— Почему?
— Потому что она собирается выйти замуж за некоего американского продюсера. Теперь он впридачу к красавице жене огребет еще и целое состояние.
— Продолжайте, пожалуйста!
— Повезло, можно сказать, десятку актеров, которые мнят себя не менее одаренными, чем Джонни, только невезучими. «Азато легко было пробиться, поскольку индустрии зрелищ как раз в ту пору требовалась новая кинозвезда!»
— И что же, они не правы?
— Конечно, нет. Азато создал жанр и создал определенное амплуа, которое теперь, после его смерти, нетрудно присвоить себе. Готов поспорить, что добрый десяток подражательных фильмов будет состряпан без промедления, если удастся найти парня, хоть отдаленно похожего на Джонни…
Ямамото разлил коньяк и, к ужасу Куямы, не обошел его. Они выпили за успешное расследование; Куяму прошибла слеза, он начисто забыл о том, что напоследок собирался расспросить оператора о Фукиде.
Двое в масках внезапно появились из-за ограды. Один из них преградил Азато дорогу, другой, держась на безопасном расстоянии, зашел с тыла. Азато метнулся в прыжке и тотчас же упал как подкошенный. Лишь двое из сидящих в небольшом просмотровом зале успели выхватить из серии молниеносных приемов резкий, как взмах меча, удар ребром ладони. Кадр сменялся за кадром, и они видели, как у Азато вздрагивают мускулы лица, видели его напряженный, внимательный взгляд: теперь оба специалиста были убеждены: актер уже понял, что это не игра, а смертельный поединок. «Боже правый, что ему стоило закричать или убежать, уклониться от схватки!» — думал Куяма, чувствуя, как его подташнивает от волнения. На пленке было запечатлено подлинное убийство реального человека, и молодой инспектор полиции лишь в эту минуту осознал, что от него требуется не отыскать неизвестное лицо в абстрактной схеме, а поймать инспираторов этого конкретного злодеяния.
Дэмура с грустью наблюдал за событиями на экране. Он видел страх в глазах Азато, видел его усилие овладеть собой, побороть свой страх, что, очевидно, не раз удавалось актеру. Опытному глазу было видно, что сейчас Азато не думает о красивых, эффектных приемах, а прикидывает расстояние до неизвестных, старается выбрать нужный темп и ждет мгновения, когда можно будет с криком броситься на противника и раздавить, уничтожить его. Это было лицо истинного каратиста, и знаменитый Джонни Азато в этот момент снискал искреннюю симпатию Дэмуры. Старый сыщик занимался каратэ с 1930 года, то есть с десятилетнего возраста. Тогда каратэ единодушно считалось высоким искусством ведения боя, таковым оно осталось для Дэмуры и поныне. Он не ходил на соревнования по каратэ, не интересовался фильмами на эту тему, но и не вступал в споры, отстаивая свои взгляды. Давным-давно прошли те времена, когда он с пылкостью миссионера объяснял всем и каждому, что каратэ не имеет ничего общего с тем, во что его превратили мода, бизнес и европеизация жизни. Теперь Дэмура довольствуется собственными тренировками и редкой возможностью передать другим ту совокупность знаний, которую он считает истинным искусством каратэ. Он из тех мастеров, кто остался вне федераций, во множестве расплодившихся с конца шестидесятых годов. Если возникала нужда в партнере, его с радостью принимали в любом додзё. Большинство его давних друзей занимались преподаванием каратэ. Одно время, пока был жив старый мастер Эгами, Дэмура посещал его додзё, где исповедовали те же принципы, что и сам Дэмура: приемы каратэ сопряжены со смертельной опасностью и потому оно не может быть видом спорта. Соревнования только убивают в учениках почтение к искусству, ведь человек накапливает знания вовсе не для того, чтобы демонстрировать их перед другими. Затем, когда и в этом клубе занялись модернизацией технических приемов и системы тренировки, Дэмура перестал туда ходить.
Впрочем, партнер ему требовался редко. За полстолетия ему довелось столкнуться с таким количеством противников, что его трудно было удивить чем-либо новым. В течение долгих лет у него выработалась привычка видеть перед собой живого человека, даже если он упражнялся в одиночку. Обязательные упражнения — ката — он воспринимал как истинную борьбу. Нанося удар макиваре — врытой в землю доске, — он ставил себе задачу перерубить, сломать ее. Предаваясь медитации, он был способен совершенно отключиться от сумятицы внешнего мира. Каратэ было для него образом жизни, а ежедневные тренировки — частью личной гигиены, и если у него почему-либо не было возможности поупражняться, возникало ощущение, будто он утром не умывался.
А в наши дни любое размахивание кулаками норовят выдать за каратэ! Сколько раз Дэмуре казалось, что он способен утопить в луже воды всех, кто стремится превратить каратэ в бизнес: самозванных мастеров, чиновников от спорта, участников соревнований, заделавшихся профессиональными драчунами, и того же Азато, чьими рекламными плакатами был наводнен весь город. Но сейчас, когда он видел, как Азато, собравшись с духом, вступил в свою последнюю схватку, у него сжалось сердце. Возможно, он, Дэмура, заблуждался?
Затем Азато и нападающий в маске бросились друг на друга. В просмотровом зале царила мертвая тишина, мужчины внимательно следили за развертывающейся на экране трагедией, и хотя фильм не был озвучен, при виде перекошенных в крике ртов всем казалось, будто они слышат боевой клич сражающихся. Азато и его противник сшиблись в прыжке, затем отскочили друг от друга. Один из них победил, но держался по-прежнему настороженно, готовый в любой миг продолжить борьбу, другой рухнул на землю, но даже в этой позе еще несколько мгновений держал противника в напряжении. Включили свет, и Ямамото закашлялся. Кошмар какой-то! И ему придется еще три раза смотреть это от начала и до конца: те же кадры, снятые сверху, с противоположной стороны улицы и крупным планом. В задачу одного из операторов входило снимать телеобъективом только глаза, искаженные лица, занесенные для удара руки, вскинутые в пинке ноги. Азато и Ямамото взяли себе за правило еще со времен их первого фильма монтировать по нескольку таких крупноплановых кадров, отснятых в натуре.
— Ну, каково твое мнение? — Шеф прибыл на просмотр за несколько минут до начала, на сей раз, правда, без обычного своего эскорта.
Шеф адресовал свой вопрос Дэмуре. Тот вытащил носовой платок, вытер лицо и, прежде чем спрятать платок в карман, аккуратно сложил его. Лишь после этого он ответил на вопрос Шефа.
— Профессиональный каратист. Работает в традициях старой окинавской школы, причем очень хорошо.
— Мота ли смерть быть результатом… скажем, случайности, несчастного случая?
— Нет. Бой был открытым, и оба понимали это.
— Азато сознавал, что его хотят убить?
— Пожалуй, нет. Но он, безусловно, понимал, что над ним хотят одержать верх и унизить его. И конечно же, от него не могло укрыться, что против него выступают не каскадеры, с которыми он репетировал.
— Он понял это, как только они появились, — хрипло проговорил Фукида. — Мы всегда отрабатывали каждое движение с точностью до миллиметра.
— А как вы определили, что эти люди двигались не так, как надо?
Фукида холодно глянул на Куяму.
— Все их действия, их движения были недостаточно выразительными и грозными.
— Гм… Мне они показались достаточно грозными.
— Потому что вы знали, чем все это кончится. Одно дело фильм, совсем другое — жизнь. Зритель в кино начинает волноваться лишь в том случае, если злодеи появляются, эффектно демонстрируя свою силу.
— Тогда отчего же Азато не прервал съемки?
Фукида взглянул на Дэмуру, тот посмотрел на Шефа, Шеф — на Куяму. Куяма покраснел. Ну и осрамился же он, черт бы их побрал с их самурайским кодексом чести! Ему следовало бы знать, что Азато даже рискуя жизнью должен был принять вызов.
— Не желаете ли посмотреть отснятое с другого ракурса? — Ямамото, правда, уповал на то, что о нем позабудут, но надо же было как-то вызволить этого симпатичного молодого человека из щекотливой ситуации.
— Я хочу! — тотчас же отозвался Дэмура. Шеф взглянул на часы, затем утвердительно кивнул головой. У Куямы, естественно, не оставалось выбора. Зато Фукида вскочил так неожиданно и быстро, что Куяма инстинктивно сжался в кресле.
— А я не хочу! С меня и этого предостаточно. И пусть будет милостив господь бог к этому мерзавцу, если я наткнусь на него раньше вас! Потому как от меня он милости не дождется. — Прежде чем захлопнуть за собою дверь, Фукида почтительно поклонился присутствующим.
— Вы думаете, ему удастся найти убийцу? — обратился Куяма к Дэмуре. К величайшему удивлению Куямы, Дэмура утвердительно кивнул.
— Вполне возможно. Немного людей найдется в стране, которые бы так владели искусством боя. Значит, надо запастись терпением и обойти все клубы, всех мастеров.
— Вы полагаете, убийца занимается в каком-либо спортивном клубе?
— Только не в спортивном. Для этого человека каратэ — не спорт.
— А что же тогда?
— Мастер Фунакоси, у которого я в свое время учился, любил повторять: не искусство формирует человека, а наоборот, человек создает искусство. В каратэ каждый находит то, что ищет. Азато и его друг превратили его в средство зарабатывать на жизнь. Иные видят в нем способ физической закалки, самозащиты или вид спорта.
— А что нашел в нем убийца?
— Оружие.
Куяма, отбросив обязательную почтительность к старшим, понимающе усмехнулся. Что бы не находил убийца в этом каратэ, но ведь он же учился у кого-то и должен же где-то тренироваться, так подсказывает логика. Если Дэмура решит обойти все тренировочные залы, еще ничего. Но когда он отыщет нужного человека, ему придется нелегко. Уж настолько-то Куяма разбирался в людях, чтобы понять: с ордером на арест старый детектив отправится в одиночку.
Все разговоры смолкли, как только Ямамото погасил свет и на экране вновь возник Азато: спокойный, уверенной походкой направился он к ограде, где его подстерегала смерть.
Куяма все утро трудился над справкой, которая послужит Шефу шпаргалкой на пресс-конференции во второй половине дня. Он несколько раз обдумал каждое слово, прежде чем написать, и трижды перечитал весь текст от начала до конца. Если он не поймает убийцу, конечно, будет неприятно, однако это еще не катастрофа. Но если Шеф на пресс-конференции окажется в неловком положении, ляпнув какую-нибудь глупость, или же не сумеет ответить на простой вопрос, Куяме не поздоровится. К счастью, дело вроде бы не столь запутанное, каким казалось поначалу. Оба каскадера изложили свою незамысловатую историю в точности так, как и предсказывал Куяма. К ним подкрались сзади и оглушили ударом по голове — только и всего. Ничего больше из них выжать не удалось.