сэр.
— Сейчас? — голос стал громче. — Готовите его? Сенат скоро будет в Нью-Йорке, а этот Максвелл все еще действует. Слишком много свидетелей исчезает. Мы должны собрать нужное количество голосов, и если этот Максвелл мешает, вы должны остановить его.
Смит сказал:
— Мы только сейчас нашли инструктора, опытного в этих делах…
— Сейчас, черт возьми. Чем вы там, черт возьми, занимаетесь?
— Если мы пошлем нашего инструктора, у нас останется только ученик.
— Значит, пошлите ученика.
— У него не будет ни одного шанса.
— Пошлите кого-нибудь другого. Меня не волнует, как вы это сделаете.
— Нам нужно еще три месяца. Наш человек будет готов к этому времени.
— Вы уничтожите Максвелла в течение месяца. Это приказ.
— Да, сэр, — сказал Смит и повесил трубку. Он бросил ложечку, которая начала медленно погружаться в йогурт.
Мак Клири или Уильямс. Один уже прошел тренировку, а другой еще сырой. Может быть, Уильямс справится с этим. Но если он не сможет, времени больше не будет. Смит перевел взгляд с помеченного телефона на внутренний телефон Фолкрафта.
Он поднял трубку.
Ремо обнаружил, что апартаменты Чжиуна гораздо больше его собственных, но цвета здесь были такими яркими, что квартира напоминала переполненный магазин. Старик усадил Ремо на тонкий мат. В квартире не было стульев, а ели они со стола, который был высотой по лодыжки. Чжиун сказал, что скрещенные ноги развиваются лучше, чем ноги, свисающие со стула.
Целую неделю Чжиун только говорил. Он не давал никаких прямых инструкций. Чжиун проводил исследование, а Ремо уклонялся. Чжиун задавал вопросы, а Ремо отвечал вопросом на вопрос.
Хирурги выпрямили горбинку на носу Ремо и убрали кожу на щеках, чтобы сделать скулы выше. Электролиз помог его волосам зачесываться назад.
Его лицо было еще в бинтах, когда за обедом он спросил Чжиуна:
— Ты ел когда-нибудь хот-дог?
— Никогда, — ответил Чжиун. — Поэтому я и живу так долго. — Он продолжал: — Я надеюсь, что ты никогда больше не будешь есть хот-дог и все остальные помои, которые пихают в свои животы белые.
Ремо пожал плечами и оттолкнул от себя черную чашу с белыми полупрозрачными кусочками рыбы. Он знал, что закажет ночью настоящую еду.
— Мак Клири тоже пьет.
Лицо Чжиуна засияло, когда он подцепил пальцами белый кусок рыбы.
— А, Мак Клири. Он особенный человек. Совсем особенный.
— Ты тренировал его?
— Нет, не я. Но у него был хороший учитель. И он выполнил прекрасную работу, учитывая, что ему приходилось работать с таким идеалистом, как Мак Клири. Это очень трудно. К счастью, с тобой не будет таких проблем.
Ремо пожевал рис, который стоял в другой чаше и не вонял рыбой. Странный свет просачивался через оранжевые шторы.