– Ладно, Виктор Сергеевич. Это проблема Доренко, как ему дорогу укреплять… Что у нас на Инкермане?
– О, там очень интересно!
Харитонов засуетился и начал торопливо излагать суть дела. Он любил говорить о том, что хорошо знает.
– Доренко был там вчера утром. Приехал и вдруг уволил всех рабочих… Четверо татар у него вкалывали. Так он их, представляешь, без предупреждения! Собирайте свои вещи и привет… Татары, конечно, злые. Галдят, ругаются… Ну, а мои ребята их перехватили и опросили. Устроили им сабантуй!.. Одним словом, дом пустой. Ни твоей Зои Шориной, ни Олега там нет… Татары четыре месяца там работали. Они бы заметили… Говорят, только Доренко и приезжал. Сперва один раз в неделю, а последнее время – каждый день.
– И что они там строили?
– Вот! То-то и странно. Они колодец в скале рубили. В доме водопровод есть, а они в каком-то сарае скалу долбят.
– А вода там может быть?
– Откуда, Игорь? Они, говорят, что метров на двадцать пробились и чуть в какую-то пещеру не угодили… Как раз вчера утром. Стали хозяина ждать, а он их уволил.
– Ладно, Виктор, разберемся… А что там за шум на митинге был?
Харитонов не успел ответить.
Собеседники вздрогнули, услышав телефонный звонок… Они ждали его, и именно поэтому он прозвучал для них так неожиданно и так настораживающее.
Харитонов сделал паузу, вздохнул и снял трубку:
– Слушаю… Это ты, Паша?.. Сколько их?.. Олега не видел?.. Понятно. Ну, ты дуй на место. Наблюдай. А мы будем минут через сорок… Или нет, встречай нас на остановке через час. Пока это я всех ребят соберу… Понял. Привет.
– Ну что, Виктор Сергеевич, Конин звонил?
– Да.
– Ну же?
– Похоже, что они Олега привезли… Точно Конин не видел, но кого-то они из багажника выволокли… Четверо их. Сам Доренко, рыжая женщина и двое парней. Паша их не знает.
– Собирай ребят, Виктор!.. Человек десять надо. Хорошо, если бы кто-то с оружием был.
Лошак с тихим, печальным вздохом осел на бетонный пол подвала… За последние сутки он так и не смог привыкнуть к неожиданным ударам.
При ближайшем рассмотрении подвал оказался мощным дотом или даже небольшой береговой батареей.
Ржавая винтовая лестница вела наверх, в низенькое круглое помещение, из которого через две амбразуры просматривались море и часть бухты.
В самом «подвале» Олег обнаружил остатки пушечного поворотного круга и заложенные кирпичом бойницы, охранявшие когда-то вход в Севастопольскую бухту.
Очевидно, что Доренко просто использовал этот заброшенный «военный объект» для своего летнего домика. Олег помнил, что вся высокая часть северной стороны – так называемая Радиогорка – просто облеплена такими домишками.
В углу «подвала», под корзинами и старым садовым инструментом Олег раскопал квадратный люк из тяжелой броневой стали… Десять ступеней вели вниз, в узкий мрачный проход.
Радовало то, что в дальней части этого коридора были видны кусты, а за ними – чистое янтарное небо.
В данном случае это уж точно был «свет в конце тоннеля».
В качестве возможного оружия Олег выбрал метровой длины садовый секатор с деревянными ручками…
Закрывая за собой люк, он попытался подтянуть к себе и набросить сверху мешки, коробки и другой мусор… Теперь путь его отхода определить будет не так просто.
По проходу можно было идти, хотя и не в полный рост… Протиснувшись в полуоткрытую и намертво вросшую в землю ржавую дверь, Олег оказался на соседнем, идеально ухоженном участке… Садик с побеленными персиковыми деревьями, с виноградником на узорчатых шпалерах, с грядками, окруженными кирпичными бортиками.
Можно было свободно пересечь этот участок и спуститься по склону к тропинке, ведущей вниз к пристани… А там катер, который через десять минут доставит к Графской пристани.
Но это будет позорное бегство… А за этим последует еще одна погоня.
Четвертая погоня за последние сутки. Это уже слишком!
Это выдержать трудно, особенно на абсолютно голодный желудок…
И эту погоню полковник Доренко может организовать по всем правилам. И вполне официально. С привлечением сотни сотрудников, агентуры, передвижных постов, спецтехники.
Юридически Олег Крылов – наркоторговец и террорист!
Можно даже дать приказ: «При попытке бегства стрелять на поражение».
Олег вздохнул и, пригнувшись, короткими перебежками устремился к домику, примостившемуся на краю дота… С каждым метром все явственнее ощущался головокружительный запах шашлыка.
И понятно – Доренко и Зоя собирались обедать.
По границе двух участков была натянута колючая проволока… Прихваченный в подвале секатор оказался очень кстати.
Наиболее удобной для «прорыва обороны» оказалась угловая часть забора. Там Олега прикрывали чахлые вечнозеленые кусты и стоявшая вплотную к ним черная «Волга»… На ней, очевидно, и приехал Доренко.
Машина стояла перед открытыми воротами, а за ними… Олег даже привстал, чтобы получше разглядеть эту удивительную дорогу… Двадцать метров по самому краю обрыва, а затем резкий, почти прямой поворот направо… И потом крутой подъем вверх.
Олег лег на землю и пополз под машину.
Пять минут, лежа на спине, он кромсал секатором тормозные шланги… Скрежет металла и легкое шипение, доносившиеся из-под машины, тонуло в шуме прибоя и звоне шампуров у мангала…
Дело сделано. Олег вылез на свободу и пополз к дальней стене домика. Еще с соседнего участка он заметил там маленькое открытое окно.
Разговор шел на повышенных тонах, и поэтому можно было просто стоять, прижавшись к стене, и особенно не прислушиваться.
Рыжая Зоя говорила звонко.
– Я тебя не понимаю, Семен. Не понимаю! Зачем тебе сейчас эти документы и деньги эти паршивые? Нужны они тебе?
– Нужны!
– Зачем?! Ну, смотри сам: в пещеру мы пробились?
– Пробились.
– Денег там в сотни, в тысячи раз больше, чем ты в этом дурацком кейсе потерял. Так?
– Так.
– Документы на дом пропали. А зачем он тебе сейчас? Ты сюда возвращаться думаешь?
– Нет, и не собираюсь.
– Правильно! Через неделю мы купим дом на Кипре, во Франции, в Швейцарии… Паспорта у нас готовы?
– Готовы.
– Билеты?
– Достану… «Челноки» до Стамбула каждый день плавают. Нет проблем!..
– С таможней вопросов не будет?
– Спрашиваешь! Ты, Зоя, меня недооцениваешь. Для меня таможня всегда дает добро.
– Тогда не понимаю, Семен. Зачем тянуть? Парня этого зачем терзать? Отдай его Зубру. Пусть этот Коровенко сам с ним счеты сводит – за митинг, за пожар… Поедем на Инкерман, Семен. Не могу больше терпеть, очень посмотреть на все это хочется.
– Вот! Я так и знал, Зоя! Для тебя главное побрякушки эти на себя нацепить! А дневник?
– Что дневник?
– Там же все, все подробности… За этими чемоданами десятки трупов. Пусть это было давно, но такой шум может быть! Ты не только из Франции вылетишь. Тебя и Занзибар не примет!.. Будешь сидеть где-нибудь в Ираке и бриллианты эти под чадрой носить.
– Постой, Семен. Какой шум? Когда все это было?
– Вот именно!.. Дневник для меня – это алиби! Это история… Я ним двадцать пять лет носился. Отец мой – столько же. И до него он по свету колесил. Это же реликвия! Понимать надо.
– Ладно, Семен… Где Лошак? Он работает с этим парнем? И пусть работает… Если тот за час ничего не скажет, то толку все равно не будет. Тогда поедем на Инкерман.
В этот момент дверь со скрежетом распахнулась и на пороге появился белобрысый парень с дикими глазами и с шампурами в руках:
– Убежал он, убежал! Я шашлыки делал, а он Лошака чем-то по башке хлопнул и смылся. Я и не видел ничего… Вхожу я: тот лежит, а этого нет. Сбежал, паскуда!
– Сбежал?! Лопух этот Лошак, осел!.. А ты что орешь? Ишь, глаза выпучил! Ищи! Весь участок осмотри, за домом, в сарае, под машиной!
Олег понял, что больше ничего интересного он здесь не услышит.
Не выпуская из рук своего боевого оружия, он бросился к воротам… Его сразу заметили! Вслед понеслись затихающие вопли Доренко: «В машину, Зоя! Догоним! Я все закоулки знаю. Никуда он не денется…»
Машина рванулась с места.
Миновав опасный путь вдоль обрыва, Доренко резко повернул направо и начал подъем… На вершине, в самом центре дороги, стоял Олег, держа перед собой увесистое двухметровое бревно.
В последний момент он поднял его над собой и бросил в лобовое стекло черной «Волги». Доренко машинально нажал на тормоз, но машина не послушалась и, замерев на мгновение, начала сползать вниз.
Семен очень хорошо знал, что у него там, за спиной. Он что-то крикнул Зое, открыл дверцу и вывалился из машины.
Именно вывалился… Левая нога застряла в ремне безопасности. Он остервенело дергался, цеплялся за кочки и прошлогоднюю траву.
Зоя тоже высунулась из машины, но, оглянувшись, замерла, вцепившись двумя руками в открытую дверцу. Солнце светило ей в спину, и от этого ее развевающиеся волосы выглядели рыжими… Ярко-рыжими!
Олег подбежал к машине, когда она, задрав капот, вздрогнула и, увлекая за собой пассажиров, начала скользить вниз… А затем она стала все быстрее падать, подскакивая на скалистых уступах.
Машина долетела до воды без взрыва…Она глухо шмякнулась в прибойную волну и почти сразу затонула. Здесь у прибрежных скал было глубоко.
Олег резко повернулся и увидел наверху, где он только что стоял с бревном, три фигуры… Они, очевидно, успели лишь к концу финальной сцены и стояли неподвижно, плечом к плечу… В центре, щурясь и прикрывая глаза ладонью, – Савенков. По левую руку – дородный Харитонов, а по правую – маленькая, юркая Лида Туркина… Просто «Три богатыря». Картина маслом!
Доклад Крылова руководству получился сумбурный:
– Нашел я ее, Игорь Михайлович! Нашел нашу пропавшую Зою Шорину.
– И где она?
– Там. – Олег неопределенно махнул рукой вниз, на море. – Очень вредная была женщина. Рыжая бестия!.. Она все это придумала. А Доренко у нее под каблуком был… Чуб он, одним словом!.. Я и его нашел.