– Ты способна взаимодействовать с магией и полностью развить свои таланты.
Мистрис коснулась своей рукой в перчатке моего подбородка. Холод её пальцев ощущался сквозь кружевную ткань и буквально замораживал мою кожу. Я не могла отвернуться, не могла отступить, тело остывало. От страха и холода меня стало знобить.
Глаза Мистрис сияли, голубым огнём, подавляя мою волю.
Как же трудно было смотреть ей в глаза, точно заглядывать в ледяную бездну, замерев на самом краю в шаге от прыжка.
– Не бойся, Эмбер, если ты понравишься Графу Фросту, а я уверенна, что ты ему очень понравишься, тогда тебя ждёт перспективное будущее. Пока я вернусь, хорошенько подумай над моими словами девочка, подумай над своим будущим. – Её голос подобрел, а взгляд прекратил морозить меня изнутри.
–Ты же достойна всего самого лучшего Эмбер. Ты же достойна, войти в придворную свиту. Не так ли? Только тебе решать, девочка,– ласково прошептала она и отпустила мой подбородок.
У меня слезились глаза. Ресницы заиндевели. Сердце в груди колотилось как у птички тук-тук. Тук-тук. Ноги и руки точно одеревенели не в силах пошевелиться. Я вздрогнула, ощущая как в тело покалывающими искорками тока крови, возвращается утраченное тепло.
–Иди Эмбер, отдыхай,– Нагретым пушистым одеялом, пробрался в мою голову её мысленный приказ, а я уставилась в пол, из последних сил сдерживаясь, чтобы растереть замлевшие ноги.
Я отступила на шаг от трона. Второй шаг был не таким болезненным. И только в дверях мне полегчало.
Ее прощальная усмешка жгла меня прямо в центре лопаток. Я вышла за дверь и закрыла её за собой. Вздохнула. Зубы выбивали дробь. Меня колотило, а лицо напротив пылало.
Я пошла сразу в свою комнату, обойдя стороной зал, где перед выходным собирались девушки, чтобы обсудить предстоящий выход в деревню. Мне было не до них. Хотелось только поскорее забраться в постель и согревшись заснуть.
До деревни нам предстоял пеший путь в десяток километров. В прошлые разы мы бы вышли задолго до рассвета, как, обычно взяв все свои сбережения и вышивку, которую могли бы продать или обменять в деревенских лавках, но в этот раз нас ожидал сюрприз. Конюший вывел белоснежных коней с блестящей на свету серебристой гривой. Молчаливые слуги запрягли нам несколько повозок – и поэтому в деревню мы попали все как одна, удобно устроившись в повозках и наслаждаясь открытым просторов, холодным бодрящим воздухом и сменой обстановки.
По календарю завтра был бал и Сочельник. Гертруда завтра после обеда была свободна на целых три дня. Она то и рассказала о деревенских мероприятиях, также дала несколько дельных советов, где лучше сбыть свои рукоделия и у кого продаются самые вкусные печеные яблоки и карамельные леденцы.
Нас доставили до границы владений Мистрис, оканчивающихся широким замерзшим озером. Высадили, и строго настрого наказали прибыть сюда же когда солнце сядет за горизонт.
Мы шли гурьбой, державшись за ручки по обледенелой тропе посыпанной песком и солью, добрались до моста. За ним уже виднелись покатые крыши одноэтажных домов. Из печных труд в небо уходил сизый дым. Пусть ещё отдалённо до нас доносились голоса, шум и заливистый детский смех. На засыпанных снегом яблонях ворковали снегири, поглядывая на нас. Чем ближе мы подходили к деревне, тем сильнее поднималось моё настроение. От людских голосов, птичьего щебета, непривычных, но знакомых запахов сердце в моей груди пело.
Многие в деревне посматривали на нас косо. Некоторые, наоборот, в основном торговцы улыбались, видно по одежде зная, кто мы такие и что пришли сюда не с пустыми руками. Почти все девчонки разделились и то и дело бегали по лавкам в поисках кружев, бисера, пуговиц и бус, а также всяких дамских штучек в виде помады и румян для бала. Мне же захотелось сладких леденцов на палочке и горячих булочек, и поменяв кое-что из вышитого на деньги я первым делом направилась в сторону запахов.
Рынок был квадратным, окружённым лавочками и магазинчиками, двери которых были украшены еловыми венками с красными бантиками и колокольчиками. На сцене выступал кукольный театр. И подле неё копошилась уйма детей. Мне тоже было интересно – и я остановилась. Деревянная куколка в пышном платье точно живая танцевала на сцене и то и дело прихорашивалась не в силах выбрать наряды из огромного ассортимента на длинной вешалке. Другая куколка с чепчиком и в строгой одежде женским писклявым голосом выдавала ей цветастые комплименты и всё пыталась припудрить первой куколке носик. Наверное, это была какая-то сказка, про дочку казначея и её богатых ухажёров, которым чтобы понравиться нужно строить глазки и томно вздыхать. А куколка девушка- красотка в платье, судя по всему, мечтала о любви и прекрасных принцах.
Задержавшись ещё на минутку, я пошла в булочную. Здесь кроме пирожных, булочек и всевозможной выпечки подавали горячий сидр, какао и чай. Это было так здорово. Сесть за столик, и есть пирожное, запивая горячим какао. Слушать смех и капризы детишек, разговоры их мам кумушек-сплетниц. Не раз по улице проезжала двуколка. И седой кучер то и дело подгонял лошадь, махая кнутом. Я согрелась, наелась, но всё же отчего-то мне стало грустно. Детишки, которых я видела за окном через дорогу , носились по полю и лупили друг дружку снежками. Я вздохнула. Денег от продажи моих вышивок и салфеток с лебедями оставалось ещё чтобы зайти в последний магазин. Я заслушалась песней и остановилась возле сцены. Детишки ушли. Возле сцены оставались лишь взрослые люди с корзинками продуктов. Толстая бабка в платке толкалась среди них и продавала пирожки. Румяные чернявые девки в ярких платьев кружились по сцене и под гармошку смуглого мужичка в меховом тулупе горланили песни о жарких кострах вечерами и скачках в степи. Я поспешила уйти, на лице выступили слезы. В ушах застыли слова песни. Затем их сменил глубокий голос мамы, который баюкал меня колыбельной, когда я просыпалась в ночи от детских кошмаров. «Я никому не отдам тебя милая, никому не позволю обидеть тебя, мой сахарный зайчик». Я сглотнула комок в горле. Отчётливо вспомнилось лицо мамы. Её глаза были таки ми же, как у меня самой – янтарными, яркими, ласковыми. Как же она тогда отдала меня Мистрис. Она же любила меня, точно помню, что любила меня. сюда. Возле двери магазинчика я остановилась, чтобы передохнуть и придти в себя. И подняла голову, чтобы увидеть высокого широкоплечего юношу в отделанном мехом кафтане с резким профилем и тёмными глазами на плече, которого висела связка упитанных кроликов. Рядом с ним шагал чёрный как смоль, крупный и лохматый пес. На мгновение мы встретились взглядами. Он задержал свой взгляд на моём лице, посмотрел на меня как-то странно, будто что-то вспомнив, будто бы хотел что-то сказать, но не решался, а я отвернулась, быстро открыла дверь магазинчика и вошла внутрь. Высокого статного паренька я уж точно не знала – и откуда бы он мог меня знать.
За прилавком книжного магазина ютился низенький мужчина с длинным носом и очками массивной оправе. Он походил на гнома из сказок. Только бороды не хватало. Вокруг всё было уставлено книгами. Книги лежали на полу, на табуретке, на высоком подоконнике, заслоняя собой свет. Вот отчего здесь было так сумрачно.
–Чем могу вам помочь,– голос мужчины был довольно приятным, хотя тон отнюдь не напоминал дружеский. Он окинул меня оценивающим взглядом, пробежался взглядом по платью, матерчатой сумочке, а потом взглянул в моё лицо. Наверное, ученицы Мистрис редко сюда заглядывают.
–Добрый день, – улыбнулась я. У вас есть детские сказки,– внезапно выпалила я. С картинками. Хотя шла сюда в поисках чего-то другого. Он хмыкнул и жестом показал на дальнюю полку.
Я долго стояла и листала книги. Солнечный день за окном угасал. Я листала книжки, выбирая те, что были с картинками. Отчего-то это было для меня важно. Он кашлянул. Кажется, собирался закрываться. Что я искала? Не знаю, никак не могла вспомнить. Продавец кашлянул, я услышала, что он вышел из-за стола и направляется ко мне. Пальцы зацепились за тонкую книжку в красочной обложке, я взяла её и повернулась к мужчине, спросив:
–Сколько это стоит? Он назвал цену, и я заплатила, потом покинула магазин, спрятала книжку в сумочку. Не хотелось, чтобы её кто-нибудь видел. В замке Мистрис никто не читал книг. Солнце стало багрово-красным. Нужно было спешить. Иначе как я потом попаду в замок. Деревенские жители уже разошлись. Сцена пустовала. Только на поле возле пруда потрескивал костер. Там во всю резвилась местная молодежь. Сердце сдавило. Мне вдруг сильно захотелось пойти к ним. Тоже прыгать через костёр. Водить хороводы. Но я не могла. Не могла пересилить себя. Не могла подвезти мать, ведь она, наверное, хотела для меня лучшей жизни, поэтому и отдала Мистрис. Не так ли?
Я не видела ни души. Магазинчики и лачки были закрыты. Я бежала, потому что боялась опоздать.
–Эй,– кто-то окликнул меня. Я оглянулась и увидела того самого паренька стоящего возле берёзы. Только с ним не было пса, как и связки кроликов на плечах.
–Не бойся, я не кусаюсь – сказал он. – Я просто хотел кое-что у тебя спросить..
Я нахмурилась. Мне стало любопытно. Что бы такого могла знать я, не покидающая стен замка. Я уже сделала шаг в его сторону, как услышала, как меня зовут по имени:
–Эмбер! Эмбер! Уезжаем! За озером стояли повозки. Ржали лошади. Только на мгновение я посмотрела в его сторону, губы прошептали:
–Прости, мне надо бежать. – Я побежала к тропе обходящей замёрзшее озеро. Бежала, из последних сил. Лёгкие горели огнём в груди. Я задыхалась. Глаза молочно-белых лошадей горели чёрным огнем, в котором проскакивали как угольки красные искорки. Я успела в последний миг заскочить в отправляющуюся повозку. Девушки и кучер ругали меня и стыдили, что у меня загорелись уши. Все мои оправдания выглядели жалкими и несущественными. Я чувствовала себя очень глупой.
Наконец они отстали, видимо достаточно пристыдив. Я оглянулась. Солнце село и в раз нахлынувшей покрывалом темноте я не смогла рассмотреть ни оставшегося позади озера, ни печных труб деревенских домов. Лошади мчали в гору, унося нас обратно в замок Мистрис. Вокруг было белым-бело. Только чернели высокие сосны и ели, вольно раскинувшие свои могучие кроны вокруг.