- Ну, этого никто не знает. Может, за столом разговоры пойдут. Такое часто бывает, - объяснила мне экономка. – Если устанешь, присядешь на стул. Тебя все равно никто не увидит.
- Доамна Эуджения идет! – раздался тихий голос одной из служанок. Ободряюще улыбнувшись мне, госпожа Йетта покинула столовую.
Я осторожно выглянула из-за ширмы. В столовой остались только те слуги, которые будут прислуживать за ужином. Остальные ушли. Послышались быстрые шаги и шорох платья.
- Принесите приборы еще для одного человека! Сегодня с нами будет ужинать моя дорогая сестра доамна Нарчиса!
В щель между панелями ширмы я видела, что в столовой, кроме матери господаря находится еще одна женщина. На ней было темно-зеленое платье, а на голове кружевной чепец, прикрывающий лишь тугой узел волос.
- Сестра, что ты скажешь об этой девушке? Фате Кренгуце Николае? – спросила доамна Эуджения.
- Я несколько раз видела ее, и мне странно слышать от тебя, что эта девица так… так… предприимчива, - ответила ее спутница. Голос этой женщины был таким же властным и высокомерным, как и у ее сестры. – В последнюю нашу встречу в доме боярина Дэнчулэ она показалась мне похожей на переваренную сарамуру*.
- Но почему, сестра?! – засмеялась доамна Эуджения.
- Потому что она боялась всего на свете! Краснела, дрожала, нелепо улыбалась… Неприятное зрелище, скажу я тебе, – фыркнула доамна Нарчиса. – Мне, конечно, нравятся скромные фаты, но это ведь не девица, а растоптанный башмак!
- Но она вела себя… я бы сказала, вызывающе… - недоумевала матушка князя. – Сначала эти карточные чудеса, а потом ее странные стихосложения… Я даже кое-что запомнила! «Мама, ради Бога, я не капли не пьяна… И не одинока, и не просто влюблена…». Ты когда-нибудь слышала такое, Нарчиса?
- Что? – изумленно произнесла ее сестра. – Фата Николае читала такие стихи? Невероятно… Что ж, тем интереснее мне будет посмотреть на нее за ужином.
Я ехидненько усмехнулась. Давай, жги, Кренгуца! Посмотрим, что у тебя выйдет!
Вскоре в столовой появились князь со своим другом. Они расселись за столом. И тут со стороны дверей прозвучал испуганный женский голос:
- Добрый вечер, господарь.
- А вот и наша гостья. Прошу к столу, фата Кренгуца, - ответил князь, и я снова высунула голову из-за ширмы, отчаянно желая увидеть «явление невесты».
Боже милостивый… Что это такое?
Кренгуца видимо приложила все усилия, чтобы сразить господаря своей красотой. Розового платья ей было мало. Девушка вплела в волосы красные ленты, завила локоны вокруг лица и теперь походила не на пирожное, а на весеннюю клумбу.
Судя по реакции князя, он пребывал в некотором недоумении. Господарь помог ей устроиться за столом и вернулся на свое место.
За ширму заглянул молодой худощавый слуга.
- Давай-ка, налей вина! – проворчал он, ставя кувшины на столик. – Поторапливайся!
Я молча наполнила кувшины, и парень унес их. Сколько раз он еще будет отвлекать меня?!
А за столом уже разворачивалась интереснейшая беседа. Доамна Нарчиса взялась за молодую невесту с особым рвением.
- Фата Кренгуца, говорят, вы мастерски владеете стихосложением?
- Я… я… - девушка побледнела.
- Мне бы хотелось послушать что-нибудь из ваших творений, - продолжала женщина. – Думаю, князь тоже не откажется. Не так ли, дорогой племянник?
- Не откажусь, - он пристально смотрел на находящуюся в полуобмороке Кренгуцу.
- Не стоит смущаться. Пусть ваше выступление и было необычно в какой-то мере, но оно очень выделялось на фоне других. Мы ждем, фата.
- Хорошо, господарь… - промямлила она. А потом тонким дрожащим голоском продекламировала:
- Розы с шипами в саду распустились.
От нашей любви только слезы пролились.
Я вышила вам платок незабудкой,
Сжальтесь над стонущей вашей малюткой.
Мне…
- Достаточно, фата Кренгуца, - раздраженно прервал ее Штефан. – Я лучше сжалюсь над ушами собравшихся здесь.
Девушка густо покраснела, опустив голову, а доамна Нарчиса не унималась:
- Может, вы покажете нам карточные чудеса? Никогда не видела ничего подобного!
- Я дурно себя чувствую… Прошу вас. Можно мне пойти к себе? – еле слышно произнесла Кренгуца, не поднимая головы.
- А мне кажется, что здесь дело в другом, - князь вдруг ударил кулаком по столу, и посуда жалобно звякнула. – Посмотрите на меня, фата Николае! Поднимите глаза, я сказал!
Девушка медленно подняла голову.
- Кто скрывался под маской все это время? – ледяным тоном поинтересовался Штефан.
- Что?! – воскликнула его матушка. – Что это значит?!
- Подозреваю, что под маской фаты Кренгуцы скрывалась другая девушка, - ответил князь, не сводя с неудачливой невесты гневного взгляда. – Это обман. Маска скрывала лицо, объемная одежда — фигуру, но ведь то, что внутри, не скроешь. Правда, фата?
- Простите меня, господарь! – Кренгуца упала на колени. – Прошу вас! Простите меня!
- Кто был под маской? – процедил Штефан, подходя к ней.
Я похолодела за ширмой. Вот это влипла! Руки противно задрожали, сердце затрепыхалось пойманной пташкой. Присев на стульчик, я склонилась к кранику на темном бочонке и открыла его. Терпкое крепкое вино полилось мне в горло и немного успокоило дрожь, но страх им было не унять.
- Отвечайте! – рявкнул князь, и у меня подкосились ноги.
Кренгуца молчала.
- Мне наказать вас? – теперь он говорил таким голосом, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Куда-нибудь к самому ядру. И сгореть там, в кипящей магме. Я даже пожалела стоящую перед ним на коленях Кренгуцу. Но если она сейчас назовет мое имя, меня не спасет даже чудо Господне.
- Это была я, господарь…
Что?!
Я снова приложилась к кранику и выглянула из-за ширмы. Что она делает?!
- Вы утверждаете, что все это время вы были под маской? – уточнил Штефан, глядя на ее склоненную голову.
- Да…
- Ложь!
Мне показалось, что я сейчас оглохну от этого рева. Князь был в бешенстве.
- Господарь, прошу прощения… - в дверях показался слуга. Он испуганно смотрел на происходящее, не в силах продолжить то, с чем пришел.
- Что такое?! – Штефан резко повернулся к нему. – Ну!
- Прибыл Маре Армаш*, - слуга поклонился. – У него срочное дело.
- Пригласи его сюда, - распорядился Штефан. После чего кивнул на Кренгуцу. – Фату под замок. Я разберусь с ней потом.
* Сарамура — традиционное румынское блюдо, которое обычно готовят из разных видов рыб (особенно в области Добруджа) либо из сушеного или копченого мяса (в Молдове и Трансильвании). Рецепты сарамуры сильно различаются, но общим для всех остаётся то, что рыба или мясо готовится на гриле, а затем вымачивается или варится в солёном растворе.
* Маре Армаш (Великий Армаш) - самое высокопоставленное должностное лицо, отвечающее за безопасность, тюрьмы и казни. Наблюдал за допросом заключенных.
Глава 15
Рыдающую Кренгуцу вывели из комнаты, и, если честно, я испытала чувство вины. Все-таки мы вдвоем затеяли это представление. Но если бы она не была такой упертой, все сложилось бы иначе! Глупая девчонка!
Пока я испытывала душевные терзания, сидя у бочонков с вином, в комнате появился еще один человек. Грубый лающий голос неприятно резанул ухо, и мне пришлось снова прильнуть к щели между половинками ширмы.
- Господарь, - незнакомец поклонился князю. – Я принес вам не очень хорошие новости.
- Проходи, Бужор. Отужинай с нами, - пригласил его хозяин замка. – Я ждал тебя еще вчера.
Этот Бужор был высоким крупным мужчиной лет сорока. Широкоплечий, с черной густой бородой и кустистыми бровями, он напомнил мне Карабаса-Барабаса. Даже на расстоянии я чувствовала исходящую от него разрушительную энергетику смерти, боли, страха… Господи, кто он такой? Волоски на моих руках встали дыбом, а по коже пробежал мороз. Интересно, почему слуга назвал его Маре Армаш. А князь - Бужор? Может, Маре Армаш — это какой-то титул? Нужно будет спросить у госпожи Йетты.
Тем временем мужчина сел за стол. Через минуту за ширму заглянул слуга с кувшинами.
- Чего расселась? Давай наливай! – прошипел он, глядя на меня своими маленькими скользкими глазками. – Новенькая, что ли?
- Старенькая… - огрызнулась я, наполняя кувшины. Мне он был неприятен.
- Ишь ты… - хмыкнул слуга, забирая поднос. – Еще и характер показывает… грязная бродяжка. Странно, что госпожа Йетта поставила тебя разливать вино для господаря!
Он ушел, а я нетерпеливо придвинулась ближе к краю ширмы. Ощущение, что сейчас я услышу нечто важное, становилось все сильнее.
- Господарь, нужно ужесточить наказание за занятие колдовством, - обратился к князю Бужор, когда они выпили. – Ведьмы сеют зло на наших землях. От их рук гибнет скот и урожай, а еще до меня дошли слухи, что прячущиеся в лесах творят мерзкие ритуалы. Например, вчера крестьяне из деревни Сталотти видели женщин в темных одеяниях, которые жгли костры и пели колдовские гимны.
- Господи, спаси и сохрани! – доамна Эуджения перекрестилась. – Я ненавижу этих чертовых отродий! Избавьте нас от них, господин Бужор!
- Не волнуйтесь, доамна. Ни одна из них не ускользнет от правосудия, - пообещал «Карабас» таким голосом, что у меня все похолодело внутри. – Пора покончить с ведьмами.
- Но чтобы обвинить кого-то в колдовстве, нужны неоспоримые доказательства, - возразил князь. – Например, наказывать женщину, которую оговорила соседка — это не борьба с колдовством, а издевательство над народом.
- С этим я полностью согласен, - поддержал его Владимир. – Разве мало примеров, когда казнили невиновных? Или вы хотите, чтобы здесь запылали костры инквизиции? Да и вообще, лично я не верю в эти сказки про ведьм.
- У нашей инквизиции пока слишком мало полномочий, - недовольно произнес Бужор. – Да, мы ищем ведьм, бросаем их в тюрьмы, но этого мало. Только господарь может ужесточить закон о колдовстве и позволить нам казнить нечестивых. А то, что вы не верите в ведьм, ваше сиятельство, не значит, что они не существуют. Но если вам однажды придется столкнуться с колдовством, ваше мнение сразу изменится.