–Ай,– вскрикнула я и едва не выронила их все, одна иголка выскользнула из моих обожженных пальцев и ушла в снег насовсем. Нахлынул ветер – и снова показалось солнце. Боль из ладоней ушла. Не было ни ожогов, ни волдырей. Цветы снова вернули свой облик и больше не меняли его оставшуюся часть пути.
– Я чувствовала, что ты справишься, девочка. Изольда улыбалась, встречая меня у крыльца. Она забрала у меня цветы и поставила их в банку наполненную песком вперемешку со снегом.
–Теперь ты сможешь поесть и отдохнуть, а после обеда, если всё-таки снег не пойдёт, она с сомнением посмотрела на тёмные облака, рассеянно устилающие небо. Мы вместе пойдём чесать ягнят и вместе будет прясть пряжу. С неба ей на плечо спикировал голубь и что-то закурлыкал на ухо
–Ага,– сказала Изольда, – а вот и новости от Джека. Он уже сделал, что я велела и теперь скачет к нам. Так что у нас на всё про всё два дня, девочка,– поджала губы Изольда и открыла дверь в дом. Стоило войти, как я сразу согрелась. Голуби снова курлыкали на стропилах. Шипела кастрюлька с кипятком в очаге. И так вкусно пахло щами и свежим хлебом, что мой рот сразу наполнился слюной.
Она налила нам щей, наложила вареного просо, отрезала хлеба. Я набросилась на еду, точно день не ела. Она напротив ела медленно вдумчиво – и отчего-то ласково поглядывая на меня. Меня разморило от тепла, вкусной еды и ежевичного киселя на десерт. Небо хмурилось, птицы дремали на балках, спрятав головы под крылом. И наш поход за хрустальным ягнёнком был перенесён на завтра. Со второго раза спать в гамаке было проще. Изольда же сидела в плетеном кресле у камина и дремала, накрывшись пятнистым лоскутным одеялом. Вечер мы перебирали корешки. За окном ревел ветер и сыпал снег. Скрипел пол на втором этаже. Чуть слышно дребезжала дверь под напором ветра. Она подбрасывала поленья в камин, что-то шептала огню и рассказывала мне о себе. Изольда не знала своих родителей. Её воспитала старуха, жившая при церкви. Она хотела отдать меня в приходской монастырь на обучение, но не вышло. Злой люд есть везде он и замолвил за меня словцо священнику. Я ведь уже тогда могла разговаривать с птицами, мышами, жабами. Больные звери приходили ко мне сами. Я знала, как вправлять им крылья, знала какие травы, съедобны и какие из них лечат. Как сказала она умирая, в крови твоей живёт ведьмовство. У неё не было за душой ничего, кроме нескольких пени. Я любила её и не хотела покидать крохотную каморку, где она коротала свой век. Всё же перед смертью она меня благословила и наказала уйти, искать свой путь. Так я и жила. Бродила, попрошайничала, лечила, пристраивалась к цирковым балаганам. Но нигде не приживалась, благо только читать и писать научилась. Затем и вовсе пришлось сбежать, потому что хозяин поменялся. Он был из тех похотливых козлов, которым всегда подавай новое и молодое. Ах,– вздохнула она. Тяжелая жизнь у меня была. Но, по-видимому, вмешалась судьба. Птицы мне помогли. Они привели меня сюда, в этом доме раньше ютился старик. Вот он меня и научил всему. А также свой дар передал. Я незаметно заснула под её бормотание- и что мне снилось потом, не помню. На рассвете снег утих. Я открыла глаза гамак рядом со мной был собран. В печи потрескивали угольки. Изольда стояла возле раскрытого сундука и, наклонившись, копошилась внутри.
–Вставай соня,– собирайся. Да сходи за водой. Потом мы пойдём за хрустальным ягненком. Я зевнула, свернула гамак. И стала собираться. На улице было тихо. Лежал ровным слоем снег, полностью покрывая крышу дома и камни. Рассвет обещал погожий день. Я видела, как со всех концов слетаются к дому птицы. Ждут обещанный прикорм. Так она отплачивала им свою благодарность, ежедневно круглый год рассыпала для них мешок с зерном. Узкая тропа из-за снега не была такой сколькой. Лёгкий морозец бодрил. Я с лёгкостью по ней спустилась и принесла воду. За это время Изольда уже покормила птиц, и сотни следов на снегу сказали мне, что её пернатые гости уже улетели. Мы плотно позавтракали, взяли с собой хлеб и сыр. Она вынула цветы из банки и закрутила их в смоченную снегом ткань, напоминающую то кружево что я ткала. Затем, одевшись и закутавшись как следует, мы покинули дом и отправились в путь. Два голубя, что постоянно сидели на балках в доме теперь восседали на плечах Изольды. Судя по всему, они были нашими проводниками. Небо было ясным и ветра не было. Лёгкое облачко пара вырывалось из моего рта и носа при дыхании. Мы шли и шли. Вокруг куда ни посмотри, были холмы. Казалось они окружают нас по всюду. Мы поднимались, чтобы снова спуститься и снова начинали подъём. Вокруг было белым-бело. Мы прошли обитель снежных цветов, шли пологой равниной и, наконец, поднялись на холм, где остановились, чтобы перекусить и накормить голубей. Посовещавшись на только им одним понятном языке Изольда поджала губы и посмотрела на север. Затем она достала из сумки маленькую подзорную трубу, покрутила её, настроила и долго вглядывалась в даль на пики гор, затем улыбнулась и предала трубу мне.
–Смотри вон туда, видишь их?– радостно спросила она. Я кивнула. Возле самой скалы на равнине бегали и резвились в снегу хрустальные ягнята.
–А теперь слушай меня внимательно Эмбер и запоминай всё в точности, что скажу. Потому что если ты напутаешь вдруг чего или испугаешь ягнят, то вся наша затея провалиться. Ягнята убегут в горы, где мы не сможем словить их.
Крадучись, стараясь при движении избегать лишнего шума, они добрались до плато, где, затаившись возле камня, Изольда заставила её вывернуть одежду и надеть лицевой стороной на себя. Изнаночная сторона тулупов и шапок была белой, почти как снег. Затем женщина достала спрятанные цветы и развернула их, отложив в сторону сумку. Из кармана она выложила две щётки и две пары рукавиц, почти идентичные тем с которыми работала Эмбер, ещё в услужении Мистрис. Шепотом Изольда провозгласила порядок действий и выбрала овец. Затем она вручила пару цветков Эмбер, себе же оставила один и сказала несколько непонятных слов, которые нужно было прошептать. Они были готовы начать. Снег хрустел под нашими ногами как мы не подкрадывались. Ягнята были пугливы и почти все разбежались, но мы, переглянувшись одновременно бросились к тем ягнятам, которых прежде выбрали и схватили их рукавицами, прикоснувшись к нежно-розовым носикам лепестками цветов. После этого Ягнята замерли в наших руках, а цветок после сказанных мною и Изольдой рядом слов вросли в снег и стали плавно покачиваться, издавая тихий тонкий звук. Мы тщательно с аккуратностью вычёсывали их шерсть и складывали её в специальный мешок, который был почти прозрачный. Затем наполнив его потрескивающим на свету серебром, то и дело, озираясь на солнце мы бережно оставили ягнят и начали удаляться от плато по собственным следам. Лишь мельком я увидела, как на скалах жалобно блеют ягнята. Мы собрали вещи оставленные за камням, переоделись, спрятали щётки и рукавицы и поспешили вернуться. Быстро темнело. И пока я не увидела знакомые ориентиры хижины Изольды, я буквально не ощущала усталости. Только после, раздевшись в доме, я осознала, насколько сильно устала. Я была потной грязной, исхудавшей. Такой же выглядела Изольда. Она растопила очаг. Поставила чайник, наполнив его водой из старых запасов, хранимых в бочке. Глаза слипались. Она заварила нм обеим чая, после которого чуток полегчало – и хотя бы перестала кружиться голова. Она приказала принести лохань со второго этажа и поставить греть воду, сама же отправилась в родник за водой. С трудом я притащила лохань, поставила большой котел с водой на котёл. Пришла Изольда и сказала, что ворон возле родника сказал ей что Джек и другие люди завтра прибудут сюда.
–Мы задержались милая,– ласково сказала Изольда и наполнив лохань горячей водой разбавила её холодной.
–Залазь, велела она мне тебе нужно смыть пот. Я разделась и погрузилась в горячую воду, блаженно ощущая на своей коже мурашки бегущие от жара прочь. В воде было хорошо и очень спокойно. Сонливость на удивление отступила прочь. Изольда задумчиво смотрела на меня, помогая ополоснуть мне волосы. Она вела себя точно моя бабушка, которую я ни когда не видела, потому что она умерла ещё до моего рождения. Когда я вытиралась, Изольда выливала чан в вёдра чтобы наполнить его для себя. Я надела тонкое платье и тёплые носки, в которых спала.
–Вам помочь Изольда?– вежливо спросила я. Мне было неудобно и тем более что после ванны я ощущала прилив сил.
–Если желаешь, то можешь через чёрный ход вынести вёдра и вылить их.
Я кивнула, а когда пришла она уже находилась в лохани и точно спала.
–Подожди, – сказала она и продолжила упрев руки в деревянные бортики. На её плечах виднелись старые шрамы, и я сглотнула, чувствуя стыд от любопытства. Да меня били, точно говорил её выразительный взгляд.
– Я хотела бы тебе кое-что рассказать Эмбер,– тихо с какой-то обреченностью сказала она и снова поймала мой взгляд. Я вздохнула не в силах уклониться от её просьбы, хотя чувствовала, что чтобы она не сказала это не будет приятным. Изольда вздохнула, отпустила мой взгляд и стала намыливать губку.
–Ох, вы пришли ко мне за помощью так поздно. Я стара, очень стара, девочка. Силы мои на исходе. Я знаю, если выдержу ритуал, который предстоит мне совершить чтобы найти в мире спящих духов весну и разбудить её доконает меня. А ещё нужно спрясть пружу и тут,– она внимательно посмотрела на меня. В глазах Изольды была боль и тоска. Тут мне без помощницы не обойтись, понимаешь? – Я кивнула, ощущая неприятную сухость во рту, и обречённо ждала, что она скажет дальше.
– У всего в этом мире девочка есть цена,– со вздохом сказала Изольда. Мои природные способности это ещё не сила. А вот сила, что я имею сейчас это дар, который подарил мне старик перед смертью. Я не могу не передать его иначе он навсегда уйдёт в землю, проклятье нависнет на моей душе тяжёлой цепью и как говорят, не будет мне покоя ни в мире теней, ни на этой земле. Если я выживу, после ритуала, то мне нужен кто-то кому я смогу передать свою силу и если смогу, то знание что всё ещё живёт в моей крови.