– Но поскольку теперь нарушение закона налицо, мы заставим их сказать, кто оплатил счет, равно как и банку тоже придется дать показания. – Полковник вырвал из блокнота листок бумаги и передал его помощнику.
– Я думаю, это был ненормальный, – высказал предположение Грегг. – Какой-нибудь очередной сумасшедший из числа фанов Лили. Она же получает мешки писем, и среди них масса с угрозами. Любой из этих полудурков мог решить захватить ее.
– Не думаю, что человек, осуществивший данную операцию, из тех, кто докучает кинозвездам. – Полковник обвел взглядом лица присутствующих. – Пылкие поклонники обычно люди неадекватные, живущие в мире грез и редко вступающие в контакт с реальными людьми. В соприкосновении с реальностью они, как правило, терпят поражение.
– Но тем не менее им удается время от времени пристукнуть рок-звезду или главу государства, – мрачно возразила Джуди. Она видела, как Лили осаждают поклонники-мужчины, причем ни один из них не производил впечатления невменяемого. А потому однобокое объяснение полковника ее разозлило.
– Да, такое тоже бывает, но, скорее, как результат случайности, а не тщательно спланированной акции, – отверг аргументы Джуди полковник. – А сейчас мы имеем дело с отлично продуманным преступлением. Кто бы ни был похититель, но он тщательно изучил ваше прошлое, мисс Джордан. И к тому же он оказался осведомлен, что мадемуазель Лили будет в это время в Турции.
Грегг резко вскочил и заходил по комнате.
– Каждый, кто читает газеты, знал, что Лили вместе с Мисс Мира посетят Стамбул! – возмущенно воскликнул он.
Но полковник не обратил на замечание Грегга никакого внимания.
– Одержимый человек может захотеть обладать мадемуазель Лили точно так же, как коллекционер – дорогой картиной, – заявил он.
Грегг остановился пораженный.
– То есть вы хотите сказать, что цель этого похищения получить не деньги, а саму Лили?
В голову Пэйган и Джуди вдруг одновременно пришла мысль об одном и том же человеке.
«Персефона» медленно проплыла мимо маяка и пришвартовалась в середине небольшой бухты. Через минуту частный катер «Гарун аль-Рашид» уже рассекал синюю гладь вод бухты, направляясь к яхте.
Спирос Старкос поднялся навстречу Джуди. «Ничего удивительного, что Лили боится этого человека», – подумала она, вглядываясь в хозяина яхты и тут же отмечая про себя его грубые руки, массивные плечи и левантийские глаза стяжателя.
– Мой адвокат говорит, что с моей стороны было крайне неразумно приплыть сюда. – Спирос усадил Джуди на белый диван. Стюард в белом кителе принес медный кувшин со сладким греческим кофе, а Спирос протянул Джуди уже порядком замусоленный листок бумаги. – Вот телеграмма.
Джуди зажала руки между коленями, чтобы унять дрожь. Ее глаза безмолвно вопрошали Спироса. И тот услышал вопрос.
– Нет, я не стану платить выкуп, – покачал он головой.
– Тогда зачем же вы пригласили меня на яхту? – Джуди старалась, чтобы голос ее звучал как можно мягче.
– Конечно, я в высшей степени озабочен судьбой Лили, иначе я не был бы здесь, но мои советники дали мне понять, что, согласись я теперь внести выкуп, мне придется и дальше платить миллионы за освобождение всех моих родственников и всех служащих моей компании. Цепь похищений в этом случае замкнется в дурной бесконечности. А я не могу допустить, чтобы подобная угроза нависла над моими внуками.
Джуди вскочила.
– Но чего тогда стоит ваша любовь к Лили, Спирос? – голос ее дрожал. – Пересечь Босфор с единственной целью нас поприветствовать, в то время как бандиты уже, может быть, отрезают пальцы на руках Лили, чтобы заставить нас быть несговорчивее!
– Я приехал, чтобы лично проследить за тем, как идет расследование. – Спирос сделал маленький глоток кофе. – Полиция во всем мире одинакова: некомпетентные туповатые бюрократы.
– Но… – начала было Джуди, но Спирос жестом попросил ее обождать.
– Я хотел бы спросить вас, мисс Джордан, понимаете ли вы, как легко загубить ситуацию, подобную этой? – Он легко, но отчетливо подчеркнул слово «мисс». – Если найдут укрытие похитителей, то местная полиция радостно ворвется туда, положив при наступлении половину бандитов, большую часть своих, а также случайных наблюдателей и, вполне возможно, пристрелив впопыхах того, кого собрались спасать. – Он опустил свою чашку и сделал стюарду знак долить кофе. – Так что к тому моменту как обнаружат Лили, она вполне может оказаться мертва.
Джуди поняла, что ненавидит его за его правоту.
– Вы думаете, что похитители – организованная банда?
– Вполне возможно. Мои люди наводят справки, но пока нет ничего определенного. Это могут быть люди из Кемайата – подобия вашей мафии или из AMLA – что, как вы знаете, означает Армия освобождения азиатских меньшинств. До сих пор они напоминали о своем существовании ограблением маленьких банков и налетами на грузовики. Но, возможно, их амбиции возросли.
Полчаса Джуди упорно и безнадежно молила Спироса заплатить выкуп. Он отказывался. Она поднялась, чтобы уйти: оставаться на яхте дальше не имело смысла.
– Полагаю, Спирос, самое разумное, что можно сделать в этой ситуации, – заплатить деньги. Позже Лили и я наверняка сможем вернуть вам эту сумму.
Эта чертова яхта наверняка стоит больше десяти миллионов долларов. Сверкающая белым великолепием «Персефона» вызывала у нее отвращение и чувство клаустрофобии. И Джуди боялась, что если задержится здесь еще немного, то наговорит Спиросу кучу гадостей, а это, имея в виду его могущество, совершенно небезопасно. Джуди была напугана еще и оттого, что очень умный, очень расчетливый и очень коварный человек, одержимый страстью коллекционирования, был помешан на Лили. Еще одним его «пунктиком», по утверждению молвы, было желание подчинить себе все, чем когда-то владел его брат.
Да, конечно, Спирос тоже в числе прочих получил телеграмму с требованием выкупа. Но кто поручится, что он не послал ее себе сам. В том случае, если он похитил Лили, это был бы весьма разумный отвлекающий маневр. С тяжелым сердцем Джуди была вынуждена признать, что если действительно Старкос виновен в похищении Лили, то его появление в Стамбуле можно объяснить только двумя причинами – либо он хочет воспользоваться возможностью выяснить, каковы успехи полиции в этом деле, либо просто решил посмеяться над всеобщей беспомощностью. В обоих этих случаях приходилось признать, что Спирос не совсем вменяем. И в обоих случаях было очевидно, что у Джуди почти не остается шансов увидеть дочь вновь.
Поздно вечером Джуди и Санди сидели, ожидая Пэйган, в уютном полумраке высокой лоджии, висящей над Босфором наподобие гигантской клетки для птиц.
– Этому полковнику Азизу не стоило все-таки допрашивать вас так долго! – Голос Санди звучал по-прежнему дружелюбно, хотя она не могла заставить себя не думать о загубленном турне. В конце концов они сейчас могли бы уже быть в Египте, но турецкая полиция не выпускала Мисс Мира из страны.
– Он просто выполняет свой долг, – ответила Джуди. – Причем в очень тяжелых условиях.
Пресса по-прежнему осаждала отель, и фотография Санди облетела уже все газеты мира. Репортеры просто не могли поверить своему счастью: одну из первых красавиц мира похитили, другая оказалась фактически беззащитной перед их фотокамерами.
Теперь Санди и Джуди стали настоящими заключенными в своем гостиничном номере. В течение целого дня то одна, то другая вели длинные разговоры с полицией, телефон же был теперь отключен, потому что турецкие телефонистки слишком легко попадали на удочку коварных журналистов, утверждающих, что просят их соединить с номером лишь в ответ на звонок мисс Джордан.
– Когда я думаю о том, как этот кретин-полковник с вами обращается, – заявила Санди, – я просто готова хватить его по яйцам! Джуди была поражена.
– Санди, я никогда раньше не слышала от тебя таких выражений! – В принципе Джуди была готова примириться сейчас с любыми выражениями, лишь бы только сменить тему и не говорить больше о похищении.
– Ну, милая, вы же сами понимаете, что в моем положении приходится следить за своим языком.
Джуди внимательно посмотрела на девушку: очаровательная, блистательная, хитрая, невероятно практичная и способная быстро просчитывать ситуацию, она готова весь свой ум направить на то, чтобы создать впечатление беззаботной маленькой дурочки.
– Санди, почему ты решила участвовать в конкурсе красоты?
– Это лишь первая ступенька высокой лестницы. Через несколько лет у меня будет уже свое шоу на ТВ.
– Но начинать со столь сомнительного старта? Теперь же никто не будет принимать тебя всерьез.
А как же Бесс Маерсон? Она была Мисс Америкой, а теперь у нее отличное положение в бизнесе. Во всяком случае, быть красивой девушкой – это единственный способ пробиться в таком месте, как Батон Руж.
– Красивой, да, но как насчет образа жизни южной красавицы? Конечно, мужчинам это нравится, в особенности пожилым, но, если ты действительно хочешь вести ток-шоу, тебе надо перестать быть такой… податливой.
– Но меня ведь специально воспитывали покладистой девушкой.
– Санди, когда ты станешь старше, это уже не будет срабатывать. И не поможет, если обстоятельства повернутся чересчур круто. Нет ничего более нелепого, чем стареющая Бланш Дюбуа, одаряющая всех лучезарной девичьей улыбкой.
Это сравнение с невротической южной красавицей из пьесы Теннесси Уильямса неожиданно подхлестнуло Санди, и она задала вопрос, который вертелся у нее на языке все эти дни.
– Джуди, а каким образом отец Лили может заплатить выкуп, если он погиб много лет тому назад?
– Я понятия не имею, Санди, каким образом бандитам пришла в голову такая жестокая и безумная идея.
Санди вспомнила записку, спрятанную в букете красных роз:
«Оставайтесь в номере, пока отец Лили не даст о себе знать. Он должен будет заплатить выкуп».
– Интересно, сколько нам еще придется ждать? – задумчиво протянула она.
Нервы Джуди не выдержали.