Вечер…
Всё тише и тише
Музыка сонных небес.
***
Я счастье вижу в простоте:
Проснулась утром – птичьи трели,
Там, за окном, поют свирели,
И день, открытый доброте.
Я на улыбки не скуплюсь,
От них на лицах просветленье,
Как Божие Благословенье,
Которое смывает грусть.
ЕЛЕНА СМИРНОВА
(г. Вологда)
Стало темно вокруг.
Надвигалась гроза.
Молнии сверкали,
Сильно так, страшно —
Не спрятаться.
Потом пошёл дождь
Шумный-шумный!
Ведра полные под стрехой стоят.
Когда утихла перевала,
Ожили травы под солнцем.
И такой начался птичий звон!
Это послесловие грозы
Слушаю я с упоением.
«Красота неземная есть на родине нашей …»
Красота неземная есть на родине нашей —
Достояние края, то, что золота краше.
Вологодское чудо во всём мире известно —
И в стихах прославляют, и в лирических песнях.
Вспоминаю из детства руки бабушки доброй,
Теребившей коклюшки и умело и скоро.
Воротник белоснежный и подвесы кровати
Выплетали волшебно руки бабушки Кати.
Об одном я жалею, чудеса кружевные
Я плести не умею – неземные, живые.
Но горжусь кружевами Вологодчины нашей,
Сохраняю с любовью, то, что золота краше.
ЛЮДМИЛА КЛИМОВА
(г. Вологда)
Кленовый лист растрепанный и юркий
Опять играет с ветром в догонялки,
И помогает деревянной палкой
Мальчишка в голубой осенней куртке.
Октябрьский день сухой и величавый
Стирает грань меж памятью и явью.
И я опять в стихах его прославлю.
Мальчишка сдернул шапку – он курчавый.
А мой герой – седой и несерьёзный —
Весь растворился в трепетном излишке,
Он узнаёт себя в смешном мальчишке,
И свой декабрь – спокойный и морозный.
И мой герой – седой и несерьёзный —
Опять смеётся над моим куплетом.
Он вспоминает, как когда-то летом
Лежал в траве, и в небе гасли звёзды.
«Небо накроет город…»
Небо накроет город,
В городе вновь аншлаг.
Дождь побежал за ворот,
Я же тебя нашла.
Дождь мне дает подсказку,
Времени – двадцать два.
Город сменил окраску,
И не нужны слова.
В тусклой фонарной кляксе
Маются сотни брызг.
Дождь по вечерней таксе
Нам показал изыск.
«Даже, если сейчас ты гуляешь по Северной Африке…»
Даже, если сейчас ты гуляешь по Северной Африке
В легких шортах, сандалиях, весь загорелый от счастья,
Я же здесь в теплой кофте, ботинках и вязаном шарфике,
Но у нас, как две капли воды, ремешки на запястьях.
Ну а вдруг, ты студент неизвестного ВУЗа в Хабаровске,
И проснулся уже, только мне в Подмосковье не спится,
Мы натянем смешные носки, что связали нам бабушки,
И раскроем Ремарка на сорок девятой странице.
Если ты Мистер Джонс из промозглого сна Ливерпуля,
Ну а я «Мисс Январь» на блестящей и мятой обложке,
Мы поедем на рок-фестиваль в середине июля,
Я в твоем рюкзаке, ты в автобусе возле окошка.
А потом мы окажемся вдруг на соседних балконах,
Ты зайдешь просто так, я – полить засыхающий фикус,
И от наших улыбок и взглядов по-детски смущенных
Засмеется луна, показав свой неправильный прикус.
Поутру бравый птичий оркестр прогремит канонаду,
Я проснусь ровно в пять, ну а ты, вероятно, попозже,
Сварим кофе, откроем балконы, чтоб встретиться взглядом
И понять, ну а мы-то с тобой… Ну а мы! Чем похожи?
Ну, вот как-то так…
Сегодня точно пойду
Гулять
По знакомым улицам.
Какой-то безумец там
На углу (вот чудак)
Продаёт томик Чехова,
Весь истрепанный,
За пятак.
Протягиваю четвертак,
А он подозрительно —
Купюра, мол, не в ходу,
Я засмеюсь пронзительно —
Я что же, полвека была
В электронном бреду?
Хожу вот теперь по улице.
Ну и что?
На меня даже ветер дуется
Сквозь пальто.
Слушай, что я могу! —
Создавать однодневные мемы,
В отсутствии лайков видеть проблемы…
А чудак посмотрел на меня,
Покрутил у виска.
Ему бы за эти два дня
Продать хоть ещё три томика.
И не ел-то давно небось
По-человечески,
Вот народ!
Пойдем, говорю, да брось,
У меня есть компот
И салат в холодильнике
Греческий.
Говори же!
Хоть комплимент,
Хоть истины, хоть банальности.
Я так долго ждала момент —
Выплыть из виртуальности.
Только что-то и здесь
Ходят,
Хмуро в дисплей уставясь.
А я чувствую мокрую взвесь
И весеннюю легкую завязь.
Вот скажи, у тебя к людям есть
Зависть?
А впрочем, можешь потом.
Не к спеху.
Смотри, тут дорога дает петлю.
Ну, где там у тебя Чехов?
Куплю.
«Ты откуда средь ночи и с запахом дыма…»
Ты откуда средь ночи и с запахом дыма,
Из каких неказистых приютов,
Где тебе не хватало уюта?
А от нас далеко, что до звезд, что до Крыма.
У чьего очага ел заморскую пищу
И мечтал о костре и картошке в углях,
Что за рыба тебе попадалась в морях?
А у нас, слышишь, ветер как свищет?
Города, что ты видел, ласкали твой взор?
Что за площади в них и какие дворцы,
Что играют-поют музыканты-юнцы?
А у нас третий день не горит светофор.
Что читают в вагонах столичных метро,
И какие поэты особенно моде?
Где грустят при дождливой погоде?
А у нас за углом открывают бистро.
Ну а женщины! Что за женщины там, хороши?
Жаль, что ты не заехал вчера…
Знаешь, свадьба прошла на ура.
А, спешишь? Что ж, прощай… И хоть раз напиши.
«Привет. Я сегодня не в духе…»
Привет. Я сегодня не в духе,
Как хмурое небо с утра,
И мне, как ворчливой старухе,
Милей то, что было вчера.
Вчера мягкий хлеб и баранки,
Сегодня одни сухари
И кофе в старинной жестянке…
Да ладно, забудем. Кури.
Ты знаешь, какие прогнозы
Не за окном, а у нас?
Ты знаешь, какие прогнозы
Не за окном, а у нас?
Ни лодки, ни быта, ни прозы,
Лишь непокоренный Парнас.
Среди простоты подмастерьев
И вычурности поэтесс
Нельзя без фальшивых истерик,
Я буду теперь твой Дантес.
Я буду как Бонни без Клайда,
И точно останусь жива.
А для оболочки инсайда
Послужат бронёй кружева.
Хочу сквозь витые волокна
Увидеть парады планет,
Давай перекрасим все окна,
Попробуем розовый цвет.
«Фонарь бьет в окно наводящим лучом…»
Фонарь бьет в окно наводящим лучом,
И кто-то хрипит из колонок.
Удобно сидящий за правым плечом
Мой ангел насмешлив и тонок.
«Ну что? Как дела? Настроение?
Смеёшься ночами в подушку?
И кстати, осталось печенье,
Ну то, с кокосовой стружкой?
Коллеги давно уже дома,
А мне вот такая печаль…
С утра попрошусь к другому —
и дует тихонечко в чай —
Считаешь себя всезнайкой?
Поверь, я-то знаю больше.
Выложен Пафос мозаикой,
Варшава – столица Польши
– потом помолчал довольный —
Мне всё же понравились суши,
И листья бросать прикольно,
И этот твой рок я послушал…
И птицам твоим бесовским
Я сыплю в кормушки крошек —
потом посмотрел по-отцовски…
и тихо – Не бойся, не брошу.
Опять засиделся прилично.
Прости, что в апреле не смог.
А с первой грозой, как обычно.
Надеюсь, что будет пирог».