Флора испугалась, что сейчас ей станет дурно. Конечно, она сама виновата в том, что забыла свои пилюли. И хотя Лайм обладает дьявольской изобретательностью, это обстоятельство он никак не мог предвидеть. Но все же… Губы ее снова задрожали. Она ведь предупредила его, так почему он не остановился? Что-то не верилось, что ее муж дошел в тот момент до такого состояния, когда уже не мог себя контролировать. Не такой он был человек.
Лайм всегда делал то, что хотел.
Но даже если допустить, что в первый момент ему все же не удалось устоять перед всепобеждающим жаром страсти, то почему же он ничего не предпринял потом, ночью? Лайм не преминул использовать ее оплошность в своих тайных целях.
Флора вновь взглянула в зеркало и едва узнала себя. На нее смотрели полные обиды глаза.
Какое гнусное предательство! Как он мог? Как осмелился намекнуть на то, что у них может быть ребенок, и спокойно выслушивать рассуждения приятеля о «крошечных ножках»?
А почему бы и нет?
Ведь не исключено, что ребенок действительно появится. А Лайм, похоже, просто уверен в этом! Прошлой ночью они занимались любовью даже, пожалуй, больше, чем в самый первый раз! И ей еще никогда не было так хорошо. А значит, она вполне могла забеременеть…
Она злилась, что мужу даже не пришло в голову узнать ее мнение. Ему достаточно было иметь свое. Он просто сообщил, что собирается сделать ее матерью. Причем сделал это тогда, когда было уже поздно.
Флора почувствовала себя униженной. Этот холодный расчет был равносилен предательству.
Разговор затих. Видимо, собеседники вернулись к гостям. Флора осторожно приоткрыла дверь и выглянула в холл — никого. Чувствуя, как бешено колотится ее сердце, она быстро прошла по коридору. Господи, только бы не встретить Лайма!
Ей хотелось немедленно убежать наверх, в спальню, и там, в тишине и одиночестве, обдумать свои дальнейшие действия. Нельзя же портить всем вечер и устраивать мужу скандал прямо сейчас. Да и уйти она не может. Торжество в самом разгаре, и внезапное исчезновение хозяйки всем покажется странным.
Потратив еще минуту на то, чтобы собраться с духом и немного подрумянить бледные как мел щеки, Флора медленно двинулась в зал, полный гостей. Ее встретил гул радостных голосов и запах вкусной еды. Она мило улыбалась, отвечала на вопросы, но мысли ее в этот момент были далеко-далеко.
Она позволила Руфусу Мертону положить себе на тарелку немного салата из омаров, но только сделала вид, что ест, и даже не притронулась к шампанскому.
Праздник тяготил ее, как тяжелая повинность. Флора казалась себе куклой-марионеткой, потому что ей постоянно приходилось кивать и дарить улыбки в ответ на слова, смысл которых даже не доходил до нее. Пару раз она встречалась взглядом с мужем, замечая его недоуменно поднятые брови, и механически улыбалась, давая понять, что все в порядке. И все же, видимо, из нее вышла бы плохая актриса, потому что выражение лица Лайма изменилось. Он поставил бокал с шампанским на поднос услужливо подошедшего официанта и направился к ней.
Флора почувствовала себя несчастной, беспомощной, загнанной в угол. Если бы только можно было исчезнуть! Но деваться было некуда. Мило улыбнувшись, она двинулась навстречу мужу. Он нежно, но по-хозяйски твердо взял ее под руку и повлек на террасу.
— Куда ты? — возразила она, обводя рукой гостей. — Если мы сейчас уединимся, нас неправильно поймут.
— Ничего страшного. Могу я побыть минуточку наедине со своей собственной женой? — И он одарил окружающих самой обаятельной из своих улыбок.
— О, Лайм, — засмеялся кто-то. — Мы впервые увидели твою красавицу-Флору, а ты сразу же хочешь спрятать ее снова?
— Это мое право, — усмехнулся он, прекращая дальнейшие споры на эту тему. — Кстати говоря, я и сам редко ее вижу. Правда, дорогая? — Рука Лайма легла на талию Флоры, а затем, нежно скользнув по спине, осталась лежать на ее плече. — Вы ведь нас извините? — Он снова улыбнулся и решительно повел жену прочь. — Давай подышим свежим воздухом, — предложил он, направляясь к балкону.
— Но оркестр уже начал играть. Разве ты не хочешь потанцевать?
— Какие к черту танцы! У тебя такой вид, словно ты собираешься дать мне пощечину!
— Лайм, что за тон…
Но он не хотел ничего слушать.
Случилось то, чего Флора так старательно избегала, — она осталась с мужем наедине.
Они вышли на балкон, и Лайм закрыл за собой дверь, приглушив звуки музыки и гул голосов в зале.
Флора повернулась к нему и, словно на стену, наткнулась на его пристальный взгляд.
— Так что случилось, дорогая? В чем дело? Почему на тебе лица нет? — резко спросил он.
Неужели он догадался, что она слышала их с Руфусом разговор?
— Д-дело? — запинаясь, переспросила Флора, краснея.
— Так что с тобой? — нетерпеливо переспросил Лайм. — Может, кто-нибудь тебя обидел?
— Почему ты так решил? — слабым голосом пробормотала она, пытаясь выиграть время.
— Потому что ты явно не в своей тарелке.
— Я просто немного устала, — возразила она, но Лайм недоверчиво покачал головой.
— Я имел в виду совсем другое, и ты это прекрасно понимаешь. Что с тобой, детка? Я хочу знать.
Флора слегка отодвинулась.
— Правда? Это странно.
— Отвечай! Терпеть не могу женщин, которые играют словами!
Не следовало ему произносить слово «женщин» в таком тоне, ясно давая понять, что он считает свою жену одной из многих. Кровь ударила в голову Флоре, сердце ее закипело от гнева. Долго сдерживаемое раздражение наконец выплеснулась наружу.
— Я слышала твою беседу с Руфусом! — выпалила она. — Что ты на это скажешь?
Лайм застыл, словно тигр перед смертоносным прыжком.
— Мне кажется, говорить следует тебе, — совершенно без всякого выражения произнес он.
Его холодное спокойствие только подхлестнуло ярость Флоры.
— А я жду твоих объяснений, — отчеканила она и так сердито тряхнула головой, что ее прическа рассыпалась и волосы черными волнами упали на плечи.
Лайм презрительно поднял брови.
— И что именно ты хочешь услышать?
— Почему ты прежде, чем оповестить весь свет о своем намерении иметь ребенка, не потрудился сначала узнать мое мнение на этот счет?
В глазах Лайма сверкнули молнии.
— Ах вот как?
— Можешь не притворяться, что не понимаешь, о чем я говорю, — выкрикнула Флора. — Я сидела в ванной и все случайно слышала!
— Что именно?
— Руфус Мертон спросил, почему ты не можешь чаще привозить меня сюда, в этот дом, а ты ответил, что хотел бы этого, но ни один из нас не хочет поступаться своей карьерой.
— Продолжай, — слегка изменившимся голосом потребовал Лайм.
— А потом, — уничтожающим тоном провозгласила Флора, — ты сказал, что надеешься в самом скором времени изменить эту ситуацию. И мы оба знаем, что ты имел в виду, не правда ли?! — Она бросила ему в лицо эту фразу и замолчала, чтобы перевести дыхание.
— Ты уверена?
— Ты еще спрашиваешь!
— Дальше, — поторопил он жену. — Пожалуйста, продолжай. Выкладывай все начистоту, я с нетерпением ловлю каждое твое слово!
Флора была в таком состоянии, что не обратила внимания на явный сарказм, сквозивший в голосе мужа. Ее уже было уже остановить.
— Ты хочешь, чтобы я забеременела, разве нет? Именно этому ты посвятил всю прошлую ночь!
Лайм, откинув голову, расхохотался. Но это был холодный, чужой смех.
— Понятно. Мне следовало угадать причину твоего плохого настроения, детка. Тебя приводит в ужас мысль о том, что твои самые страшные опасения сбудутся? Что у нас может появиться ребенок?
Он говорил это так, словно хотел представить ее виноватой.
— Ты хочешь сказать, что я не терплю над собой ни малейшего насилия, но это неправда. И когда мне самой захочется завести ребенка…
— Вот именно, когда тебе захочется, — тут же перебил Лайм. — Так просвети меня, дорогая, — когда же настанет этот миг? В какой невообразимо далекий день? Мы ведь даже не обсуждали с тобой этот вопрос, и, по-моему, пришла пора это сделать. Как ты считаешь?
— Что же тут обсуждать? — мрачно усмехнулась Флора. — Я, скорее всего, уже беременна.
— И что, в этом виноват только я?
— А кто же еще?
— Послушай, давай-ка уточним. В чем конкретно ты меня обвиняешь?
— Ты семь раз занимался со мной любовью прошлой ночью!
— Дорогая, говори немного тише, а то все присутствующие здесь женщины сойдут с ума от зависти!
— Прекрати, мне сейчас не до шуток!
— Ну, а ты-то? Действительно забыла свои таблетки или не захотела их принимать?
— Какое это теперь имеет значение?! Разве ты не мог остановиться, когда я тебе об этом сказала?
— Остановиться? Вот это здорово! Дело в том, что ты выбрала не самое подходящее время, чтобы сообщить о своей забывчивости. И кстати, как мне помнится, не особенно протестовала.
— А ты просто не захотел прерывать удовольствие!
— И это, по-твоему, страшное преступление? Получать от своей жены удовольствие в постели?
— Послушай, не сбивай меня с толку. Ты прекрасно понимаешь, почему я злюсь.
— Не понимаю. Ну-ка, уточни, в чем я виноват.
— В том, что заставил меня пойти на риск и радовался этому! — дрогнувшим голосом произнесла Флора.
— Да, ты права, не стану отрицать. Я радовался, потому что ни с какой другой женщиной я бы не стал рисковать! Но ты моя жена!
— И ты даже не подумал, что это принесет мне страдания?
Лайм плотно сжал губы.
— Я надеялся, что нет. И потом, разве это так ужасно — родить от любимого мужа ребенка?
— Ребенок должен быть желанным, — возразила Флора. — Беременность надо планировать!
— Естественно, — согласился он, — как и все остальное в нашей жизни. Строгий учет и контроль. Разумеется, наш ребенок не может появиться на свет в результате взрыва страсти. Это случится только тогда, когда мы сочтем нужным!
Еще никогда Флора не слышала в его голосе столько горечи. Ну и пусть.