Идущий следом «порше» резко рванул вперед. Водитель «ним рода» не рассчитал траекторию все еще скользящего по трассе «ягуара» и врезался в него. Послышался страшный скрежет металла, сила удара была так сильна, что обе машины буквально вылетели с трека за секунду до неминуемого столкновения со «спеар».
На лбу Грегга выступила испарина, ноги его тряслись, и он с трудом заставил себя сосредоточиться на дистанции, а не на том, что творилось позади него, – картине огненного смерча, частью которого чуть было не стал он сам. Неожиданно он почувствовал резкую боль в левом колене, и нога подпрыгнула на сцеплении. Слава Богу, он вот-вот должен передать управление сменщику.
Четырьмя часами позже Грегг уже шел за лидирующим «порше». Эта позиция сохранялась уже на протяжении двадцати семи кругов, и Греггу никак не удавалось ее улучшить. Но вот расстояние между ним и лидером стало сокращаться. Грегг был по-прежнему зажат между двумя «порше», но теперь шел уже ближе к лидеру. Грегг решил обойти несколько из идущих перед ним плотной группой машин на ближайшем препятствии. У Голливудского холма он резко рванул вперед, «спеар» со свистом пронеслась мимо «порше», и в таком положении они пошли на поворот. При выходе на прямую Грегг выбрал такую траекторию движения, которая не оставляла «порше» свободы для маневра. Потом он поравнялся с трибунами, откуда шел оглушительный рев болельщиков. Оставалось еще шестнадцать кругов.
Его лодыжка болела, но боль казалась вполне терпимой. В общем, ерунда. Под шлемом он не слышал голоса комментатора, радостно вещавшего: «…Осталось всего три круга. Грегг Иглтон все увеличивает разрыв между „спеар“ и следом идущим „порше“…»
Когда в стопятидесятый раз за этот день Грегг пошел на поворот Дингл Делл, он уже с трудом удерживал внимание на дистанции. Боль в левой ноге ощущалась все сильнее. Неожиданно перед глазами сгустился туман, и он подумал: «Господи, не дай мне потерять сознание до окончания гонок!»
Выхлопные трубы автомобиля выбросили языки пламени, когда «спеар» в очередной раз пролетела мимо трибун. Неожиданно Грегг почувствовал, что каждое его движение сопровождается приступом мучительной боли. Вмонтированная в шлем рация донесла до него голос:
– Держись, Грегг! Ты лидируешь.
– Сколько у меня в запасе? – его нутро выворачивало от боли.
– Четырнадцать секунд!
Никакого шанса остановиться и поменяться местами с напарником. Придется пройти эту гонку до конца. Нога болела так, что он уже не мог ею пошевелить.
– «Порше» нагоняет тебя, – услышал он встревоженный голос.
«Спеар» неслась вперед.
Когда машина пошла на Хотборнский поворот, он с трудом смог нажать левой ногой на педаль сцепления. Его тошнило. На секунду он утратил внимание.
Проходя мимо «нимрода» Астона Мартина, его машина прижалась испуганно к другой и потеряла направление.
«Порше» проскочил через Дингл Делл.
Сквозь нарастающую боль Грегг слышал приветственный шум трибун, видел, как взметнулся флаг команды «спеар», – предстояло осилить еще один круг.
Новая вспышка боли, и вновь Грегг почти потерял сознание.
– БМВ уже у тебя на хвосте, – хладнокровно сообщил голос по рации. – Как твоя нога? Дотянешь?
– Да. – Грегг напрягся от усилия сдержать боль. В последний раз, уже ничего не видя перед собой, он повел машину по кругу. Боль поглощала все его силы. Он почти не обратил внимания на то, что БМВ его обошел.
– Да, со «спеар», очевидно, что-то произошло, – разносился по трибунам голос комментатора, – какое разочарование для команды Иглтона. Итак, первым идет Вернер Хетцен, «порше», вторым – Стефенсон в БМВ, Иглтон оспаривает третье место с Динетти… но что-то случилось!
Со своего места на трибуне Лили видела, как машина Грегга неожиданно снизила скорость и беспомощно завихляла по треку. Водителям, пересекавшим финишную прямую, приходилось маневрировать, чтобы избежать столкновения с автомобилем Грегга. Но одному этого не удалось.
Лили в ужасе вскрикнула, увидев, как бело-оранжевая «ланча» столкнулась со «спеар», после чего обе машины сошли с трассы и автомобиль Грегга врезался в барьер.
Не обращая внимания на крики Джека, Лили вскочила и помчалась вниз – к тому месту, где от «спеар» уже начинали валить клубы дыма.
– Назад, назад, идиотка! Может рвануть в любую секунду! – Дежурный врач буквально силой остановил Лили и едва не перекинул ее через барьер.
Другой врач, открыв дверцу «спеар», выволакивал оттуда безжизненное тело Грегга. Через несколько минут медицинский вертолет с Греггом на борту уже улетал от места гонок в направлении госпиталя Святой Марии.
– Иглтон серьезно пострадал, – разносился над стадионом голос комментатора.
– Причина всему – трещина в этих костях, – говорил врач, показывая Греггу рентгеновский снимок. – Поскольку прошлый несчастный случай произошел с вами всего несколько недель назад и диагноз не был тогда правильно поставлен, я боюсь, что смещения произошли и в других суставах.
– Как скоро я смогу участвовать в гонках? – Лицо Грегга было до предела напряжено.
– Трудно сказать. Мы, конечно, будем давать вам обезболивающие лекарства и проведем серию инъекций, но тут нужно время.
– Да, но сколько времени? У меня гонки во Франции через три недели.
– Лучший совет, который я могу вам дать, – это забыть о гонках, по крайней мере на ближайшие два месяца. – Врач спрятал рентгеновский снимок в пакет. – Соблюдайте постельный режим в течение шести недель как минимум и не допускайте никаких физических нагрузок, пока не поправитесь на все сто процентов. С такого рода травмами нельзя идти наперекор природе.
Когда врач ушел, Грегг начал разбирать корреспонденцию, потом пришел Джек с докладом о состоянии «спеар».
– С ней все в порядке, Грегг. Система подачи топлива вычищена до блеска… А как ты?
Лили терпеливо ждала, когда иссякнет поток посетителей. Когда же она наконец нагнулась, чтобы поцеловать Грегга, в комнату заглянула молоденькая блондинка-сестра и не терпящим пререканий тоном заявила:
– На сегодня все. Это приказ врача. Мистер Иглтон нуждается в отдыхе.
Когда все двинулись к двери, Лили печально произнесла:
– Мы почти и не поговорили, Грегг.
– Прости, дорогая, но я пытаюсь управлять делами даже с больничной койки. Мне необходимо видеть и Джека, и секретаря, и спонсоров, и отца, и, конечно же, тебя, но посетителей пускают только на час в день. Я знаю, мы с тобой слишком редко видимся, но я не хочу, чтобы ты превратно это истолковала. Ты же знаешь мою команду и знаешь, что у меня есть обязательства перед ними. – Лили опустила глаза и вздохнула, а Грегг продолжал: – Я же не принадлежу себе целиком. Каждый в «Игл моторз» зависит от меня, и я завишу от всех. Каждый месяц я заполняю весьма внушительные платежные ведомости, чтобы они могли кормить свои семьи. Но люди в «Игл моторз» работают на меня, моего отца и на идею возврата Великобритании ее былого первенства в мире автоспорта. И ради этого они трудятся двадцать четыре часа в сутки и все свои праздники. Я не могу подвести их, Лили. – Он притянул ее к себе. – Я не могу делать то, что хочу, пойти, куда заблагорассудится, не могу не сделать всего, что в моих силах, для нашей машины. Иначе я был бы несправедлив и безответствен. Ты должна понять, что дело стоит на первом месте в моей жизни и я не могу позволить ничему и никому отвлечь меня от него. Даже тебе, дорогая.
Лили молча наклонилась и поцеловала его:
– Я могу ждать.
Дебра Халифакс, откинувшись на белой вышитой подушке, бесцельно перелистывала газету, пока не наткнулась на колонку Лиз Смит. Одна строка так привлекла ее внимание, что она даже перечитала ее вслух: «Лили собирается дать благотворительный концерт…» Дебра встрепенулась, в глазах ее вдруг заиграла жизнь.
– Это то, чего я ждала, – тихо произнесла она.
11НАЧАЛО ИЮЛЯ 1979 ГОДА
Обои цвета розовой гортензии удачно гармонировали с тяжелыми ситцевыми занавесками, стянутыми золотыми шнурами. Портрет лорда Байрона в кленовой раме висел над столом Пэйган. На красного дерева бюро со множеством ящичков стояли фотографии в серебряных рамочках, стаканчики для карандашей и старинный календарь, лежали связки писем. Это был великолепный письменный стол, за которым невозможно работать.
– Еще какие-нибудь вопросы? – Пэйган обвела взглядом кабинет и собравшихся в нем одиннадцать членов комитета по организации благотворительного гала-концерта в пользу Англо-американского института по проблемам исследования раковых заболеваний. Они уже обсудили проблему стоимости репетиционного процесса и тех дополнительных расходов, которых потребует работа в субботу, одобрили дизайн программки и распределение мест в королевской ложе. Пэйган радостно объявила, что все места в театре распроданы, и теперь ее карандаш приближался уже к последнему пункту в повестке дня.
– И вот еще что, – секретарь передала ей бумагу из отеля «Гросвенор-хауз». – Некто предлагает устроить для нас прием.
– Как предусмотрительно. И кто же это?
– Еще один анонимный жертвователь, леди Свонн. Пэйган быстро пробежала письмо. Прием с шампанским для двух тысяч гостей. Отличные новости.
– Кто-то очень расположен к нашему фонду.
– Или к Кристоферу, – заметила Пэйган, и лицо ее мгновенно затуманилось.
– А может быть, к Лили? – предположила жена миллионера – владельца сети магазинов. – Может, это кто-нибудь из ее поклонников?
– В любом случае у него должен быть лимон-другой, если он спокойно раскошеливается на шампанское для двух тысяч человек, – предположил седоволосый банкир, закуривая сигарету.
– Мы поместим в билеты еще и вкладыши с этими приглашениями. – Пэйган быстро делала пометки в блокноте.
– Но успеем ли мы напечатать приглашения? – озабоченно спросила шотландская герцогиня.
– Да, – заверила секретарь комиссии. – Я уже выясняла это в типографии.
Пэйган, известная своей тщательностью в ведении финансовых документов, еще раз быстро перелистала содержимое папки.