В конце концов, он приехал в очень гостеприимный Севастополь, чтобы спасти бедную Зою…
Крылов отбросил печальные мысли и широко улыбнулся продавщице.
– Милая девушка, а нет ли у вас карты города и окрестностей?
– Так, сначала телефон, теперь – окрестности, а потом понадобится ключи от квартиры.
– Нет-нет… Ключи – не сразу… Ключи – это завтра. А сегодня только карта и ваши знания города… Я-то человек не местный.
– Вот вам карта… И что же мы ищем?
– Есть у вас такое местечко – Фиолент, а там домик на скалистом берегу.
– Адрес знаете?
– Если бы! Когда меня возили – я в таком состоянии был…
– И ничего не помните?
– Помню. Была фраза: «Не обгоняй. Девятнадцатый на поворот пошел»… А через две минуты мы приехали.
– Понятно. Смотрите сюда, незнакомец…
– Меня Олегом зовут.
– Оксана… Так вот, Олег. Смотрите на карту… Всё это – Фиолент. Километров десять вдоль берега. От Балаклавы и сюда, в Казачью бухту.
– Ясно, Оксана.
– Девятнадцатый – это автобус. Он от рынка идет и поворачивает только в одном месте… Вот здесь. А до моря тут – километр. Как раз по плохой дороге две минуты. Так что ищите ваш дом в этой точке… Держите карту, у меня еще есть.
– Спасибо, Оксана… У вас потрясающая для женщины логика! А можно быть нахалом до конца?
– Разрешаю.
– Оксана, у вас в девятнадцатом автобусе надо платить талончиками или деньгами… Просто у меня нет ни того, ни другого…
Дачные участки отличались разнообразием.
Ближе к дороге располагались маленькие домики на четырех сотках… По направлению к морю участки становились больше, а дома солиднее.
Но так или иначе, это были простые каменные дачи и дачки… А уже непосредственно на скалистых уступах обрывистого берега находились особняки.
В каждом коттедже была видна рука мастера, и имелись соответствующие вкусу хозяев «архитектурные излишества»… Всякие «Ласточкины гнезда».
И участки здесь были больше. Их можно было мерить не в сотках, а в гектарах.
Тот дом Олег нашел сразу. Правда, самого дома почти не было видно – высокий забор с характерными «кремлевскими» зубцами скрывал невысокую двухэтажную постройку.
Олег видел этот забор лишь изнутри, выглядывая из маленького окошка своей «камеры». Он был ослепительно белым, но наружная покраска еще не была закончена. В кустах у обрыва стояли бочки с краской, рядом валялись ведра, кисти и какие-то тряпки. Что-то типа телогреек, халатов и шляп.
К забору была приставлена трехметровая лестница.
Создавалось впечатление, что маляры все это специально подготовили для Олега, а сами направились за пивом в ближайший магазин, находящийся в пяти километрах.
Вскоре по лестнице начало подниматься огромное существо в рваной телогрейке и фетровой шляпе с опущенными полями.
Всю эту спецодежду покрывали экзотические белые пятна… Неотразимый образ маляра дополняло мятое ведро, которое Олег тащил за собой в левой руке. Именно это ведро первым встало между зубцами, и лишь потом из-за него начала медленно появляться шляпа.
Во дворе было пусто.
В окнах тоже никого не было видно… При этом очень соблазнительно выглядела открытая боковая дверь, зовущая в обширные полуподвальные помещения дома.
Настораживало только одно – по верхней кромке «кремлевских зубцов» была протянута тонкая блестящая проволока. Сигнализация. Но по опыту Олег знал, что устанавливают сейчас эти хитрые устройства часто, а реально их эксплуатируют – очень редко.
Но психологически это действовало… Очень не хотелось дотрагиваться до этой страхующей нитки, а тем более рвать ее…
Олег посмотрел вниз… Ему показалось, что под ним насыпь чернозема, и земля здесь ближе на целый метр… Он поставил ногу на забор, перемахнул через проволочку и приземлился на мягкую, подготовленную под газон почву.
В полуподвале было темно и пусто.
Олег продвигался вперед, осторожно нащупывая дорогу…
Где-то здесь была дверь в комнату, в которой он провел два последних дня. Но не она была ему нужна… Честно говоря, он и сам не знал, что ему сейчас нужно. Просто он был как в разведке… В свободном поиске!
Одна из дверей была открыта, и проникавший сверху свет давал возможность немного осмотреться… Помещение оказалось чуланом, хозяйственной кладовкой: ящики с углем, лопаты, бочки, банки.
В углу располагалась узкая винтовая лестница, которая вела наверх, на первый этаж.
Осторожно, проверяя каждую ступеньку, Олег начал восхождение и очутился в таком же чулане с запасом березовых дров. Очевидно, что где-то рядом был камин… Рядом с поленьями стоял пылесос, ящик с пустыми бутылками и две канистры… Олег открыл обе. И там, и там – бензин.
За полуоткрытой дверью, откуда, собственно, и проникал свет, просматривался огромный зал – кабинет или гостиная.
Пустота дома настораживала.
Правда, все могли быть на том митинге… Все при деле! Все ушли на фронт.
А после взрыва на крыше прошло чуть больше часа… Пока он убегал, пока они его искали. Одним словом, сейчас им самое время собраться всем вместе.
Олег подошел к окну и похвалил себя за сообразительность. Ворота только что открылись и на площадку, прямо под окна дома, въехал защитного цвета «уазик»… Сопровождавший его джип обогнул клумбу и встал носом к воротам.
Из машины вылез Лошак и принялся спокойно и основательно запирать тяжелые черные створки ворот.
Олегу не очень хотелось изображать хозяина дома и встречать всех стоя в центре гостиной… Он юркнул в чулан и прикрыл дверь, оставив щель для воздуха и звука.
В эту амбразуру он мог видеть лишь противоположное окно и край стола.
Через минуту комната наполнилась гулом голосов, скрипом отодвигаемых стульев, стонами раненого, которого внесли и положили на стол.
Олег видел только его затылок.
Очевидно, что последовала команда, и в гостиной, кроме раненого, остались два или три человека.
Голос одного из них Олег узнал!.. Это был полковник Доренко.
– Доктор, я убедительно вас прошу – осмотрите его еще раз.
– Конечно, Семен Тимофеевич, осмотрю, прослушаю, прощупаю, но жить он не будет. Вы поймите…
– Не пойму!.. Не хочу понимать. Он мне живой нужен. Мне его на время дали. Это же вам не шутки… Как я с его хозяевами объясняться буду? Мне вернуть его надо. Живым и здоровым.
– Я тоже этого хочу, Семен Тимофеевич. В госпиталь его надо. Немедленно на операцию!.. Правда, и тогда шансов мало.
– Так делайте эту операцию!
– Где?
– Здесь!
– Простите… Вы мне дадите инструменты, анестезию, переливание крови, контроль всех функций?.. А если сердце остановится? А оно остановится… Ассистировать вы мне будете? Для такой операции мне пять медсестер нужны и три врача… Поймите, Семен Тимофеевич, я на двести процентов гарантирую – он умрет через час. Максимум через два.
– Хорошо, доктор, я подумаю… Идите пока. Подождите у машины… Давай, Зубр, проводим профессора. О конспирации расскажем.
– Не беспокойтесь. – Олег услышал в голосе врача нотки испуга. – Я ведь знаю. Нигде я не был, никого не видел… Не в первый раз, Семен Тимофеевич.
– Но в этот раз, уважаемый, нам нужна полная гарантия – двести процентов…
Проводить доктора… Это не меньше пяти минут… Олег скинул телогрейку, осторожно открыл дверь, проник в комнату и медленно обошел стол. Раненый лежал лицом к окну, и теперь было видно его лицо, его глаза, которые спокойно и осмысленно смотрели на Олега.
– Андрей?! Так это я тебя подстрелил?
– Все правильно… А я в тебя промазал…
– Ты прости, Андрей, я лица не видел…
– Брось, Олег… Все правильно… Ты Чуба берегись. Злой он на тебя… Кейс у него хитрый!.. Бережет он его очень… Ты посмотри при случае…
– Андрей, тебя бы в больницу надо. И срочно…
– Брось… Я все слышал… Все правильно. Только зря ты так… Я бы все равно не стрелял. В него нельзя стрелять. Он храм красивый в Москве построил…
Андрей вздрогнул, закрыл глаза и отключился.
В соседней комнате послышались голоса.
Олег в несколько прыжков достиг своего убежища… На этот раз он оставил довольно широкую щель. Из темноты чулана теперь он мог спокойно осмотреть половину комнаты.
Вошли двое – Доренко и Зубр.
Полковник не выпускал из рук маленький черный чемоданчик – кейс с кодовыми замками.
Олег понял, что видит перед собой самого Чуба. И он не удивился, что Доренко и Чуб это одно лицо… Интуитивно он давно был готов к этому.
Да и не было у Крылова времени размышлять и удивляться. Надо было внимательно следить за действиями Зубра с Чубом… Милая парочка!
Они опять подошли к столу, на котором лежал Андрей.
– Ты вот что, Зубр, дай ребятам команду – пусть этого увезут и закопают где-нибудь.
– Когда?
– Сейчас.
– Так он же дышит. Живой еще…
– Живой?
Доренко переложил кейс в левую руку, а правую ладонь опустил на нижнюю часть лица Андрея, с силой зажав нос и рот…
Раненый лишь вяло дернулся всем телом… Через две минуты Чуб отвел руку, потряс ладонью в воздухе и вытер ее о куртку Андрея.
– Ты дай ребятам команду… Ты куда пошел? Тебе в ту дверь надо!
– Я к шкафу… Коньяк возьму… Ну и нервы у тебя, Чуб!.. Я бы так не смог.
Олег увидел, что Доренко разместился на диване и положил рядом с собой свой драгоценный кейс… Потом к нему присоединился Зубр, держа в дрожащих руках бутылку и два стакана.
Все это происходило прямо напротив каморки Олега. Ему даже пришлось отступить на шаг, прижаться к стене и опустить голову, закрывая шляпой лицо.
Теперь Крылов слышал звон стаканов, булькающие звуки и более оживленную беседу.
– Ты точно сказал, Зубр, про мои нервы. Это канаты!.. И голова работает, как часы… А у тебя что?.. И как это вы упустили этого Беркута?
– Так кто же его знал, что он не в ту сторону стрелять будет… Если бы не это, то всё бы было нормально.
– Всё хорошо, прекрасная маркиза!.. Нормально, за исключением пустяка.