–Что вы хотите?– прямо сказала я, чувствуя на глазах предательские слёзы.
–Мне очень жаль Эмбер, я не могу тебя принуждать. Просто скажу, что ты подходишь мне ведь у тебя есть природный дар, ты можешь обращаться с зимней магией. Думаю именно из-за твоего дара, граф выделил тебя среди прочих девушек. Ведь пряжа буквально сама ткется в твоих руках. Воспоминания закружились в моей голове, точно калейдоскоп и каждое её слово находило подтверждение, точно цель. Я верила ей.
–Как долго продлиться обучение, если я соглашусь?– спросила разглядывая её усталое, но волевое лицо, на котором впервые за время нашего разговора тревогу сменила мимолётная улыбка.
–После ритуала, я вряд ли смогу протянуть больше года. И после того как ты получишь мою силу, дальше тебе придётся обучаться самой, по книгам, по моим записям.
–Подумай Эмбер, я не могу заставить тебя, могу лишь попросить,– жалко сказала она и намылила губку травяным мылом, отведя в сторону взгляд.
– Я скажу вам о своём решении утром,– сказала я и сразу почувствовала облечение.
–Тогда дорогая помоги, как мне вымыть волосы?– попросила Изольда. И я наполнила кувшин горячей водой из котла.
Мы легли поздно, я спала урывками, то и дело, обдумывая слова Изольды. Я разрывалась на части. Потому что скучала по матери. Потому что она ждала меня. Потому что мы и так слишком много потеряли. Но вместе с тем мне было любопытно, предложение Изольды интриговало меня. Я честно не раз спрашивала себя, действительно ли я хочу всю жизнь возиться с пряжей и ткать, да шить? И честно дикий восторг наполнял меня, когда я вспоминала, как читала волшебные книги, как делала искусные поделки, которые буквально сами выходили из моих рук. И только приняв решение, я заснула под утро. Что удивительно но, проснувшись, когда Изольда разбудила меня, я чувствовала себя отдохнувшей, словно всю ночь сладко проспала. Я зевнула и, потягиваясь, встала. Изольда уже хлопотала у очага, заваривала нам чай, а овсянка уже стояла в горшочке прямиком на столе. Желудок заурчал я поспешила одеться умыться и выйти во двор. Во время завтрака Изольда сказала, что нам нужно быстро спуститься на плато. Джек и те, кого он сумел привезти, будут ждать нас там. Я стала надевать сапоги, куртку и шапку. Она принесла маленький сундучок с чердака и успела одеться даже быстрее меня. Возможно, она уже знала какое решение, я приняла, но терпеливо ждала пока я сама не скажу ей.
– Я согласна,– сказала я, чувствуя, что поступаю правильно.
–Хорошо,– сказала она и ободряюще взяла меня за руку. Затем закрыла дверь и рассыпала зерно для птиц во дворе. Окончательно рассвело. Мы направились на плато.
Плато всё было занято привязанными лошадьми и разбитыми палатками. Там были даже женщины, старики и мужчины. Детей не было. Изольда заходила в каждую палатку и разговаривала с каждым прибывшим, не пропуская никого. Пока Джек рассказывал меня о своей поездке, делился впечатлениями и спрашивал как дела у меня, я замечала, как Изольда часто качала головой и выходила из палаток и только в некоторых из них она задерживалась со своим сундуком. Из тех палаток, которые она покинула, я слышала хриплые стоны и рыдания. Джек говорил, как скучал обо мне и угощал разными вкусностями, в том числе вяленом мясом. Я улыбалась ему, и он знал, что я тоже скучала по нему.
–Если хочешь Эмбер, то можешь остаться с нами в лагере, пока Изольда сделает все дела в хижине. Я окинула взглядом лагерь. Разговоры, шум, тресканье костра и вкусные запахи. Видимо отряд был дружным. Мне хотелось остаться, и я почти согласилась, но Изольда, покинувшая последнюю палатку, захлопнула свой сундук и направилась прямо ко мне.
–Не забывай Эмбер, что у нас есть ещё дела. Я сглотнула и так хотела что-то объяснить Джеку, который удивлённо смотрел нам меня. У нас же не было друг от друга секретов. Неужели теперь будут? Нет, решила я. Возможно Изольда понегодует, но переживёт. Я не хотела терять доверие Джека. И я подошла к нему и напомнила, что в предстоящих делах есть и моя роль.
–Я должна помочь ей, поэтому буду в хижине. Он взял меня за руку – и по глазам я поняла, что Джек понял меня.
Изольда сказала всем, что нужно подождать два дня. Все покинули свои палатки и смотрели на неё. Кто-то был зол, растерян и заплакан, но многие лица светились изнутри, как могли светиться только от надежды. Интересно, что она пообещала им.
Мы вернулись в хижину, и так начался мой первый урок. Она принесла вторую прялку, почти такую же, как у мистрис, дала мне инструкции, перчатки и сказала, чтобы я сделала нити, а птицы что сидели на стропилах будут мне поочерёдно помогать. Изольда же пошла, варить специальное зелье, которое должно было повергнуть её в транс. А мне она сказала не спать, даже если глаза будут слипаться, ни в коем случае не спать.
Булькало зелье в котле. От его пряного запаха першело в носу. Мне не хотелось ни есть, ни спать. Станок под моими руками буквально пел, а нити получались длинными и тонкими. Я ещё не забыла своё ремесло. Птицы помогали и поочерёдно клювами мотали клубки. Изольда только раз подошла ко мне, затем начертила на полу с помощью восковых разноцветных мелков загадочнее символы в кругу и улеглась внутрь. И сделав глубокий вдох, она закрыла глаза и сразу заснула. Мне было некогда за ней наблюдать, я пряла и пряла, пока на полу не образовалось ровно пять клубков. Голуби уселись на балки. Угольки в камине едва тлели. Стало прохладно. Я чувствовала себя такой усталой. за окном темно. Почти все свечи сгорели дотла. Я зевнула и, сняв перчатки, направилась к Изольде. Даже издали она была бледна и очень хрупка. Все волосы на её голове поседели, а под глазами залегли глубокие тени. Я не знала, что мне делать. Она не просила разбудить её. Не просила, и ткать кружево без её возвращения. Я пошла к очагу, чтобы подбросить дров и напиться, когда услышала долгий стон. Я оглянулась. Изольда пришла в себя. Я набрала в кружку воды из бочки и принесла ей. Она сделала глоток и с моей помощью встала. Одежда висела на ней. Морщин прибавилось. Изольда выглядела донельзя постаревшей и измождённой.
–Маленький сундук!– прошептала она, и я принесла ей сундук, который она брала с собой на плато.. Она открыла его и достала склянку с мутной жидкостью и кусок древесного гриба. Затем выпила из склянки, то и дело, морщась, пару глотков и откусила небольшой кусочек гриба, стала его медленно прожёвывать и только после того как всё прожёванное проглотила, посмотрела на меня. Её взгляд прояснился. С лица медленно точно не хотя исчезли тени.
–Сколько клубков?– спросила она.
–Пять,– ответила я.
–Хорошо,– сказала Изольда и добавила.– А теперь помоги мне. Я покажу тебе как нужно прясть. С моей помощью она покинула круг и с каждым шагом она шла всё легче. Подойдя с сундуком к клубкам, она цокнула языком, затем, сказала, чтобы я шла к ткацкому станку и начала ткать большое кружевное полотно. Растягивай нити, чем тоньше оно будет, тем лучше, а я пока пойду, брошу в котёл то, что отдали мне пришедшие родственники. Так я узнала, что она будет варить пробуждающее зелье. Я принялась за работу, хотя едва чувствовала свои руки. Пальцы ныли, сон снова пытался сморить меня. Я заставляла себя, вспоминала Мистрис, вспоминала графа и своих покойных подруг, смерть которых я поклялась, отомстить. Кружево выходило тонким красивым и очень холодным. Вскоре Изольда разлила зелье по склянкам и пришла меня сменить. Оно было белым как молоко и странно густым. Она разложила гамак и сказала, чтобы я поспала. Всё остальное сделает она сама. А я лишь спросила, сумела ли она пробудить весну.
–Да, торжественно сказала она и принялась ткать. Я улеглась в гамак и тут же заснула.
Мне снилась весна. Она что-то пела и шла по снегу точно летела на крыльях. От неё пахло жасмином, сиренью и чем-то душистым и пряным. Мысок её туфлей украшали пушистые розы, и где она проходила, снег таял, земля наполнялась жизнью, пуская в рост зелёные травянистые побеги. Во сне я кружилась с ней в танце и смеялась. Голос Джека вернул, мня из мира сновидений в реальность.
–Вставай соня,– сказал он мне и нежно коснулся моего лица. Я открыла глаза. Он смотрел на меня со странной теплотой, которая отозвалась внутри меня жаром. Я смутилась, и вылезал из гамака. Изольда сидела за столом и туго скручивала кружевной рулон. Она выглядела очень довольной.
–Ну, вот и полдела сделано. Мы успели благодаря тебе Эмбер. – улыбнулась она.
–Поешьте хорошенько, а я за это время расскажу вам все, что нужно сделать, чтобы правлению графа и мистрис пришёл конец.
Мы собрались и взяли с собой всё то, что сделала Изольда для нас. Отряд на плато стал меньше. Ушли старики и женщины. Горстка решительно настроенных мужчин собрали палатки, затушили костры и ждали нас. Конь Джека и коричневая кобыла для меня были привязаны рядом. Путь предстоял долгий. Оказывается – я скучала по верховой езде.
Мы остановились снизу, чтобы снять тёплую одежду, но в этот раз мы ехали совсем по другой дороге, объехав вересковые поля, направились к болотам и песчаникам которые нужно было пересечь, чтобы попасть на север. Все эти люди с нами были чьи-то младшие братья, отцы и просто родственники, у которых забрали детей. Мы ехали молча, разговаривали только когда спешивались на ночлег. Тогда при свете костра мы сближались и начинались разговоры. Кто-то вспоминал прошлое, шутил, но многие равно или поздно спрашивали меня. Называли имена, описывали внешность, показывали миниатюрные портреты, спрятанные на груди. Я украдкой вздыхала и чаще всего отвечала что не помню лиц, а может по-настоящему и не помнила. Чтож, проехав пустыню, изнывая от жара и постоянной жажды мы, наконец, перебрались через невысокой горный хребет, где Джек снова обсудил со всеми предстоящий план. А я всё никак не могла подобрать подходящий момент, чтобы сказать ему что согласилась быть ученицей Изольды. Вскоре пошли дожди. Ветер рвал наши вещи, бил острыми и холодными каплями воды в лицо. Мы вымокали как собаки проплывшие озеро и всё чаще останавливались сушить одежду у костров. Ещё пара дней пути и стало по-настоящему холодно. И даже в тёплой одежде мы чувствовали, как холод кусает пальцы, щиплет щёки и нос, а серое небо над головой раскинулось куполом во все стороны, обещая нам в любой момент обрушить на наши головы снег, тем засыпать с концами непрошенных гостей. Здесь не было птиц. Лишь изредка мы видели в